Дэвид Вебер - Наследники империи [ЛП]

Он заглянул мимоходом в библиотеку и увидел две копны соболиных волос склонившихся над голограммой. Это было похоже на первичный преобразователь главной силовой установки гравитонного конвейера, и близнецы деловито управляли показом через свои нейронные каналы, чтобы вывести его развернутую схему, споря по каким-то заумным вопросам.

Их отец покачал головой и продолжил свой путь. Это было сложно представить что им было всего двенадцать, когда они учились, однако, он знал, что это только потому, что он вырос без импланта образования.

С нейронным интерфейсом не было никакого врожденного предела данным, которые можно было бы дать любому человеку, но исходные данные были не то же самое что знание, и это потребовало совершенно нового набора образовательных подходов. Впервые в истории человечества, единственная вещь, которая имела значение и лучшие педагоги всегда на этом настаивали, что истинная цель образования: освоение знаний. Теперь студентам уже не нужно проводить бесчисленные часы получая знания, но теперь возникала задача осознания ими того, что они уже “знали”, и учиться это использовать, учиться думать, и это восхищало хороших учителей. К сожалению, это также отменило традиционные критерии работы и производительности. Слишком многие учителя, приверженцы старых правил, были потеряны, и даже больше того, некоторые из них, во главе с профсоюзами Запада, вели ожесточенную кампанию против принятия нового. Человеческий род в целом, казалось, думал, что Император обладал своего рода волшебной палочкой, и, в некотором смысле, они были правы. Колин мог делать почти все, что он решал необходимым сделать… до тех пор, пока он был готов использовать тяжелую артиллерию и был достаточно уверен что битва того стоит.

Ему потребовались более трех лет, чтобы сделать вывод, какие образовательные учреждение Земли нужно затронуть. В течение сорока трех месяцев он выслушивал причину за причиной, почему перестройка не может быть выполнена. Лишь у очень небольшого числа Земных школьников был нейроинтерфейс. Слишком мало было доступного оборудования. Слишком много новых понятий в слишком короткое время могло спутать уже обучающихся детей и нанести невосстановимый ущерб их психике. Список продолжался все дальше и дальше, пока, ему это не надоело и он объявил о роспуске всех профсоюзов учителей и увольнении каждого учителя, нанятого любым государственно финансируемым образовательным учреждением или системой на всей планете.

Люди, которых он уволил, попытались бороться с его указом в судах только для того, чтобы обнаружить, что Великая Хартия дала Колину полномочия сделать то, что он сделал, и когда они натолкнулись на холодное выражение его лица, обычно хорошо скрываемое напускной веселостью, их глубокая озабоченность благополучием их студентов подверглась радикальному изменению. Внезапно, единственное что они захотели, это сделать переход максимально быстрым и безболезненным, и если бы Император только позволил им вернуться назад на свои рабочие места, они бы взялись за дело немедленно.

И они вернулись. Все еще не без проволочек, когда они думали, что никто не видит, но они вернулись к нему. Конечно, каждое из их более ранних возражений имели долю правды, которые сделали внедрение совершенно новой системы образования трудным и часто удручающе медленным, но как только они признали, что Колин был серьезен, они действительно принялись за дело и продвинулись в нем. И по пути те, кто имел задатки настоящего учителя, а не мелкого бюрократа, открыли для себя вновь радость обучения. Те, кто не смог это сделать, как правило исчезали из профессии все больше и больше, но их предыдущая позиция и затяжная партизанская война задержали полномасштабное внедрение современного образования на Земле, по крайней мере на десять лет.

Что означало, конечно, что образование детей на Бирхате было гораздо лучше чем у детей на Земле. Дахак проводил большую часть своего времени на орбите Бирхат, и в то время как образовательные учреждения Земли воевали с Имперскими образовательными подходами, Дахак уже освоил их. Больше того, он, в отличие от них, не имел никаких общепринятых или личных возражений на их принятие, и он использовал только десятую часть своего огромного потенциала, для обучения небольшой общепланетной исследовательской группы. Его студенты проявили неутомимый голод к учебе, и, на сколько Колину было известно близнецы никогда не прогуливали, и это его пугало.

Он прошел в кабинет, и Джилтани улыбнулась ему из-за своего стола. Он нашел время, чтобы поцеловать ее должным образом, потом плюхнулся в кресло и вздохнул удовлетворенно, ощутив, как оно подстраивается под контуры его тела.

“Ты очень здраво поступил, покинув тот кабинет, любовь моя,” подметила Джилтани, поставив свой компьютер в ожидание, и он кивнул.

“Ты, должна это попробовать когда-нибудь,” сказал он многозначительно, и она засмеялась.

“Нет, мой Колин. ‘ты лучше отвези меня на край света, где можно ничего не делать, хотя это, — ” она указала на бумажки и чипы с данными, разбросанные по ее столу”- гораздо интереснее.”

“Да?”

“Да. Аманда пытается придумать, как мы можем лучше использовать Тао-линевские гипер ракеты Марк Двадцать в небольшой тактической единице.”

Колин иронично покачал головой. Джилтани не любила битвы, — она слишком хорошо знала им цену, — еще были темные и опасные места в ее душе. Он подозревал, что никто, даже он сам, не сможет когда-либо принять некоторые из них, но горькая жизнь партизанской борьбы оставила свой след, и, в отличие от него, она рассматривала войну не как последний ответ, но как практичный, рабочий вариант. Она не была беспощадной, но она была гораздо более способна устроить бойню — и менее склонна брать пленных, — чем он. Именно поэтому он сделал ее Военным Министром. Как Военачальник, Колин был верховный главнокомандующий Империи, но на самом деле, это Танни управляла их растущим день за днем военным ведомством.

— Хорошо, если ты сможешь оторвать себя, мы сможем принять гостей.

— А? — она подняла голову на него.

“Исис, Коханна, и … проект Коханны,” сказал он менее весело. “Я боюсь, что Джефферсон может быть прав в логичности приказа на их уничтожение, но я не могу сказать, что с нетерпением жду принятия такого решения.”

— Не должен ты. — его жена вышла из-за своего стола. — Логика, как ты сказал когда-то давно, любовь моя, может быть ничем кроме уверенного пути в заблуждение.

— Твоя правда, малыш, — вздохнул он, обнимая ее, когда она подошла. Она остановилась, чтобы взлохматить его песчаные волосы, а затем опустилась в свое кресло. — Дело в том, я думаю, что я пытаюсь морально подготовится к принятию решения против них, потому что я думаю, что я должен, и это заставляет меня чувствовать что-то вроде стыда.