Алексей Фирсов - Лаки-бессмертный. 9 книг

— Кто вы?

— Мартин Раски, член Военно-революционного совета, вот мои полномочия.

Отец Хоакин водрузил на нос очки в роговой оправе и шевеля губами прочел бумагу.

— Так вы врач?

— Да.

— Нам очень нужны врачи. Садитесь ближе, сын мой.

Кто то из людей монаха подвинул для Лаки грубый, тяжелый табурет.

— Что там у вас? Какие успехи? Все также топчитесь у Сан-Мигеля?

— Увы, похвастаться пока нечем.

— Рохас, карту сюда! Хочу знать подробности!

Подали карту, примитивную, выдранную из школьного учебника.

Отец Хоакин грозно взглянул на своих людей толпящихся у двери.

— А теперь все вон!

Лаки твердо глядя в глаза монаха, рассказал про ситуацию.

Лидер северян задумчиво заштриховывал карандашом карту континента.

— У донов остался запад с его непроходимыми лесами и Сан-Мигель.

— И еще архипелаг.

— Про архипелаг точные сведения?

— Связи с ними у нас нет. Если на архипелаге нет наших-значит там враги. Так-логично.

— Где вы учили логику, брат Мартин? Вы же инопланетчик?

— Да, я родом с Рилона, но я имперский гражданин.

— Расскажите мне о себе, юноша.

Пришлось быстренько изложить свою легенду. Недоучившийся студент мечтает о вселенской справедливости и потому присоединился к революции.

— Желаете травяного чая?

— Спасибо, не откажусь, отец Хоакин.

Монах сам снял с печки чайник и щедро плеснул кипящий напиток в жестяную кружку.

Кружка обжигала пальцы, но Лаки терпел.

— Как здоровье сестры Марии?

— Она поправилась благодаря моему методу лечения.

— Хвала Богу!

Хоакин быстро перекрестился.

— Я молился за нее каждый вечер. Откуда у вас летающая машина?

— От нашего друга, сеньора Ринальдо.

— Не знаю такого. — буркнул монах.

Опять уставился Лаки в глаза.

— Зачем вы прилетели, сын мой? Связь по радио с Мигуэлем у нас работает и он в курсе наших временных затруднений.

"Про связь я ничего не знал. Мигуэль водит меня за нос и всех остальных членов ВРС?К чему тогда все эти вопросы? Проверка?"

— Я хотел бы с вами наладить контакт, отец Хоакин. Я не знаю, что обо мне говорит Мигуэль, но я хочу народу Сабины только добра.

— Вы инопланетчик и безбожник. Вы человек иного мира. Что вам до Сабины и до меня? Не лгите, сын мой! Маленькая ложь рождает большое недоверие!

— Просто я задумался о будущем.

— Своем, конечно?

— Нет, о будущем Сабины. Кондукатор ведет переговоры с ПККБ на Цирцее. ПККБ это…

— Не трудитесь напрасно! — махнул рукой монах. — Я знаю что такое ПККБ, сын мой. Откуда пришла эта новость?

— От сеньора Ринальдо и от моего друга на Цирцее.

— У вас есть влиятельные друзья, но вы все равно остались в нашем мире. Причина в деньгах или в женщине?

— Моя жена умерла, падре.

— Я помолюсь за ее душу.

— Если ПККБ пришлет своих боевиков…

— Живым им от нас не уйти! Мы будем им резать глотки каждую ночь! Мои кортадорес разберутся с любыми боевиками! Когда мы дойдем до Сан-Мигеля вы их сами увидите в работе! — глаза отца Хоакина грозно засверкали, кулаки сжались.

"Одна бригада ПККБ вас всех в порошок сотрет! Старый идиот! Да что бригада! Хватит и двух рот с тяжелым вооружением!"

Но вслух Лаки сказал другое.

— Отлично! Будем ждать.

Он поднялся с табурета и поставил недопитый, горький чай на стол.

— Не торопитесь, сын мой. Я прошу вас осмотреть больных и раненных в лагере. Если вы, конечно, настоящий врач.

— Я прихватил свой саквояж с лекарствами. А какой я врач-сами увидите.

— Лекарства не помогут, если божья мать отвернется от человека…

Склеры глаз отца Хоакина были отчетливо желтые.

"У него проблемы с печенью и желчным. Но пусть сам попросит о помощи, гордый старикан!"

Следующие три часа Лаки занимался больными и раненными. Пришлось ампутировать нескольким человекам обмороженные и гниющие пальцы. Запас антибиотиков и анальгетиков растаял мгновенно. В армии отца Хоакина было не меньше трех тысяч замерзших, изможденных пеонов, почти каждый с мачете в ножнах на поясе и почти каждый с простудой.

В лагере не было женщин или торговцев. Только суровые мужики заросшие бородами до самых глаз. Дока Мартина тем не мене покормили бараньей похлебкой, очень жирной, очень горячей и острой. После такой еды можно было смело смотреть в глаза ветру. Если не долго, конечно.

Когда он садился в флайер, сам промерзший до костей, отец Хоакин вышел его проводить.

— Прилетай еще, сын мой. Привози свои лекарства. Если конечно успеешь. Через два дня мы перейдем ущелье.

— Народ юга ждет вас, падре.

— Мы придем…

Монах перекрестил Лаки и флайер и морозный ветер, заснеженные склоны Гор-все провалилось стремительно вниз.

— Куда теперь, сеньор?

— В Сан-Педро, к университету.

В парке университета вкусно пахло барбекю. Разбогатевшие лутангийцы жарили на решетке свинину, но винтовки держали под рукой. Лаки выслушал доклад Лан Тунга и попробовал жареной свинины.

— Что за сутки случилось?

— Было нападение на патруль в районе порта. Нападавших пристрелили. Просто грабители.

Приезжал в полдень городской комендант. Требовал с вами встречи.

— Причину сказал?

— Причина-это мы. Местные не любят чужаков.

— Чужаков никто не любит и нигде. На Лутанге я тоже не купался в волнах обожания.

Лан Тунг пожал плечами.

— Любовь-это странная штука. Она по приказу не появляется.

— Довольно о любви. Через пару дней прибудет поезд с людьми из Сьерра-Вьеха. Всех надо сопроводить сюда, в университет. Работу я им найду.

— Все сделаем, господин Раски. Остались ли еще у вас враги в этом мире?

— Мы только начали Лан.

Лутангиец улыбнулся, впервые за все время.

— Это хорошо, господин Раски. Чем больше врагов-тем больше славы.

Челнок с Барнарды доставил в долину по соседству тысячу дронов. Три мобильных платформы перетащили их в опустевшие помещения механического цеха за несколько часов.

Дроны запустили станки, наладив электроснабжение и заварили стальные двери изнутри, чтобы никто не мог проникнуть внутрь. Подходящих листов стали имелось в достатке.

Жаклин контролировала работу, а Лаки в это время наблюдал издалека за погрузкой бывших каторжников в вагоны. К двум пассажирским подсоединили три товарных, в которых обычно возили копченое мясо из Сан-Педро-основную часть рациона горняков в дореволюционный период.

Ничего хорошего от этого перемещения каторжники не ожидали и охранники Луны прикладами заталкивали в вагоны тех кто упирался.

В вагонах их встретили копченые окорока, текила и ром. Пусть расслабляться и поймут что расстреливать их никто не собирается. Зачем кормить и поить обреченных на смерть?