Олесь Бердник - Пути титанов (полная версия)

…Первое, что увидел Джон-Эй, открыв веки, было лицо Георгия — худое, зеленое, с неподвижным стеклянным взглядом. Его глаза уставились в перископ, на губах запеклась кровь. На фиолетовом фоне пространства ярко сияли огромные звезды Большого Магелланова Облака, и в их призрачном освещении Георгий был похож на мертвеца.

Джон-Эй застонал. Сознание вернулось к нему молниеносно, восстановив в памяти зрелище страшных событий. Его глаза встретились с полусумасшедшим взглядом Георгия.

— Скажи, Георгий, все это… только сон?..

— Нет, не сон!.. Там, в этом… аду… мы оставили семерых товарищей… О, я никогда не прощу себе этого!..

Ужасные рыдания потрясли тело Георгия. Джон-Эй молчал, пытаясь осмыслить то, что произошло, во всей его невероятности. Наконец, он медленно поднял руку, коснулся плеча начальника экспедиции.

— Ты не виноват. Никто не мог предвидеть такого ужаса, такой жестокости. Мы еще на Земле знали, что идем на все… Успокойся…

Георгий выпрямился в командирском кресле, заскрипел зубами.

— Да, да! Ты прав! Ты, конечно, прав! Забыть! Обо всем забыть! У нас не было друзей! Они приснились нам!

Последние слова Георгий крикнул, захлебываясь от гнева и боли, прямо в лицо Джон-Эя.

Между бровей помощника проступила резкая морщинка.

— Не издевайся надо мной! Я поражен тем, что случилось, не меньше, чем ты! Но помни, что перед нами — невыполненное задание, ради которого погибли товарищи…

— Двенадцать человек не выполнили!.. Ты хочешь, чтобы это сделали двое?..

— Это наша обязанность!

Георгий печально склонил голову, долго молчал, невидящими глазами глядя на пульт.

— Ладно! — наконец сказал он. — Мы доведем исследования до конца. Курс — Большое Магелланово Облако. Запусти в электронную машину данные, касающиеся вращения обоих галактик. Это потребуется для поворота назад. Остановимся в первом шарообразном скоплении звезд. Включай поле!..

Джон-Эй с радостью увидел, что к Георгию вернулся командирский тон. На похудевших щеках заиграл румянец, в исполненных болью синих глазах появились огоньки…

Штурман провел необходимые подсчеты и включил дегравитационное поле. Звездолету надо было перескочить пропасть, которая разделяла две галактики.

Снова в перископах погасло звездное небо. Аппарат задрожал, набирая невероятную скорость, пожирая биллионы километров в секунду…

Где-то далеко позади осталась страшная планета, на равнинах которой лежит пепел товарищей. Невероятно, непонятно! Как оправдать эту гибель, чем?..

Друзья думали, очевидно, об одном, потому что Джон-Эй, не поворачивая головы, тихо спросил:

— Как ты думаешь, что это было?..

— Сразу трудно сказать… Но, безусловно, не живые существа, а машины… И даже машины без живых существ внутри, а управляемые на расстоянии. Иначе трудно объяснить такую ​​жестокость, фанатизм и отсутствие страха…

— Но существа, создавшие такие совершенные машины — а они, безусловно, совершенные, — должны иметь высокий интеллект! Что же заставляет их так жестоко расправляться с гостями?..

— Кто же может сказать нам об этом? Мы не знаем ничего! Наличие интеллекта еще ничего не значит. Вспомни историю Земли… Разве великие ученые не отдавали свой гений для уничтожения себе подобных? Здесь может быть то же самое… Ты видел сожженную пустыню? Там была битва… Может, те, кого мы встретили, чужаки из других миров…

Георгий помолчал, а потом мягко, будто извиняясь, сказал:

— Джон-Эй! Прости меня! Ты практичней, строже. Но что делать — какое-то предчувствие. Если я погибну — не забудь моего завещания. Я не умру спокойно, если не буду уверен в том, что ты…

— Георгий! Ну как ты можешь?..

— Подожди, не перебивай! Смерть товарищей, наши муки должны принести пользу грядущим поколениям, приблизить время бессмертия! Если я погибну — ты не забудь об этом, во что бы то ни стало доведи «Мысль» до Земли!..

Джон-Эй крепко сжал руку Георгия.

— Хорошо, друг! Пусть будет так!

После этого Георгий решительно поднялся с кресла, достал объемные изображения членов экипажа. Джон-Эй первый затянул хриплым голосом «Гимн погибшим космонавтам». Странно и неестественно звучали в тишине Космоса голоса двух людей, отрезанных от родины безнадежными пропастями. Спев гимн, друзья долго еще стояли у пульта, не в силах отвести взгляды от изображений товарищей…

В тот же миг прозвучал сигнал автопилота, выключилось дегравитационное поле, и небо в перископах вспыхнуло такими яркими звездами, что стало больно глазам. Звездолет вошел в большое пограничное шаровое скопление Большого Магелланова Облака. На заднем перископе во всей красе сияла родная Галактика, которая была видима под небольшим углом к ​​ее экватору. В центре, где сосредоточились десятки миллиардов звезд, полыхало сплошное ослепительное пятно, прорезанное в некоторых местах полосами темной пылевидной материи. От центрального сгущения, как крылья сказочной птицы, вырастали две сияющие удивительные спирали, которые летели своими краями в темные бездны пространства.

Когда автоматы сфотографировали Галактику, Георгий сделал необходимые подсчеты с помощью «электронного мозга» и, улыбаясь, сказал:

— Нам пора поесть. Мы не ели, по земному счету времени, примерно восемьсот или девятьсот лет. А потом поищем систему для исследования…

Друзья выпили жидкости из специальных термосов. В ней были сконцентрированы в максимальных дозах все необходимые для организма питательные вещества, которые восстанавливали силу, бодрость, ясность ума.

После еды Георгий включил автоматы-телескопы кругового обзора. Эти приборы все свои данные — спектральные, тепловые, биоастрономические — молниеносно передавали в электронную машину для анализа. Электронный мозг определял возможности жизни в той или иной системе. На маленьком экране перед Георгием поплыл зашифрованный световой сигнал ответа электронной машины. Одна за другой отпадали близкие системы двойных и кратных звезд, цефеид, пульсирующих и новых звезд. На них жизни не могло быть. Наконец, на экране появился положительный ответ. Джон-Эй бросился к экрану телескопа, включил его. Автомат отметил голубую звезду-гигант, вокруг которой кружились на огромных расстояниях двадцать семь планет с колоссальным количеством спутников. Жизнь могла быть, согласно сигналам анализатора, не менее чем на десяти планетах и ​​их спутниках внешнего пояса. На более близких планетах сильная радиация центрального светила убивала все живое и даже испаряла, обметала, как гигантской метлой, газовые оболочки.