Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

— Это диктофон. Чтобы другие могли потом услышать нашу беседу и оценить ее.

«Порабощенная молния», — подумал Зак. Еще одно орудие Сатаны, с помощью которого тот ловит в свои сети людские души.

— Меня зовут Агнес О’Тул, — сказала женщина.

— Ему все равно, — заметил Брайдеган.

Зак протянул руку:

— Рад познакомиться, Агнес О’Тул.

Неужели этот Брайдеган не понимал, что все мужчины обязаны проявлять к женщинам доброту и вежливость, ибо предназначение женщин — сойти в долину теней, чтобы принести в мир новые души, которые обретут непорочность и смогут служить Господу? До чего же прискорбное невежество!

— Подожду здесь, — сказал Брайдеган. — Если, конечно, Зак не против.

Похоже, он ждал ответа.

— Мне все равно. — Зак даже не взглянул на него. Этот человек уже доказал, что способен на насилие, а значит, был безнадежно порочен. Он не имел никакого авторитета в глазах Бога, но тем не менее хватал Зака за плечи, будто имел на то право. Лишь отец считал своим долгом совершать над Заком обряд очищения, никто другой не смел до него дотрагиваться.

— Отец его бьет, — сказал Брайдеган и вышел.

Агнес посмотрела на мальчика, слегка подняв брови, но Зак не счел нужным что-либо объяснять. Они наверняка знали о наказании порочной плоти еще до того, как пришли сюда, — с чего бы иначе Брайдеган сорвал с него рубашку и показал отметины от розог? Брайдеган и Агнес явно хотели как-то воспользоваться его шрамами — словно считали, будто Зак нуждается в утешении и защите.

От отца? От орудия, которое избрал Господь, чтобы воспитать из Зака мужчину? С тем же успехом человек мог поднять свою ничтожную руку на Господа, пытаясь помешать ему править миром.

Агнес начала тест. Когда она спрашивала о том, что Зак знал, он отвечал прямо, как велел ему отец. Однако половина вопросов касалась совершенно неизвестных ему вещей. Возможно, про них показывали по видео, которое Зак ни разу в жизни не смотрел, а может, про них говорилось в сети, о которой Зак знал лишь, что это мерзкая паутина из молний, брошенная под ноги глупым душам, чтобы захватить их и утащить в ад.

Агнес разложила кубики, а потом велела отвечать на вопросы о них. Зак сразу же понял, в чем смысл теста. Протянув руку, он забрал у нее кубики, а потом сложил их, изобразив каждый из нарисованных в двух измерениях на бумаге примеров — кроме одного.

— Из этих кубиков его не собрать, — сказал он.

Она убрала кубики. Следующий тест назывался «Диагностика мировоззрения: вариант для христианских фундаменталистов». Поскольку она сразу же прикрыла заглавие, стало ясно, что Заку не положено знать, на предмет чего его тестируют.

Сперва были вопросы о сотворении мира, Адаме и Еве. Зак прервал ее, процитировав отца:

— Книга Бытия представляет собой лучшее, что смог создать Моисей, объясняя эволюцию тем, кто даже не знал, что Земля круглая.

— Ты веришь в эволюцию? Тогда как насчет того, что Адам был первым человеком?

— Имя Адам означает «многие», — сказал Зак. — В том стаде приматов было много самцов, когда Господь выбрал одного из них и, коснувшись его Святым Духом, вложил в него человеческую душу. Именно Адам первым обрел язык и дал имена другим приматам, которые выглядели как он, но не были людьми, ибо Господь не наделил их человеческими душами. В Писании говорится: «И нарек Адам имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для Адама не нашлось помощника, подобного ему». На самом же деле Моисей писал намного проще: «Адам дал имена всем зверям, не созданным по образу и подобию Божьему. Никто из них не мог с ним говорить, и ему было крайне одиноко».

— Ты знаешь, что изначально написал Бог? — спросила Агнес.

— Вы думаете, будто мы фундаменталисты, — ответил Зак. — Но это не так. Мы пуритане. Мы знаем, что Господь может научить нас лишь тому, что мы готовы понять. Библия написана людьми старых времен, и в ней содержится лишь то, что им было доступно. Наши научные познания намного больше, так что Господь может больше объяснить и рассказать. Вряд ли Он смог бы стать нам любящим отцом, если бы рассказывал лишь то, что могли понять люди во времена младенчества нашего вида.

Агнес откинулась на спинку стула.

— Тогда почему твой отец называет электричество молнией?

— Разве это не одно и то же? — с едва скрываемым презрением спросил Зак.

— Да, конечно, но…

— Отец называет его молнией, чтобы подчеркнуть, насколько оно опасно и насколько эфемерно, — сказал Зак. — Ваше слово «электричество» — ложь, чтобы убедить вас, что, поскольку оно течет по проводам и меняет состояние полупроводников, молния укрощена и больше не представляет опасности. Но Господь говорит, что именно в ваших машинах молния опаснее всего, ибо молния, которая ударяет с неба, может лишь повредить твоему телу, в то время как молния, которая укротила тебя и обучила посредством машин, может похитить твою душу.

— Значит, Бог говорит с твоим отцом? — спросила Агнес.

— Так же, как он говорит со всеми, кто достаточно непорочен, чтобы услышать его голос.

— А с тобой Бог когда-нибудь говорил?

— Я пока не непорочен, — покачал головой Зак.

— И именно потому отец тебя бьет?

— Мой отец — орудие Господа для очищения Его детей.

— И ты веришь, что твой отец всегда исполняет Божью волю?

— Мой отец — самый непорочный человек на Земле.

— Однако ты не настолько ему доверяешь, чтобы рассказать о своей идеальной памяти.

Слова Агнес обрушились на него подобно удару. Она была полностью права. Послушавшись мать, Зак никогда не позволял, чтобы отец узнал о его сверхъестественной способности. Но почему? Не потому, что Зак боялся, но потому, что боялась мама. Он воспринял ее неверие как свое собственное, и теперь отец не мог сделать его непорочным, ведь все эти годы Зак его обманывал. Он поднялся на ноги.

— Куда ты? — спросила Агнес.

— К отцу.

— Чтобы поведать о своей феноменальной памяти? — весело сказала она.

Зак не видел никакого повода ей отвечать, так что просто промолчал.

Брайдеган ждал в соседней комнате, закрыв собой дверь.

— Нет, сэр, — объявил он. — Никуда ты не пойдешь.

Вернувшись в кухню, Зак снова сел за стол.

— Вы ведь заберете меня в космос? — спросил он.

— Да, Зак, — ответила Агнес. — Ты один из лучших, кого мы когда-либо тестировали.

— Я полечу с вами. Но сражаться для вас никогда не стану, — сказал Зак. — Так что зря потеряете время.

— Никогда — это очень долго, — заметила она.

— Думаете, если вы увезете меня далеко от Земли, я забуду о Боге?

— Не забудешь, — покачала головой Агнес. — Но, возможно, изменишь свое мировоззрение.

— Вы что, не понимаете, насколько я опасен? — спросил Зак.