Игорь Розов - Чудаки на букву М [СИ]

– Что-то мне совсем невесело, Андрей Андреевич. – отозвался Ломбоцит Боп. – Линять отсюда нужно – и как можно быстрее. Пока нас на этом самом кастинге не раскусили – хоть улыбайся, хоть нет…

– Точно! – поддержал серокожего гиганта Крембалет.

Проходя по узкой каменной дорожке, ведущей к студии «Галливудь», они увидели нескольких стариков, сидевших в креслах-качалках и гревшихся на теплом солнце. У одного из них, похожего на высохшую коричнево-зеленую ящерицу, с нижней губы свисала тонкая нитка слюны…

Заметив чужое внимание, человек-ящерица вышел из оцепенения и неожиданно ткнул крючковатым когтистым пальцем в Андрея Андреевича.

– Эй, ты, животновод! Ты что о себе вообразил, дурилка картонная? Эта красноволосая фурия еще устроит тебе цирк с конями! Попомнишь мои слова!

Андрей Андреевич вздрогнул.

Другой старик с выпученными глазами, похожий на неприлично разъевшегося бобра, тоже придя в движение, закричал:

– Позовите администрацию! Я требую продолжения обеда! Почему в столовой дают такие маленькие порции? Этой порцией можно накормить разве что котенка. Это возмутительно!

Ускорив шаг, чтобы быстрее миновать страшных стариков, начавших оглашать окрестности своими жалобами, Андрей Андреевич и его друзья достигли темных дверей, на которых золотилась надпись: «Галливудь», и заскочили внутрь.

– Это что – студия?! Тут проходят съемки? – Дымов осмотрелся в недоумении.

Они находились в пустом ярко освещенном помещении с голыми стенами. Только в центре стояло несколько слегка обшарпанных кресел.

Крембалет пожал плечами. На видеостудии бывшему обитателю Кашкодранска тоже еще никогда не приходилось бывать. Черт его знает – как тут все должно быть устроено…

– Андрей Андреевич, еще раз – тикать отсюда надо… Чую – беда ждет. – снова предложил Ломбоцит Боп, беспокойно шевеля ушами…

Но тут вернулся Шварцкреккер, стремительно вкатившись в помещение видеостудии на коротких пружинистых ногах.

– Придется полчасика подождать – Ржуна Карлоффна сейчас занята. У нее важная встреча со спонсором.

Коротышка сделал приглашающей жест, указывая на кресла.

– А вы, ребята, садитесь пока. Отдыхайте.

– Ничего, подождем. – широко улыбаясь, откликнулся Андрей Андреевич, присаживаясь. – Мы люди не гордые.

– Да, забыл еще сказать! – Шварцкреккер с важностью поднял унизанный золотыми кольцами палец, привлекая внимание. – Ржуна Карлоффна любит людей простодушных и открытых – таких, что отвечают на вопросы бесхитростно, без всяких задних мыслей. От таких бесхитростных парней зрителям самое веселье… Так что говорите с ней, как с родной матерью – ничего не скрывая. Потому как Ржуна Карлоффна сердцем чует, когда врут…

– Без проблем. Нам скрывать нечего. – отозвался Андрей Андреевич, стараясь выглядеть как можно безмятежней, в то время, как Крембалет и Ломбоцит Боп помрачнели еще больше.

– Это с какой же планеты к нам таких красавцев занесло? А шляпы то, шляпы…

Лицо Ржуны Карлоффны источало приветливость. Правда, от этой приветливости почему-то становилось беспокойно. Может, из-за ее взгляда – проницательного и цепкого.

Владелица санатория «Забытье» и видеостудии «Галливудь» была невысокой рыжей бабенкой, казавшейся значительно выше своего роста из-за прически, напоминавшей продолговатую тыкву. У нее было три груди, дерзко торчавшие вперед, как торпеды, грозившие порвать ее канареечную блузку.

– Доброго денька, Хозяйка! – ответил Андрей Андреевич с самым простодушным видом. – Мы к вам с планеты Шароварр.

– Шароварр? Хм… Шароварр, Шароварр… Что-то я ничего не слыхала об этом месте. Где это на имперской галактической карте?

– Наша планета в ГСГС совсем недавно. Еще не успела прославиться…

– Ну и чем вы там занимаетесь – на этом вашем Шароварре? – Ржуна Карлоффна переключила внимание с Дымова на его друзей, которые явно нацелились провалить кастинг, даже не пытаясь изобразить улыбки на своих хмурых физиономиях.

Вспомнив, что трюмы шароваррского звездолета были битком набиты разными странными овощами, Андрей Андреевич ответил:

– В основном, выращиваем желтяки, беляки и пупырчатые фиолетовики. Ну, и, конечно, картофлю. Куда же без нее…

– Э… Картофлю? – на лице Ржуны Карлоффны отразилось недоумение. Она явно не понимала, о чем речь. Впрочем, Андрей Андреевич, начавший, что называется, огород городить, тоже.

– Ага. Ее – родимую. Как предками завещано. Стало быть, по весне сажаем, а как осень придет – так начинаем тягать ее из холодной раскисшей земли.

– Хм… Очень интересно.

– Самое интересное у нас сразу после сбора урожая. Тут тебе и знатный стол, и ночные посиделки у костра, и самопальный допинг всех видов… И, девки, конечно. А девки у нас ядреные, заводные…

– О! – на лице Ржуны Карлоффны тут же отразилось оживление. – Ну, ну, продолжай – что же вы от своих ядреных девок сюда к нам рванули?

– Опять же из-за посиделок. Как-то глянули на ночь развлекательное шоу с одним хлипким нийским комиком. Да вы, небось, его знаете – лысенький такой, с петушиным гребнем…

– Я, дружок, большинство комиков знаю – и не только с Ний. Лично. – Ржуна Карлоффна продолжала улыбаться, хотя Дымову показалось, что у нее один глаз дернулся. – И с петушиными гребнями среди них не меньше десятка наберется…

– Ну, про то, сколько с петушиными – нам не ведомо. Мы люди сельские, темные. Только вдруг пришла нам в головы мысль: может, и нам комиками стать? Дело-то вроде нехитрое…

– То есть, простое дело – ты считаешь? – Ржуна Карлоффна издала сухой смешок.

– Да как два пальца об асфальт. – кивнул Андрей Андреевич. – Сиди в тепле и мели языком. Как у нас говорят: мели Емеля – твоя неделя. Языком молоть – это тебе не мешки с картофлей под дождем ворочать…

– Резонно. – Ржуна Карлоффна снова сухо рассмеялась.

– Так, Шварцкреккер, мне эти народные самородки нравятся – я с ними еще побеседую. – обратилась она к своему помощнику. – А ты можешь домой лететь – отпускаю. На сегодня ты мне больше не понадобишься…

– Спасибочки, Ржуна Карлоффна! – коротышка довольно шмыгнул носом и подмигнул Андрею Андреевичу. – Не упустите свой шанс, ребята…

– Ну, а что же твои дружки помалкивают? – спросила владелица «Галливуди», когда ее счастливый помощник покинул видеостудию. – Пока вижу, что языком молоть горазд только ты.

– Да они малость оробели в непривычной обстановке. Сейчас освоятся и разговорятся. – ответил Андрей Андреевич, одновременно повернувшись к своим друзьям и делая им отчаянные знаки глазами.

Крембалет вежливо прокашлялся.