Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

Отец пребывал в отличной форме. Пока он продолжал извергать из себя слова Божьи, расхаживая туда-сюда перед паствой, Зак сумел почесать зудящее место, не сводя взгляда с отцовского лица.

Тот вещал еще целый час, рассказывая истории о детях, которые поверили в Санта-Клауса, и о родителях, которые лгали своим детям про Святого Ника и учили детей, будто все истории о Рождестве — лишь миф, включая историю о младенце Христе. Он рассказывал о детях, которые стали атеистами после того, как Санта не принес им подарки, которых они больше всего желали.

— Сатана всегда лжет! Когда Санта вкладывает ложь в уста родителей, семя этой лжи западает в души их детей, а когда оно расцветает и приносит плоды, плодом этой лжи становится предательство. Когда вы лжете ради Сатаны, вы не заслуживаете доверия собственных детей! — Голос его упал до шепота. — Веселый старина Святой Николай, — прошипел он. — Наклонись ко мне. Не рассказывай ни единой душе о том, что я сейчас скажу. — Он снова взревел во всю глотку: — Да, ваши дети шепчут о своих тайных желаниях Сатане, и он отвечает на их молитвы — но не подарками, которых они ждут, и уж точно не явлением Господа Эммануила! [28] Имеется в виду ветхозаветное пророчество Исайи: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Эммануил» (Ис. 7: 14). Воплощение этого пророчества святой евангелист Матфей видит в рождении Господа Иисуса Христа (Мф. 1: 18—23). Нет, он отвечает на их молитвы пеплом греха в их устах, ядом атеизма и неверия в их крови. Он изгоняет из нее гемоглобин, заменяя его адской похотью!

И так далее, и тому подобное.

Идеально работавшие часы в голове Зака отсчитали полные сорок минут проповеди. Отец ни разу не повторился, при этом ни разу не уклонившись от единственной темы. Как говорил отец, послание Бога всегда коротко, но чтобы перевести непорочную мудрость языка Господа на бедный английский, понятный простым смертным, требуется немало слов.

Но при этом проповеди отца никогда не выходили за пределы разумного, точно укладываясь в отведенное время. Он был не из тех, кто говорит лишь ради того, чтобы слышать собственный голос. Проповедь являлась для него тяжким трудом, требовавшим достойного завершения.

После проповеди был исполнен гимн, а затем отец обратился к старому брату Верлину и сказал, что Бог видел его сегодня и очистил его душу, сделав ее достаточно непорочной для молитвы. Верлин, рыдая, поднялся на ноги и с трудом нашел слова, чтобы благословить паству, — настолько он был тронут, что его выбрали впервые после того, как старик признался на исповеди, что продал свою старую машину почти вдвое дороже, чем та на самом деле стоила, поскольку его соблазнил покупатель, предлагая еще больше. Этот грех был в некоторой степени прощен — именно это имел в виду брат Хабит, призвав брата Верлина к молитве.

На этом все закончилось. Вскочив на ноги, Зак подбежал к отцу и, как всегда, обнял его, ибо ему казалось, что по окончании проповеди на одежде отца задержался небесный свет, и если достаточно крепко его обнять, возможно, часть света перейдет на Зака и он сможет начать становиться непорочным. Ибо небеса знали, что сейчас Зак порочен.

В такие моменты отец его любил. Отцовские руки мягко поглаживали Зака по волосам, по плечу, по спине, и в них не было ивовой розги, от которой могла бы проступить кровь на рубашке.

— Смотри-ка, сынок, — сказал отец. — К нам в Дом Господень явился чужак.

Высвободившись из объятий, Зак взглянул на дверь. Другие тоже заметили незнакомца и молча смотрели на него, ожидая, кем объявит его Хабит Морган — другом или врагом. Незнакомец был одет в форму, которой Зак никогда прежде не видел: не шериф или заместитель шерифа, не пожарный, не полицейский.

— Добро пожаловать в церковь Непорочного Христа, — сказал отец. — Жаль, что вы не пришли на проповедь.

— Я слушал снаружи, — ответил незнакомец. — Не хотел мешать.

— В таком случае вы правильно поступили, — кивнул отец, — ибо слышали слово Божье, но внимали со смирением.

— Вы преподобный Хабит Морган? — спросил незнакомец.

— Да, это я, — ответил отец. — Но у нас нет чинов, только обращения «брат» и «сестра». «Преподобный» предполагает, будто я квалифицированный священник, работающий по найму. Но меня никто не квалифицировал, кроме Господа, ибо только Господь может излагать свое непорочное учение и только Господь может назначать своих священников. И я никем не нанят, ибо слуги Господа все равны перед Ним и должны исполнять заповедь Господа Адаму, добывая хлеб свой насущный в поте лица своего. Я обрабатываю участок земли, а еще я вожу грузовик Объединенной службы доставки.

— Прошу меня простить за неподходящий титул, — сказал незнакомец. — У меня и в мыслях не было неуважительно к вам отнестись.

Зак, однако, отличался наблюдательностью, и ему показалось, что тот уже знал, как отнесется отец к титулу «преподобный», и употребил его преднамеренно.

Так поступать было нельзя. Это выглядело осквернением храма. Зак отбежал от отца, встав в нескольких футах перед незнакомцем.

— Если вы прямо сейчас скажете правду, — отважно заявил Зак, нисколько не боясь того, что может с ним сделать этот человек, — Бог простит вам вашу ложь, и храм снова станет непорочным.

Среди паствы пробежал вздох, но не от удивления или испуга — они полагали, что устами Зака время от времени говорит Бог, хотя сам он никогда ни о чем подобном не заявлял. Он всегда отрицал подобное, но повлиять на то, во что люди верят, никак не мог.

— О какой лжи речь? — весело спросил незнакомец.

— Вы все про нас знаете, — сказал Зак. — Вы изучали нашу веру. Вам все известно про отца. Вы знаете, что называть его «преподобным» — оскорбление. Вы сделали это специально, а теперь лжете, будто хотели проявить уважение.

— Ты прав, — все так же весело кивнул незнакомец. — Но какая, собственно, разница?

— Для вас наверняка есть разница, — ответил Зак. — Иначе вы не стали бы лгать.

Отец встал за спиной Зака, положив руку ему на голову, и мальчик понял, что сказал уже достаточно, а теперь пришла очередь отца.

— Устами младенца, — сказал отец незнакомцу. — Вы явились к нам с ложью на языке, которую сумел заметить даже ребенок. Зачем вы пришли и кто вас прислал?

— Меня прислал Международный флот, и моя задача — протестировать мальчика, чтобы решить, годен ли он к обучению в Боевой школе.

— Мы христиане, сэр, — сказал отец. — Бог защитит нас, если Ему будет угодно. Но мы не поднимем руку против нашего врага.

— Я здесь не для того, чтобы вести богословские споры, — заявил незнакомец. — Я исполняю закон. Вера родителей не является поводом для каких-либо исключений.

— Как насчет веры ребенка? — спросил отец.