Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

И она действительно замолчала, хоть и не выказала по этому поводу никакой радости.

— Ты прекрасно знаешь, кто такой Эндрю, — сказал Миро. — Он написал «Королеву Улья»…

— «Королеву Улья», «Гегемона» и «Жизнь Человека».

— Поэтому не говори мне, что он ничего не знает.

— Да нет. Я понимаю, что не права, — поморщилась Квара. — Я просто рассердилась. Кажется, все настроены против меня.

— Против того, что ты делаешь, так вернее, — подтвердил Миро.

— Но почему никто не хочет взглянуть на вещи с моей стороны, хоть на время принять мою точку зрения?

— Я могу поставить себя на твое место, — спокойно ответил Миро.

— Тогда как же ты можешь…

— Но я могу также взглянуть на положение вещей глазами других людей.

— Ну да, мистер Непредвзятость. Давайте, продолжайте делать вид, будто понимаете меня. Я уже во власти симпатий, уже раскаиваюсь, еще немножко — и расколюсь.

— Сеятель идет на верную смерть — лишь бы добыть сведения, которые тебе, возможно, уже известны.

— Вот здесь вы промахнулись. Я не знаю, зависит от вируса разумность пеквениньос или нет.

— Можно опробовать усеченный вирус, тогда отпадет нужда в смерти пеквениньо.

— Усеченный — сам придумал? Ладно, сойдет и так. Все же лучше, чем кастрированный. Лишенный конечностей. В том числе и головы. Один остов, и больше ничего. Беспомощный. Лишенный разума. Сердце, правда, еще бьется, но вхолостую.

— Сеятель…

— Сеятель — маньяк, он одержим идеей превратиться еще в одного мученика. Он жаждет смерти.

— Сеятель просил тебя навестить его, он хочет поговорить с тобой.

— Я никуда не пойду.

— Почему?

— Да ладно тебе, Миро. Ко мне подослали калеку. Теперь меня упрашивают пойти повидаться с умирающим пеквениньо. Неужели вы думаете, что, если умирающий друг — доброволец, кстати, — прошепчет мне на ушко свою последнюю волю, я предам целую разумную расу?

— Квара…

— Да, я слушаю.

— Неужели?

— Disse que sim! — огрызнулась она. «Сказала, слушаю — значит, слушаю».

— Может быть, ты права.

— О, как это мило с твоей стороны!

— Но может быть, правы они.

— Я ж говорю, сама непредвзятость.

— Ты утверждаешь, они были не правы, когда вынесли решение, которое может погубить пеквениньос, а самих пеквениньос даже не спросили. А ты сейчас…

— Хочешь сказать, что я сейчас делаю то же самое? А что мне делать, посоветуй! Выразить свою точку зрения в местной печати и потребовать поставить вопрос на голосование? Несколько тысяч людей, миллионы пеквениньос встанут на вашу сторону, но как насчет безмолвных триллионов вирусов десколады? Правило большинства. Дело закрыто.

— Десколада не обладает разумом, — сказал Миро.

— Некоторая информация к размышлению, — усмехнулась Квара. — Мне все известно о вашей последней идейке. Эла прислала мне расшифровки. Какая-то китаянка с далекой колонии, понятия не имеющая о ксеногенетике, выдвинула абсолютно безумную теорию — и вы уже ведете себя так, будто все прекрасно, будто все так и должно быть.

— Докажи нам, что эта девочка ошибается.

— Не могу. Меня лишили доступа в лабораторию. Сами и доказывайте свою правоту.

— Бритва Оккама и без нас все доказала [169] Уильям Оккам (ок. 1285–1349) — английский философ и богослов. Основной принцип «бритвы Оккама» заключается в том, что если даны следствие и ряд возможных причин, то наиболее вероятной причиной будет простейшая. . Самое простое объяснение, которое подходит к известным фактам.

— Оккам — средневековый старый дурак. Заявить, что все дело рук Господа, — и больше никаких объяснений не требуется. Или, например, можно заявить, что старуха, которая живет на склоне холма, — ведьма. Это она во всем виновата. Выдвинутая вами гипотеза ничуть не лучше, только вы даже не знаете, куда подевалась ваша ведьма.

— Десколада появилась чересчур внезапно.

— Да, знаю, она не подвержена эволюции. Она должна была появиться откуда-то еще. Замечательно. Но даже если ее создали искусственным путем, это вовсе не означает, что она не могла стать разумной .

— Она пытается убить нас. Она варелез, а не раман.

— О да, иерархия Валентины! А откуда мне знать, что десколада — варелез, а мы рамен? Я привыкла считать, что разум есть разум. Варелез — всего лишь термин, изобретенный Валентиной. Она хотела сказать, что варелез — это разум, который мы решили уничтожить, а рамен — разумная раса, которую мы пока подождем убивать.

— Десколада — ни перед чем не останавливающийся, безжалостный противник.

— А что, враги бывают милыми и добродушными?

— Десколаде недоступно уважение к другой жизни. Она хочет разделаться с нами. Она уже правит не только пеквениньос, но и всей планетой, а теперь вот-вот распространится на другие миры.

В первый раз у нее хватило терпения дослушать его тираду до конца. Неужели она наконец прислушалась к нему?

— Кое в чем я согласна с предположением Ванму, — кивнула Квара. — Похоже, десколада действительно регулирует гайалогию Лузитании. По сути дела, теперь, вникнув в это, я считаю, что так оно и есть. Это объясняет «разговоры», которые я наблюдала, — передачу информации от вируса к вирусу. Думаю, чтобы послание распространилось по планете, потребуется всего несколько месяцев, не больше. Но доказанный вами факт ответственности десколады за гайалогию вовсе не означает, что она неразумное существо. Здесь, наоборот, удобнее подходить с другого конца: десколада, взяв на себя ответственность за экологический баланс всей планеты, продемонстрировала альтруизм. И умение защищать своих подопечных. Когда мы видим, как львица, защищая львят, нападает на нарушившего их покой пришельца, мы восхищаемся ею. То же самое делает сейчас десколада: она нападает на людей, чтобы защитить от них свою главную подопечную. Живую планету.

— Стало быть, львица, защищающая приплод?

— Ну да.

— Или все-таки бешеный пес , набросившийся на наших детей?

Квара задумалась на секунду.

— Может, и то и другое. Почему она не может предстать в обеих личинах? Десколада пытается регулировать экологию планеты. Но люди становятся все более и более опасными. В ее глазах это мы — бешеные псы. Мы выкорчевываем растения, которые входят в ее экологическую систему, и выводим свои, чуждые ей, саженцы. Мы провоцируем некоторых пеквениньос на очень странное и непонятное поведение, подговариваем их не слушаться ее. Мы сжигаем лес, когда она пытается насадить побольше деревьев. Еще бы ей не хотелось избавиться от нас!

— И поэтому она объявила на нас охоту.

— Она в своем праве! Когда же вы наконец поймете, что у десколады тоже имеются права?!

— А у нас таких прав нет? У пеквениньос нет никаких прав?