Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

Пока они летели, он потратил много времени, изучая официальную историю этого корабля и прослушивая записи прежних бортовых журналов. Корабль был на несколько лет старше, чем он. Название его происходило от некоей массы вещества с названием «Ардеше», которая, как оказалось, была планетой, населенной людьми, хотя ему никогда не случалось о ней слышать. (Ему встречалось название «Асинёв» в различных вариантах, по крайней мере, в четырех мирах; и он размышлял, сколько судов континентального класса имели такое же название. Имя было в действительности просто красочным дополнением, так как компьютеры имеют дело с миллионами судов, различая их только по номерам.) Его корабль сопровождал какой-то посторонний караван судов, когда случилась беда и оставила след на его поверхности, где точно, Флэндри уже не помнил. Однажды его корабль был занят в пограничном конфликте. Его прежний капитан рассчитывал нанести удар, но забыл о подходящей защите. Остальное в судьбе его корабля было обычным для патрульных судов… Но все-таки это подходящее занятие для мужчины, не так ли?

Из-за тесноты на корабле обычно не отдавали честь при встрече. Встречные просто сторонились, чтобы пропустить Флэндри. Он вошел на капитанский мостик. Его строевой офицер уже был там. Ровианин с планеты Ферра был слегка больше, чем человек среднего роста. Его мех был похож на вельвет в полночь. Его тяжелый хвост, когти на пальцах рук и ног, длинные саблевидные зубы могли наносить смертельные удары. Он был еще и очень хорошим стрелком. Нижняя пара его четырех рук могла в случае необходимости дополнить функции ног. Тогда его слегка неровная походка превращалась в бег с быстротой молнии. Он обычно ходил обнаженным, если не считать оружия и знаков отличия. В силу своих природных данных и воспитания он никогда не стал бы капитаном, да он и не стремился к этому. Но он был способным, и поэтому его любили. Ему было даровано земное гражданство.

— Как-к-кие новости? — поприветствовал он Флэндри. Клыки слегка мешали ему говорить по-английски.

Когда рядом никого больше не было, он и Флэндри не утомляли себя формальностями. Человеческие ритуалы смущали его.

— Плохие, — сказал хозяин корабля и объяснил почему.

— Почему плохие? — спросил ровианин. — Если не считать, что эти события провоцируют бунт.

— Не беспокойся о моральной стороне дела. Ты, вероятно, не сможешь понять. Однако подумай о значении событий и о том, что за ними стоит.

Флэндри затянулся сигаретой так, что кончик ее раскалился. Его взгляд упорно сверлил диск Шалму, который безлико летел в небе днем и ночью.

— Почему все-таки Снелунду потребовалось сделать это? — сказал он.

— Это большая беда, имеющая под собой какую-то подоплеку. Обычная коррупция могла бы принести ему больше доходов, чем это требуется для удовлетворения его прихотей. У него должна быть более значительная цель, такая, которая может потребовать очень много денег. Так что же это за цель?

Ровианин напряг хемосенсорную антенну, которая завершала костистый гребень его черепа. Его нюхательное рыльце дернулось, глаза приобрели желтую окраску.

— Для того, чтобы финансировать мятеж? Он может лелеять надежду стать независимым властителем.

— М-м-м… нет… не похоже на правду. Я полагаю, что он не тупица. Империя, вполне понятно, не потерпит никаких отделений. В этом случае его неизбежно уничтожат. При необходимости Джошуа мог бы дать указание разобраться с этой операцией. Нет, здесь что-то другое, — внимание Флэндри снова переключилось на управление кораблем.

— Уточни наш курс в течение получаса. Следующая остановка — Линатавр.

Сверхсветовые вибрации происходят мгновенно, хотя философы никогда не соглашались со значением этого прилагательного. К сожалению, эти колебания очень быстро затухают. Независимо от начальной мощности, сигнал, соответствующий им, не может быть зарегистрирован на расстоянии более одного светового года. Поэтому корабли, летящие со скоростью, превышающей скорость света, не могут быть засечены по остаточным колебаниям на большем удалении. То же самое касается и модуляций, которые несут послания со скоростью, превышающей скорость света. Принцип неопределенности Гейзенберга делает невозможным их регистрацию с вероятностью того, что они скоро не превратятся в невнятное бормотанье.

Поэтому «Асинёв» была уже в двух часах лета от цели, когда начали поступать новости. Адмирал Флота Хаг Маккормак совершил побег в Виргилианскую систему. Там он поднял знамя бунтовщика и провозгласил себя Императором. Не установленное точно количество планет присоединилось к нему. Также поступила и неизвестная часть кораблей и их команд, которые были в его подчинении. Уже были вооруженные стычки, и, похоже, назревает настоящая гражданская война.

Когда Империя приобрела Линатавр у его первооткрывателей Синтиян, основной целью было укрепить границу привлекательными планетами. Большая часть этого мира была восхитительна по климату и ландшафту, богата природными ресурсами, в нем было много неисследованных земель. Управление сектором Флота было расположено достаточно близко, на Айфри, и имело необходимую возможность для обеспечения надежной защиты. Не все варвары были враждебны. На этой планете существовали превосходные возможности для торговли с несколькими расами — особенно с теми, которые не имели космических кораблей, — и с планетами, входящими в Империю.

Так было в теории. Три или четыре поколения следовали этой теории на практике с точностью до наоборот. Людская порода, похоже, потеряла побудительные причины для изучения внешнего мира. Только отдельные чудаки теперь могут оставить свою семью, не столь уж неудобные условия для жизни, чтобы начать с нуля на новом месте, удаленном от гарантированного правительством современного образа жизни и безопасности. Те, кто решался на это, обычно предпочитали город, столицу деревенской жизни. Не много было и желающих приехать из старых колоний, расположенных по соседству, например с Эйниса. Эти люди пустили свои корни глубоко.

Катавраяннис стал большим городом: два миллиона жителей, если учесть мигрирующее население. Этот город стал местом постоянного нахождения гражданской власти. Он стал оживленным рынком, хотя большая часть предприятий была организована не людьми, хорошо посещаемым, бойким местом, где можно было получить удовольствие, и региональным пунктом прослушивания. Но на этом все заканчивалось. Район, тяготеющий к промышленному центру, латифундии, рудники, фабрики вскоре уступали место лесам, горам, безжизненным океанам, пустым равнинам, запустению, где редко был виден одинокий огонек в темноте.