Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

— Стоит мне только зайти внутрь, как она сразу включит звук, — сказала Квара.

— Не включит, — отрезал Миро.

— Но попробует, — предупредила Квара.

Эла с презрением взглянула на нее:

— В отличие от некоторых, я умею держать слово.

Больше они друг другу ничего не сказали. Квара зашла в стерилизатор, чтобы переодеться. Несколько минут спустя она показалась в клетке, с костюма на пол струйками сбегала убивающая десколаду жидкость.

Миро услышал шаги Квары.

— Отключай, — сказал он.

Эла потянулась и нажала кнопку. Звук шагов исчез.

— Если хочешь, я могу проиграть тебе, о чем они будут говорить, — прошептала ему на ухо Джейн.

— Значит, ты слышишь их? — шевельнул губами Миро.

— Компьютер подсоединен к нескольким мониторам, которые чувствительны к вибрации. Я научилась нескольким забавным штучкам и теперь без труда по малейшей вибрации могу определить, что говорится в комнате.

— Тогда давай, — сказал Миро.

— А как насчет угрызений совести по поводу вторжения в частный разговор?

— Совесть меня не беспокоит, — ответил Миро.

На карту была поставлена судьба целой планеты. Кроме того, он сдержал слово — прослушивающее оборудование действительно было отключено. Эла не может слышать, о чем говорится внутри.

Сначала шел обмен пустыми фразами: «Ну, как дела?» — «Плохо себя чувствую» — «Очень больно?» — «Да».

Но вскоре Сеятель отбросил в сторону формальности и сразу перешел к сути дела:

— Почему ты хочешь, чтобы мои люди оставались рабами?

Квара вздохнула, но, надо отдать ей должное, раздражения в этом вздохе не было. Миро научился чувствовать состояние людей. Скорее в ее вздохе прозвучала печаль, даже скорбь. А не та злоба, которую она демонстрировала своей семье.

— Я не хочу этого, — сказала она.

— Может быть, не ты заковала нас в цепи, но у тебя имеется ключ, а ты отказываешься воспользоваться им.

— Десколада — не оковы, — возразила она. — Оковы — это ничто. Десколада же — живое существо.

— Я тоже живой. Мой народ живет. Неужели жизнь вируса более важна для тебя, чем наши жизни?

— Вас десколада не убивает. Ваши враги — Эла и моя мать. Это они с легкостью убьют всех вас, лишь бы десколада не убила их.

— Разумеется, — прошептал Сеятель. — Это естественно. Я бы тоже всех поубивал, лишь бы сохранить жизнь своему народу.

— Поэтому со всеми вопросами — не ко мне.

— Нет, именно к тебе. Без твоих знаний люди и пеквениньос в конце концов поубивают друг друга, так или иначе. У них не будет выбора. Если окажется, что десколаду обуздать невозможно, то либо она когда-нибудь расправится с человечеством, либо человечеству придется уничтожить ее, а вместе с нею нас.

— Им никогда не уничтожить ее, — сказала Квара.

— Потому что ты не позволишь.

— Как не позволю уничтожить вас. Разумная жизнь — это разумная жизнь.

— Нет, — шевельнул головой Сеятель. — С рамен можно ужиться. Но с варелез всякий спор бессмыслен. Выход один — война.

— Ничего подобного! — вспыхнула Квара.

И пустилась перечислять Сеятелю те самые доводы, что раньше приводила в доказательство Миро. Когда она закончила говорить, на некоторое время в клетке установилась тишина.

— Они все еще говорят? — шепотом спросила Эла у людей, склонившихся над мониторами визуального наблюдения.

Миро не слышал ответа. Наверное, кто-то просто помотал головой.

— Квара, — прошептал Сеятель.

— Я здесь, — ответила она.

В ее голосе уже не слышалось морализаторских ноток. Она не находила радости в своей жестокой морали.

— Ты не поэтому отказываешься помочь, — сказал он.

— Только поэтому.

— Ты бы сразу помогла нам, если бы здесь не была замешана твоя семья. Ведь в таком случае тебе придется капитулировать перед родственниками.

— Неправда! — выкрикнула она.

Ага! Сеятель попал в больное место.

— Ты так уверена в правоте потому, что они считают твое мнение ошибочным.

— Я не ошибаюсь!

— Видела ли ты когда-нибудь хоть кого-нибудь, кто бы ничуточки не сомневался в своей правоте, чье мнение всегда оказывалось истинным?

— Но я тоже сомневаюсь, — прошептала Квара.

— Так прислушайся к своим сомнениям, — посоветовал Сеятель. — Спаси мой народ. И свой заодно.

— Кто я такая, чтобы выбирать между десколадой и человечеством?

— Вот именно, — кивнул Сеятель. — Кто ты такая, чтобы что-нибудь решать здесь?

— Я и не решаю, — сказала она. — Наоборот, я препятствую всякому решению.

— Тебе известно, на что способна десколада. Тебе известно, что она сделает. То, что ты препятствуешь вынесению решения, — тоже решение.

— Это не решение. Это не поступок.

— Если ты можешь помешать убийству, но спокойно наблюдаешь за ним — это ли не убийство?

— Вот зачем ты хотел повидаться со мной? Тоже хочешь дать мне совет?

— У меня есть право.

— Ты считаешь, если решил стать мучеником и умереть, то сразу получил право диктовать другим свою волю?

— Я еще не лишился разума, — ответил Сеятель.

— Вот именно. Ты доказал все, что хотел. А теперь пускай ученые впустят сюда десколаду и спасут тебя.

— Нет.

— Но почему? Неужели ты так уверен в собственной правоте?

— Со своей жизнью я обращаюсь как хочу. В отличие от тебя. Ты решаешь за других, кому умереть, а кому — нет.

— Если человечество погибнет, я погибну вместе с ним, — сказала Квара.

— Знаешь, почему я ищу смерти? — внезапно поинтересовался Сеятель.

— Почему?

— Потому что, если умру, я не увижу, как люди и пеквениньос начнут убивать друг друга.

Квара склонила голову.

— Ты и Грего — вы так похожи.

Капельки слез упали на лицевой щиток шлема.

— Это неправда.

— Вы оба отказываетесь прислушиваться к мнению посторонних. Ведь вы непогрешимы. И когда ваша точка зрения победит, погибнет множество ни в чем не повинных людей.

Она резко вскочила, будто бы собираясь уйти.

— Ну и умирай себе! — выпалила она. — Раз я убийца, чего ж я плачу над тобой?

Но она осталась. «Она не хочет уходить», — подумал Миро.

— Расскажи им все, — сказал Сеятель.

Квара замотала головой с таким отчаянием, что слезы полетели в разные стороны, забрызгав внутреннюю поверхность маски.

Если она не перестанет рыдать, скоро ничего не будет видеть.

— Если ты поделишься знаниями, все станут только мудрее. Если же будешь продолжать хранить тайну, победит глупость.

— Если я расскажу, десколаде конец!

— Ну и пусть! — выкрикнул Сеятель.

Это усилие потребовало от него такой энергии, что на несколько секунд приборы в лаборатории словно сошли с ума. Эла что-то цедила сквозь зубы, консультируясь с ассистентами, проверяя приборы.

— Неужели ты хочешь, чтобы я так жестоко обошлась с вами? — не поверила Квара.