Игорь Розов - Чудаки на букву М [СИ]

Ржака Карлис снова воспроизвел любимый жест пальцем.

– И! Что самое интересное – ей в этом помогли. Да, да, помогли! Произошла странная трагедия – банкир Рот Феллер, один из Отцов-Основателей глобальной галактической псевдоэкономики, неожиданно потерял способность к счету – буквально не мог сложить два плюс два, превратившись в бесполезного идиота, пускающего слюни. Произошло это после переноса сознания богача в новое клонированное тело – возник какой-то сбой программы… Вроде бы трагическая случайность – но почему-то другие Директора твердо уверились, что к этому сбою был причастен его друг Рок Шильд… И, конечно, каждый из них подумал – кто будет следующим? У кого еще сбоит?

– Интрига…

– Никакой. Если Тайный Совет что-то решил, или чего-то испугался – то крутить быкам хвосты уже бесполезно. Настал звездный час Психхи Сайрас. Подброшенная к самым вершинам власти тайной дружеской рукой, она заняла кресло Председателя Совета Директоров и выжала из этого звездного часа по максимуму. Какие-либо подробности ее первых действий на высоком посту мне неизвестны, но за достаточно короткий срок она сумела не только наглухо замариновать Рок Шильда, но и заставила других членов Совета прислушиваться к своему мнению. В общем, так все обставила, что теперь без нее ни один важный вопрос решить нельзя.

– Что значит – наглухо замариновать?

– Тут мы приближаемся к известной в обитаемом космосе легенде о Человеке в Железной Бочке. Якобы где-то в глубинах нашей галактики медленно дрейфует без четкого направления и цели Железная Бочка, в которой томится какой-то несчастный человек – наказанный за неведомые преступления и обреченный к одиночеству до конца своих дней… Я так думаю, что Железная Бочка – это аллегория. Речь, видимо, идет о какой-то старой космической станции, с которой сняли манёвровые двигатели и наглухо заварили входные люки.

– И человек этот – Рок Шильд? – догадался Андрей Андреевич.

– Точно!

– И он знает, кто такой М?

– Должен знать!

– И где же нам искать эту Железную Бочку? – растерянно спросил Андрей Андреевич, против воли поддаваясь унынию. – Этак можно тысячу лет космос бороздить – и хрен найдешь…

– Хм, тысячу… Тут и вечности не хватит. – буркнул Крембалет.

– Где искать – понятия не имею… Конечно, Председателю Тайного Совета эта информация известна – и, ясное дело, что она с ней ни с кем делиться не станет. – Имперский комик, с заметно порозовевшим от выпитого лицом, расслабленно и самодовольно улыбнулся. – И все же есть, есть ниточки, за которые можно потянуть!

– С этими ниточками того и гляди тайная полиция на голову свалится. – встрял в разговор Ломбоцит Боп, недовольно шевельнув толстыми бровями. – К слову, откуда все это известно? Я про душещипательную драму с последним пирожным и прочие подробности из далекого беспокойного детства госпожи Сайрас?

– А это как раз то обстоятельство, о котором я обещал рассказать чуть позже. – ответил имперский комик, допивая винцо и с явным сожалением отставляя опустевший бокал. – Так вот – теперь рассказываю: некоторое время назад госпожа Председатель Тайного Совета решила выпустить новую официальную биографию – навести, так сказать, полный глянец, еще раз подчистив во всех пыльных углах – сообразно историческому моменту. И для этого она пригласила в помощь Геродотия Лоханкера. Старик Лоханкер, если не знаете – самый известный историк на Ний. Он написал «Столетняя война Карапетингов и Планктоноидов в космическом вакууме» и «Империя Добра: прямой дорогой в бесконечность». От его занудных многотомных писаний у бедных школьников и студентов головы пухнут.

– Что-то я о нем вроде слышал… – пробормотал Ломбоцит Боп, вспоминая свою службу в богатых домах Лан-Дона и огромные библиотеки хозяев, украшавшие их домашние интерьеры.

– Старик Лоханкер принялся за работу и почти ее закончил, когда случилась беда… Беду принес один сопливый нийский школьник, у которого видите ли в голове начинало звенеть после того, как он загружал в свою вторую память тома «Столетней войны». Взъевшись на почтенного историка, школьник взломал домашний комп Лоханкера, и вывалил все его содержимое в общую сеть. А в этом содержимом интересным было только одно: черновые материалы к официальной биографии Председателя Тайного Совета, представлявшие собой записи частных бесед Лоханкера с госпожой Сайрас. В которых госпожа, вспоминая свою тысячелетнюю жизнь, иногда впадала в сентиментальность и наговорила много лишнего… Конечно, вся эта информация была вскорости полностью вычищена из сети, но некоторые ушлые пользователи на свой страх и риск успели ее скопировать… Школьника того несчастного вместе с его семьей, а также всю школу со всеми учениками и учителями, отправили потом колонистами куда-то на окраину ГСГС – осваивать одну необжитую планету, где даже своего космодрома нет…

Ломбоцит Боп, который быстро утомлялся от долгих историй, обрастающих все новыми и новыми подробностями, нетерпеливо шевельнулся в кресле.

– А что с Лоханкером?

Ржака Карлис усмехнулся.

– Будучи одним из причастных к созданию официальной истории Галактического Союза, не всегда имеющей отношение к настоящей, а потому хорошо зная, как в Империи Добра на самом деле вершится суд, старик Лоханкер сразу сообразил, чем все это ему грозит – и… исчез. В тот же день, как сопливый школьник слил в сеть его беседы с госпожой Сайрас, он сел в личный звездолет и отбыл в неизвестном направлении. И по сей день неизвестно где он скрывается…

– Хороша ниточка! – огорченно хмыкнул Андрей Андреевич. – Человек в Железной Бочке может знать, кто такой М и где его искать – но это не факт. В свою очередь, Геродотий Лоханкер может знать, где находится Человек в Железной Бочке – но это тоже не факт. При этом где сейчас находится сам Лоханкер – тоже никто не знает.

– Не торопитесь впадать в уныние, друг мой. – сказал Ржака Карлис. – У Геродотия Лоханкера остался сын. Из того племени славных молодых людей, о которых если и говорят, то обязательно вспоминая известное выражение: на детях гениев природа отдыхает… Зовут его Ойбдолбыш Лоханкер-младший. Он – наговаривающий музыкант. Один из тысяч многих…

– Что значит – наговаривающий? – не понял Дымов.

– Ну, наговаривать – дело нехитрое. Включаешь какую-нибудь созерцательную музычку, написанную компьютером, садишься и наговариваешь – то есть, несешь всякий рифмованный бред. И все это под запись. Главное – не останавливаться. И так часа два или три… Можно пять. Под разные чудесные порошки обычно отлично выходит. Бывает, что вдруг и наговорится что-то, не лишенное смысла…