Валерия Панина - Кратчайшее расстояние

— … ответьте Борту. Десант, ответьте борту, — прорезался сквозь мое сопение спокойный голос Игоря.

— Борт, код два, оранжевый уровень, — рапорт Артема ровный, как и его дыхание. — Возвращаемся, до ВПК триста метров.

— Принял, Десант, старт по готовности.

Добежали, влезли, пристегнулись, Артем запустил двигатели, забормотали переговоры. Я застучала по клавиатуре, меняя настройки наружных камер. Мы взлетим почти вертикально, по дуге догоняя основной корабль, и уйдем от полюса. Так что эта съемка единственный шанс, не считая камеры на загривке у нашего инженера.

— Люся, ты что его лапаешь! — возмутилась Катя, когда я, едва выйдя из скафандра после стыковки, полезла к Артему за спину, для удобства нежно прихватывая его за место, на скафандре обозначавшее талию.

— Спокойно! — я забрала свою драгоценность и прямо в подштанниках побежала к компьютеру, сбросить файлы. Если хоть что-то в кадр попало, наш гений поколдует и вытащит. Тут организм напомнил, что он давно терпит, и терпит вдвойне, потому как страшно же. Заглянула еще в душ, смыть адреналиновый пот. Вытиралась и чувствовала, как от голода начинает сводить желудок — откат по полной пошел.

— Игорь! — окликнула в шелку. — Дай мне майку и штаны, а?

Через полминуты вывалилась из кабинки под нетерпеливым взглядом Катерины. Судя по всему, она таки намерена была проверить, помещаются ли два тела, совершающие колебательное движение, в данное замкнутое пространство. По пути в кухонный закуток оглянулась. Катя подпирала стенку рядом с дверью, и ее разочарование висело рядом с ней наподобие знаменитой улыбки.

— Мила, садись, — позвал Игорь. На столике парил заварочный чайничек, и дожидались меня шоколад и отбивная. Именно в таком порядке.

— Долго связи не было? — спросила я между первым и вторым. И, не дожидаясь ответа. — Как думаешь, это с марсотрясением связано?

— Не знаю пока. Поспи, пока буду разбираться.

— Да не хочу я, — возразила я, энергично зевая. — Игорь, там еще на комплексе камеры писали, смотреть надо.

— Организму после нагрузки нужен отдых. Не спорь, Мила.

— Я бы вам сказала, чем стресс лечится, если вы не в курсе. Но счастья мне не обломится, понятно, — и добавила уже серьезно. — Не настаивай, Игорь. Не усну ведь — слишком взбудоражена. Голова соображает, а в кресле сидеть не напряжно.

Командир смотрел строго, но спорить не стал. Погладил меня по лопаткам, я по-хозяйски забрала руку, поцеловала в ладонь, прикусила подушечку большого пальца.

— Так, драгоценные, если поели — идите отсюда, — ворвалась Катя, таща Артема за руку. — Я его еле-еле уговорила, рвался сразу работу работать, — Толкнула его на стул, захлопотала, не переставая болтать — Вот, пример с Милки бери. Чуть что — сразу ест. Я тебе как врач говорю — у нее язвы никогда не будет. Попа шестидесятого размера — может, а язвы никогда…

Я уж было рот открыла возмутиться, благо, командир отвлек. Усадил мой пока еще пока приличный размер и нагрузил, как просила.

— Мила, камерами сейчас Артем займется, а ты отбери ранние сьемки района и сравни в динамике. Потом сопоставим с текущими.

Я угукнула и уткнулась в монитор, бубня больше про себя.

— Был бы у нас хоть один сейсмограф, не гадали бы сейчас на фотографиях…

— Сейсмограф? — с фанатичной ноткой протянул мой гений.

— Погуглить 'как сделать сейсмограф в домашних условиях'?

Сейсмограф на коленке они не слепили. Но Артем все же сотворил невероятное. Он 'оживил' потерянную камеру и часть датчиков! Это стоило почти двух суток и бешеного количества энергии, но результаты потрясали. Разлом изнутри оказался огромной кальдерой, на дне которой, вероятно, было подземное озеро. Но самое странное — больше всего эта полость напоминала старую горную выработку. Да, вы правильно поняли…

Северное полушарие встретило нас инеем и снегопадом. Снежинки, совсем не похожие на инопланетные, таяли, не достигая поверхности. Но кое-где в глубине кратеров лежал плотный, рыжий от пыли снег. Мы опустились в непосредственной близости к равнине Аркадия. Именно там были сняты воронки неизвестного происхождения, имеющие подозрительно геометрически-правильную форму. Часть из них представляет собой строго вертикальные колодцы на ровной поверхности, другая часть имеет сложную ступенчатую форму: самую большую воронку окружает несколько меньших кратеров, а в центре — глубокая вертикальная скважина.

Улететь, даже не попытавшись понять, что же это такое, мы не могли. Игорь принял решение оставить Артема на борту и полетел сам. Изначально планировалось, что Артем и я спустимся на поверхность дважды, Игорь и Катя по одному разу, а последовательность выходов командир определит самостоятельно. Я бы и три раза на Марсе побывала, но если Гордееву не пустить, она, чего доброго, на обратном пути меня подушкой задушит или того хуже.

Разумеется, спускаться в воронки мы не планировали, но использованию всех доступных средств наблюдения проявили пионерскую изобретательность. Выбрали одну простую дыру и одну ступенчатую. Старались, правда, далеко от посадочного комплекса в глубину равнины не заходить. Мало ли. Вдруг оттуда вылезет что-то непотребное? Может быть зеленый змий, а, может, крокодил? Моя задача была простая, как таблица умножения — делать, что скажут. Тянуть, держать, толкать и следить за временем. Начали с того, что установили над меньшим 'колодцем' легкую конструкцию, наподобие треноги. К вершине лебедкой сначала подняли радар и лазерный дальномер. Глубина нас поразила — около ста пятидесяти метров при достаточно небольшом диаметре. Когда эта часть задачи была выполнена — результаты предстояло еще обработать — с треноги опустилась оснащенная мощным прожектором камера.

Есть тяжелая работа, в которой видят только саму тяжелую работу. А есть занятия, по определению окутанные романтикой. Вот исследования других планет, например. А на деле это та же работа в условиях пониженной гравитации, когда руки немного чужие и неловкие, вес любого предмета — всего около сорока процентов от реальной, камера не опускается под весом собственной тяжести, как на Земле. Это все мелочи, к которым мы тренированы, но они усложняют работу. Особенно это стало заметно на второй, ступенчатой воронке. Ее ширина была в разы больше — сто двадцать метров. Еще на орбите мы решали — спускаться ли по ступеням. Риск был, но что делать? Не стали лезть только на самую последнюю. Опять сбор конструкции, только что разобранной. Установка оборудования, измерения, фото и видео фиксация. Усталость, напряжение. Несмотря на теплообмен костюма — жарко, я то и дело включаю вентилятор в шлеме, тратя заряд батареи. Нет сил даже разговаривать. Собирали всю технику и приспособления на тележку, Игорь передал информацию на борт, и мы двинулись к месту посадки. Я была до того вымотана, что у меня нет сил не было смотреть по сторонам. Стыдись, Люда! Спросят, что ты там видела, на Марсе, тебе и сказать будет нечего. Подняла голову, осмотрелась. Длинный марсианский закат далеко вытянул тени, окрашивая равнину в оттенки коричневого и ржавого. И вдруг я услышала звук… скрип… скрежет? Как будто ветер качал старое ведро на цепи у заброшенного колодца…