Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

— Пожалуйста, уйди. Закрой за собой дверь. У меня полно работы.

— Ты не можешь от меня отвернуться, — сказала Афрайма. — Это навредит колонии.

— Убить тебя — это тоже повредит колонии, — заметил Сэл. — Но чем дольше ты здесь остаешься, тем сильнее мне хочется это сделать.

— Ты мучаешься потому, что хочешь меня.

— Я — человек и мужчина, — сказал Сэл. — Разумеется, мне хочется заняться сексом, невзирая на последствия. Мои логические способности уже подавлены, поэтому хорошо, что я принял абсолютно твердое и безвозвратное решение. Не заставляй меня превращать мое решение в болезненную реальность, не заставляй меня откромсать их начисто.

— Вот, значит, как? Ты становишься кастратом, так или иначе. Что же, а я — человек и женщина, и я хочу такого партнера, от которого у меня будут самые лучшие дети.

— Тогда поищи кого-нибудь побольше, посильнее и поздоровее, раз тебе так не терпится изменить. Но постарайся мне не попадаться, иначе я тебя сдам.

— Мозг. Мне нужен твой мозг.

— Ну, у малыша, по всей вероятности, будет твой мозг и мое лицо. А теперь иди составь отчеты по препарату «Дэ-четыре» и отдай материалы химикам.

— Я не уволена?

— Нет, — сказал Сэл. — Я подаю в отставку. Буду работать в поле, а ты останешься здесь.

— Но я же только запасной ксенобиолог! Я не могу делать твою работу.

— Тебе стоило подумать об этом до того, как ты сделала невозможной нашу совместную работу.

— Подумать только! Разве кто слышал о мужчине, который имеет что-то против небольшого перепихона на стороне?

— Афрайма, эта колония теперь — моя жизнь. И твоя. Не надо плевать в свой суп. Я ясно выражаюсь?

Она заплакала.

— Боже, за что мне такое наказание? — воскликнул Сэл. — А что дальше? Толкование снов хлебодара фараоновым любимцем? [37] Отсылка к библейской легенде (Быт. 40) об Иосифе Прекрасном, проданном братьями в египетское рабство. В темнице он растолковал странные сны своих сокамерников — хлебодара и виночерпия. Эти и последующие толкования оказались пророческими, за что Иосиф был приближен к трону и завоевал расположение фараона.

— Прости, — ответила Афрайма. — Ты должен и дальше заниматься ксенобиологией, ты в ней правда гений. Я и понятия не имею, с какой стороны к ней подойти. Сейчас я все испортила.

— Воистину так. Впрочем, ты права насчет моих встречных решений. Они были бы почти столь же вредны. Поэтому мы поступим…

Она ждала, что Сэл скажет дальше, а из ее глаз по-прежнему капали слезинки.

— Никак, — сказал он. — Ты больше никогда об этом не заговоришь. Никогда. Ты не станешь ко мне прикасаться. В моем обществе ты будешь носить скромную одежду. Мы с тобой будем говорить исключительно о работе — научным языком, как можно формальнее. Люди будут думать, что мы с тобой друг друга терпеть не можем. Все ясно?

— Да.

— Через сорок лет прилетит корабль с колонистами и новым ксенобиологом, и я смогу оставить эту вшивую работенку.

— Я не хотела, чтобы ты почувствовал себя несчастным. Думала, ты обрадуешься.

— Мои гормоны бились в экстазе. Посчитали это лучшей идеей, которую когда-либо слышали.

— Ну, тогда я чувствую себя получше, — сказала она.

— Ты чувствуешь себя получше, потому что в следующие сорок лет мне предстоит пройти все круги ада?

— Не будь идиотом. Как только у меня появятся дети, я стану жирной и некрасивой. И буду слишком занята, чтобы тебе помогать. Производство детей — это же главное, правильно? И довольно скоро следующее поколение даст тебе помощника, которого ты обучишь. Так что речь идет самое большее о нескольких месяцах. Может, о годе.

— Тебе легко говорить.

— Доктор Менах, мне правда очень жаль. Мы ученые, и я стала думать о воспроизводстве людей как о воспроизводстве животных. Я не хотела изменять Эвенезеру, не хотела причинять тебе боль. Я просто испытала прилив желания. Просто… я знала, что, если у меня будет ребенок, он должен быть твоим — то есть максимально полезным. Но я все же рациональное существо. Ученый. Поэтому сделаю так, как ты говоришь, — теперь только исключительно деловое общение. Словно мы друг другу не нравимся, и ни один из нас не испытывает желание в отношении другого. Позволь мне остаться до тех пор, пока не придет время завести детей.

— Отлично. Отнеси формулу химикам и оставь меня одного — пора взяться за следующую проблему.

— За какую? После пылевых червей и плесени на кукурузе и амаранте над чем мы будем работать?

— Следующая моя задача — с головой уйти в любую из тех нудных проблем, которые не имеют к тебе ни малейшего отношения. Так ты уйдешь, наконец, пожалуйста ?

И Афрайма ушла.

Сэл составил отчет и отослал его губернатору, чтобы поставить документ в очередь на передачу по ансиблю. Если окажется, что эта плесень обнаружится и на других планетах, его решение может сработать и там. Кроме того, в этом вся суть науки — обмен информацией, накопление знаний.

«Вот мой генофонд, Афрайма, — подумал он. — Фонд последователей, коллективное научное знание. Все мои открытия здесь, все, что я узнаю, все решенные мною проблемы — вот мои дети. Они станут частью всех поколений, которые будут жить на этой планете».

Афрайма не вернулась и когда с отчетом было покончено. «Отлично, — подумал Сэл. — Пусть проведет весь день с химиками».

Он оставил лабораторию, прошел через все поселение и выбрался к полям общины. Дежурным бригадиром сегодня был Фернао Макфи.

— Дай мне работу, — сказал ему Сэл.

— Я думал, ты работаешь над проблемой плесени.

— Похоже, плесень больше не проблема. Теперь дело химиков — разработать способ доставки препарата в ткани растения.

— У меня уже сформированы группы по всем работам. Твое время слишком ценное, чтобы тратить его на физический труд.

— Все занимаются физическим трудом. Губернатор трудится.

— Группы сформированы. Иди, делай свою работу, которая куда важнее. Займись ею, не мешай мне!

Фернао сказал это полушутя-серьезно. Что Сэл мог ему возразить? «Мне нужно заняться тяжелым трудом, чтобы я сбросил пар после того, как прекрасная ассистентка предложила мне свое тело для зачатия моих детей?»

— Ты ничем мне не поможешь, — сказал Сэл бригадиру.

— Значит, мы квиты.

Так что Сэл отправился на долгую прогулку. Он вышел за пределы поля, оказался в лесу. По дороге он собирал образцы. Когда аврала нет, надо заниматься наукой. Собирать, классифицировать, анализировать, наблюдать. Работа есть всегда.

Только не фантазировать о ней, о том, что могло бы произойти! Сексуальные фантазии — сценарий поведения в будущем. Что проку, сказав сегодня «нет», через шесть месяцев произнести «да», перед этим бесчисленное множество раз проиграв адюльтер в воображении?