Игорь Розов - Чудаки на букву М [СИ]

Пока четырехрукий в фартуке ходил за едой, Крембалет беспокойно вертелся на стуле, то и дело переглядываясь со своим серокожим компаньоном.

Наконец, когда заказ принесли, Крембалет обратился к Дымову:

– Андрей Андреевич, ты тут отдыхай, кушай не торопясь, а мы с Ломбоцитом буквально на пять минут отойдем – нам одному здешнему приятелю привет от знакомых передать надо.

– Ладно. – кивнул Дымов, ничуть не обеспокоившись.

Крембалет улыбнулся. И дружески похлопал Андрея Андреевича по плечу.

Андрей Андреевич, не подозревая ничего плохого, тоже улыбнулся. И тоже похлопал в ответ.

…И зря, что не обеспокоился.

Когда Крембалет и Ломбоцит Бопвышли на улицу, между ними произошел следующий разговор:

– Ну, вроде мы все для него сделали…

– Да отец родной не сделал бы больше!

– Тогда чешем обратно на корабль!

Прошло уже минут двадцать, а его новые друзья все не появлялись. Доедая кусок зажаренного мяса, оказавшегося ничего так на вкус, которое, правда, подали на перепачканной жиром тарелке, Дымов чувствовал нарастающее беспокойство. В голове у него вертелась фраза, которую кот в мушкетерской шляпе бросил плешивому торговцу в лавке: «…ему тута срейди вас еще жить-обживаться…».

«Жить-обживаться…»

…Осёл! Ну и осёл же он! Они же с ним распрощались – бросили его!

Андрей Андреевич подскочил и устремился к выходу, но его тут же нагнал четырехрукий «оффицилянт» в фартуке:

– Эй, туристо задохитрый – кудай лыйжи навастрил? Триста один псевдокредит с тебя – за хавчик натурный, икалогичный.

– Ноу проблем, чувачелло, ноу проблем! – пробормотал Дымов, испытывая легкий стыд. – Где тут ваш шарик зеленый – сейчас я тебе все свои бабки скину…

Шарик появился тут же – бесшумно опустился откуда-то сверху, из-под закопченного потолка. Андрей Андреевич приложил к гладкой поверхности руку, а «оффицилянт» одну из своих…

– Ну, туристо, невтормози. Моск включай. Вдумай!

– О чем?! – не понял Дымов, с трудом заставляя себя удерживаться на месте.

– Каки о чем?! О том, что свои бабки мне перевойдишь.

Дымов подумал.

– Триста! Еще один псевдокредит с тебя – за зеленуху! – четырехрукий ждал.

– Вечером ужинать заскочу и рассчитаемся. – предложил Дымов. – А ты пока сходи тарелки помой. Несолидно так космических туристов обслуживать.

– За памойку пайсуды плата отдельна – шесть псевдокредитов!

– Что же ты меня заранее не предупредил? Оки-док, договорились!

Выбежав на площадь, где продолжала наяривать веселая музыка, заставляя собравшихся здесь инопланетян пускаться в пляс, Дымов устремился вниз – обратно к залу регистрации. Из-за взволнованного состояния он не сразу понял, что мчится не по той улице – пришлось возвращаться…

В будке зала регистрации уже сменился тип – теперь там сидел обрюзгший темнокожий толстяк с длинным носом, похожим на еловую шишку.

– Чувачелло, превейд! Тут сейчас двое не проходили… – Дымов запнулся, не зная, как точно описать Крембалета и Ломбоцита Бопа на облабонском, но потом вспомнил: – Киско и байка-ушканчик?

Толстяк с носом-шишкой кивнул.

– Они еще не улетели?

Молчаливый толстяк глянул на один из полупрозрачных экранов, светившихся перед ним, и качнул головой – нет.

У Дымова от сердца отлегло. Хотя инопланетные парни ничем ему не были обязаны, он все равно чувствовал на них обиду.

По коридору, которым они около часа назад вошли в зал регистрации, Дымов бегом последовал дальше. Проход в ангар, где находился звездолет, был открыт – значит, космические дезертиры только готовились слинять…

Услышав издалека чей-то наглый гнусный смех и взволнованный разговор, Андрей Андреевич перешел на шаг и что называется «на мягких лапах» приблизился к дверному проему…

– …Если кто-то узнает, что ты имперский шпион, тебя на части разорвут. – торопливо произнес первый голос, который, как легко определил Андрей Андреевич, принадлежал Крембалету.

– А никто не узнает. – решительно ответил другой. Этот голос показался Андрею Андреевичу тоже вроде как знакомым. – Сейчас от вас, воины недоделанные, только кучка пепла останется. Говорите, где оставили лохматульного пергуся – если не хотите, чтобы я начал вас поджаривать – медленно-медленно.

– А ты нас отпустишь, если скажем? – спросил Ломбоцит Боп.

– Размечтался, мопс ушастый. Конечно, нет! Приказано уничтожить не только пергуся, но и его друзей – если таковые будут. Интересно, что он натворил, а?

– Тогда какой резон нам откровенничать?

– Чтобы умереть легко, без боли. – тот, другой, снова гнусно рассмеялся. – Этого беспамятного придурка я и так найду. Просто если скажете, где вы его в городе оставили, время мое сэкономите. И себя избавите от лишних мучений…

Поняв, что разговор идет о нем, Андрей Андреевич осторожно заглянул в ангар.

В центре зала, у входного люка звездолета, напоминавшего огромный перевернутый ночной горшок с четырьмя ручками, в испуге застыли его приятели.

Перед ними – и спиной к Дымову, стоял тот самый длиннолицый тип с кремовой розочкой на голове, обидно обозвавший Андрея Андреевича «смехохарей», когда они проходили регистрацию. В руке у инопланетянина была какая-то штука, похожая на строительную дрель. Этой дрелью он целил в Крембалета и Ломбоцита Бопа.

Недолго думая, Андрей Андреевич бросился к длиннолицему и вцепился в него, пытаясь вырвать оружие. Не тут-то было. Тип, хотя и выглядел тощим, да еще на пол головы ниже Андрея Андреевича, оказался неимоверно сильным – словно отлитым из металла. Он даже не покачнулся и не сдвинулся в сторону.

Продолжая целить в Крембалета и Ломбоцита Бопа, инопланетянин свободной рукой схватил Дымова за горло и начал душить.

Андрей Андреевич почувствовал, как глаза вылезают из орбит – он задыхался.

– По кумполу! По кумполу бей! – раздался отчаянный крик Крембалета.

Начавший терять сознание, Андрей Андреевич воспринял совет и в отчаянье сумев извернуться, врезал изо всей силы по кремовой розочке. Длиннолицый тип взвизгнул от боли, и в следующее мгновение рухнул на пол. Совершив еще несколько судорожных движений, он замер, не подавая признаков жизни…

– Убил! Так и есть – убил! – упавшим голосом пробормотал Крембалет, склонившись над неподвижным телом. – Вот невезуха! Мать твою за ногу! Ну и влипли же мы!

– Что же ты так неаккуратно-то, Андрей Андреевич! – Ломбоцит Боп не скрывал досады. – Это же у чувачеллы самая чувствительная вещь – его половой орган… Достаточно было легонько стукнуть, чтобы он потерял сознание.

– Откуда же я знал?! – сердито отозвался Дымов, продолжая жадно заглатывать воздух и растирая шею. – Он, между прочим, чуть меня не задушил. Еще немного и мне бы врачи тоже не понадобились.