Генри Олди - Ойкумена [трилогия]

Он развел руками: дескать, точнее не скажу.

— Разрешите представиться: Авель О'Нейли, летописец.

— Лючано Борготта, невропаст, — ладонь летописца была сухой и крепкой. — Восемь Осененных? Бок-о-бок?! Да такого гетто высших флуктуаций не сыскать во всей Галактике!

— Вы правы. Ваша очередь, не пропустите, — последнее заявление прозвучало двусмысленно. — Тут просто: ставите поднос в лоток, нажимаете кнопку…

В недрах раздаточного автомата что-то лязгнуло. Взвыли сервоприводы, на поднос выпал судок из пластика. В нем дымилась масса серо-розового цвета.

— Опять мясофрукты… — скорбно вздохнул за спиной О'Нейли. — Синтетика, разумеется. Есть можно, но когда третий месяц одно и то же…

Он сгорал от желания поболтать с новичком.

За судком последовала самоуничтожающаяся после опустошения банка. «Компот витаминный жаждоутоляющий», значилось на этикетке. С тихим стуком из ячейки выпала ложка — опять пластик. Больше ничего не предлагалось. Тарталья поискал глазами свободный стол, нашел — и жестом скомандовал «неофитам»: за мной!

Стол, намертво вмонтированный в пол, как и сиденья, его окружавшие, был рассчитан на шестерых. Лючано опасался, что болтливый летописец не замедлит к ним присоединиться. Однако Авелю хватило такта не навязывать гостям свое общество.

— Я поражаюсь твоему умению, — сообщил Бижан, усаживаясь, — везде находить приятелей. Тебе надо в агентурной разведке работать. Откуда этот варвар тебя знает?

— Вместе сидели на Кемчуге.

Легат расхохотался:

— Я так и думал. Какие у Борготты могут быть знакомые, кроме уголовников?

— Например, вы, Гай. Или вудунский антис Папа Лусэро…

— С которым вы тоже познакомились в тюрьме!

— Варвар рассказал что-нибудь полезное? — вклинился Заль.

— Да.

Однако Лючано не успел поделиться ценными сведеньями: обедающих шеольцев накрыл баритон Пастушки. Блондинка легко вспрыгнула на пустующий стол в центре зала. Взмах изящной руки, и она принялась вещать:

— Братья и сестры! Великий день! Наш возлюбленный брат Айомба вознесся!

Рефаимы не замедлили отозваться:

— Аллай-а! Аллай-а!

— Сладкое! — диссонансом к общему пафосу взлетел детский крик. — Нам дадут сладкое!

К чести блондинки, она и ухом не повела.

— Возрадуемся же! Взамен брата Айомбы ангелы направили к нам четверых неофитов. Возблагодарим Малого Господа!

— Аллай-а! Аллай-а!

— А сладкое?!

— Сейчас Добрые Братья разнесут вам праздничное угощение. Ликуйте, рефаимы! Будьте крепки в вере — и вознесетесь!

Гитарист Заль выразительно покрутил пальцем у виска. Легат Тумидус кивнул. Единодушие между недавними врагами умиляло.

Пастушка соскочила со стола, и Лючано смог наконец приступить к рассказу. Он говорил с набитым ртом, не замечая вкуса синтетических мясофруктов. Прервался он лишь однажды: рядом объявился Толстый Ува и, торжествуя, угостил каждого долькой мармелада в вакуумной упаковке.

К счастью, варвар сразу ушел обносить остальных.

— Я слышал о пропаже пересыльной тюрьмы, — подтвердил Бижан, дослушав до конца. Вехден надул щеки, словно собрался играть на трубе, и струйкой выпустил воздух, как из проколотого пузыря. — Одиннадцать лет назад. Раз за это время «Шеол» не нашли, значит, и в ближайшие лет сто не найдут. На помощь надеяться глупо.

— Нейрам обещал вернуться за нами!

В ответ невропаст огреб три скептических взгляда.

— Подозреваю, ему не до нас.

— Но он обещал! — вступился за антиса Лючано, понимая, что выглядит наивным простаком в компании битых жизнью циников. — Вехдены не лгут!

— Обещание он сдержит. Но когда ?

— Я не намерен сидеть здесь до второго пришествия вашего антиса! — возмутился легат. — А если учесть статистику летописца — тем более.

— Кто б спорил! Надо выбираться, и поскорее. Идеи есть?

— Ха! Целых пять! Будь вы повнимательней, — легат вернул подначку трубачу, — сами бы заметили. Вон, полюбуйтесь.

Сидя бок-о-бок с Тартальей, он со злорадством указал за спины вехденов, устроившихся напротив. Там, под потолком, располагался ряд плоских двумерных мониторов. «И верно, — подумал Лючано, — к чему баловать сидельцев объемными изображениями? Еще аппетит потеряют…» Часть мониторов не работала. На одном мельтешили цветные пятна. Три показывали вполне отчетливую картинку.

Чернота космоса. Искорки редких звезд, чей свет с трудом пробивался сквозь пылевую туманность. Гиблое место, куда не сунется даже отчаянный разведчик-одиночка. Передний план занимал изгибающийся полукругом край станции. Он ощетинился шестью «бородавками» внешних шлюзов. К пяти из них были пристыкованы корабли. Миниатюрный почтовик, похожий на остроклювую птицу; каботажный бот средней дальности; баркентина с фотонными парусами, свернутыми в телескопические цилиндры; тилонский буксир с характерными конусами гравизахватников; и странная конструкция — клубок труб разного диаметра, переплетенных спиральными жгутами.

— Выбирайте, какой больше нравится. И — адью, рефаимы!

— Вынужден вас разочаровать.

Летописец подкрался тише мыши.

— Ах, будь все так просто! — он с искренним сочувствием глядел на энтузиастов, уже предвкушавших сладость побега. — Думаете, я бы задержался здесь хоть на секунду? Увы, автоматика «Шеола» блокирует захваченные корабли. Их нельзя отстыковать — пытались, проверено. И энергоресурс на нуле: «Вампир» высасывает накопители в первые часы после стыковки. Можете убедиться сами.

— Убедимся, приятель, — пообещал гитарист. — Молись, если врешь.

«Если нет способа улететь, вызовите помощь, — дал совет маэстро Карл. — Твой приятель Гай — помпилианец.»

«Рабы?!»

«Верно мыслишь, малыш.»

— Гай, вы можете связаться со своими рабами?

— Конечно! — фыркнул Тумидус.

Лючано почувствовал себя идиотом, который поинтересовался, умеет ли кавалер ордена Цепи разговаривать. Или дышать. Или ходить строевым шагом.

— Тогда связывайтесь! Пусть передадут, кому надо, где мы оказались.

— Координаты? — деловито поинтересовался легат.

С него мигом слетела надменная снисходительность.

Все воззрились на летописца. Но тот лишь покачал головой на манер пхеньского болванчика.

— Координаты «Шеола» не известны никому. Рад бы помочь, но…

— Все равно связывайтесь, Гай! — Лючано уже кричал. Несколько человек за соседними столами обернулись в его сторону. — Пусть начинают поиски. Вы — человек известный, вам наместник Руф покровительствует…

— Борготта! Откуда вам это известно?

— Какая разница?!

— Хорошо, — согласился Тумидус, мрачней ночи. — Но после вы мне кое-что расскажете.

Помпилианец откинулся на спинку стула, закрыв глаза. С минуту ничего не происходило. И вдруг из-под век легата покатились слезы. Он всхлипнул и начал заваливаться набок.