Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

Маккормак кивнул:

— Я не сомневался в том, что первая команда сообщила правду. Наши планы остаются в силе. Завтра, в 0600 по времени Нового Рима я заступаю на борт флагмана. Через два часа наши силы отбудут.

— Но вы уверены, сэр, что враг не оккупирует Эйнис?

— Нет, не оккупирует. Я был бы удивлен, если бы он его оккупировал. Ради чего? Все мои люди и я сам — мы не будем сидеть тут и ждать, когда нас захватят. Я уже кое-что предусмотрел для того, чтобы враг понял, что он зря прилетел сюда. А что еще может иметь для него цену здесь, на Эйнисе, до тех пор, пока сражение не закончилось? Тот, кто выиграет сражение в космосе, может полностью завладеть планетами и разграбить их достаточно быстро. Но до тех пор зачем применять силу там, где она не особенно нужна, даже для того, чтобы разворошить такое осиное гнездо, как наш мир? Если враг оккупирует наш мир, то он действительно разворошит осиное гнездо. Но я предполагаю, что он мгновенно покинет систему Вёрджила, как только узнает, что мы не собираемся оборонять ее, а мы уже далеко и хотим захватить настоящий трофей — Сатан.

— Однако ваши силы прикрытия… — сказал Олифант нерешительно.

— Вы имеете в виду защиту для внепланетных баз, таких, как Порт Фредериксен? По одному легкому кораблю на каждую базу, по большей части для того, чтобы предохранить от вероятного случайного нападения.

— Нет, сэр. Я подумал о ваших внепланетных патрулях. Какая польза может быть от них?

— Это всего-навсего Дартанские наемники. У них нет другой задачи, кроме как ввести врага в заблуждение и выиграть время для нашего флота, — сказал Маккормак.

«Неужели я недостаточно ясно дал ему понять все это раньше? Что еще я должен предусмотреть прежде, чем град зарядов превратит меня в решето? Нет, я думаю, все в порядке, он просто был слишком занят административными деталями, связанными с подготовкой к нападению здесь».

— Несколько кораблей будут расположены в космосе поблизости, с приказом атаковать любые силы Джошуа, какие они смогут засечь. Это будут, конечно, разведывательные ракеты, легко вооруженные, легко уязвимые. Те, кто останется в живых, принесут нам сообщения о происшедшем. Я знаю стиль мышления Пикенса. Он убежден, что мы собираемся дать ему бой в системе Вёрджила, и будет продвигаться вперед сверхосторожно. Поэтому он не зарегистрирует нас, пока мы будем уходить к Бета Крукису.

«О, старый, добрый Дэйв Пикенс, ты всегда приносил цветы Кэтрин, когда мы приглашали тебя на обед. Имею ли я, действительно, право применять против тебя то, что я узнал в те времена, когда мы были друзьями?»

— Хорошо, сэр, вы — Император, — Олифант показал на машины и сделал характерный жест, подсекая рукой горло. — Слишком много дел сегодня. Мы, как могли, работали в Штабе, но кое-что требует вашего внимания.

— Я обязательно займусь этим перед обедом, — сказал Маккормак, — будьте где-нибудь поблизости. Мне может понадобиться ваша консультация.

— Да, сэр, — Олифант отдал честь и ушел.

Маккормак не сразу вернулся к оборудованию, расположенному на его столе. Вместо этого он вышел на балкон. С балкона открывался вид на скалы и на живописную восточную часть дна залива Антонины. Крюза, внутренняя луна, едва взошла. Он вдохнул в себя сухую прохладу и стал ждать.

Почти полный спутник завис над горизонтом. Тени, которые он отбрасывал, перемещались заметно для невооруженного глаза. И пока спутник двигался, Маккормак мог наблюдать изменения его лунных фаз. Залитый живым, белым светом луны, залив Антонины, казалось, снова приобрел свои утраченные воды. Призрачные волны как будто вновь бежали по его плесам, и прибой бился о подножие мыса Уиндхоума.

«Ты, бывало, так и говорила, Кэтрин. Тебе больше всего нравилось именно это время года в нашем мире. Голубушка, голубушка, увидишь ли ты эти места еще раз?»

Когда Вёрджил стал виден без увеличения, «Асинёв» вышел из гиперскорости и начал ускоряться по направлению к нему на гравитационной тяге. Каждый датчик был настроен на предельную чувствительность, но ничего не было слышно, кроме бесконечного шума космической энергии.

— Не так уж много передач по радио? — спросил Флэндри.

— Совсем ничего нет, сэр, — ответил голос ровианина.

Флэндри выключил внутреннюю связь.

— Я должен был бы стоять сам на капитанском мостике, — пробормотал он. — Что я тут делаю, в своей… вашей каюте?

— Производите разведку, — сказала женщина со слабой улыбкой.

— Если бы это было так! Но почему полное молчание? Неужели вся система была эвакуирована?

— Вряд ли. Но они должны знать, что враг появится в течение пары дней. Хаг гениален по части разведки. Как и в других делах.

Взгляд Флэндри застыл на ней. Слишком беспокойный, чтобы сесть, слишком напряженный, чтобы ходить, он стоял около двери и барабанил по ней пальцами. Кэтрин Маккормак сидела в кресле. Она казалась почти спокойной.

Она практически ничем не занималась, только спала в промежутке времени между первой их беседой и этой. Этот сон в значительной степени поправил ее здоровье и, как он надеялся, позволил хотя бы чуть-чуть залечить травмы, нанесенные ее сознанию. Однако все это время он то и дело ощущал мурашки по телу. Это было не простое решение — гнать ракету впереди флота на максимальной квазискорости, неся пленницу к вождю повстанцев. У него не было никаких полномочий для переговоров. Его действия можно было бы оправдать лишь очень вольным, на пределе доступного, толкованием отданных ему приказов. Разве не целесообразно расспросить обо всем великого бунтовщика, и разве присутствие его жены не упавший с неба счастливый случай для этого?

«Но почему мне хочется услышать голос любви в ее речи?» — удивился себе Флэндри.

Он сказал:

— Мой собственный гений состоит в быстрой реакции. Но даже это не спасет мой корабль от ударов. Если бы этот маневр принес хоть какую-нибудь выгоду!

Хризолитовые глаза под золотистой челкой остановились на нем.

— Вы не заставите Хага уступить, — предупредила она. — Я никогда не пыталась сделать этого, неважно, в связи с чем. Они ведь убьют его, не так ли?

Флэндри изменил немного позу. Пот выступил у него под мышками.

— Хорошо оправдание для снисхождения…

Ему редко приходилось слышать такой страшный смех.

— Ради всего святого, командор, избавьте нас обоих. Я жила в колониях и в студенческие годы, до свадьбы, занималась научными исследованиями породы живых существ, которые видели землян реже, чем аймириты… но я еще изучала историю и политику, а став женой адмирала флота, получила возможность многое увидеть. Думаю, для Империи невозможно даровать Хагу прощение, — на мгновение ее голос дрогнул. — И я… лучше увижу его мертвым… чем рабом с канализированным мозгом или пожизненным заключенным… Это его, непоколебимого буйвола!