Нэнси Хольдер - Чертов герой [litres]

За спинами широкоплечих громил стоял дерзкий бандит-кокни, одетый в собственный вариант повседневно-делового костюма – черный котелок, поношенный пиджак, жилет поверх грязной белой футболки и с небрежным изяществом повязанный шелковый галстук. К лацкану пиджака была прикреплена булавка в форме фламинго, сделанная из фальшивого золота и украшенная не менее фальшивыми драгоценными камнями. Бэджер, как и его дикий тезка барсук, был своенравным, упрямым и сильным, а лицо его чем-то определенно напоминало крысиную морду. Однако временами на него накатывала невыносимая веселость. Это его свойство было особенно заметно сегодня и невольно вызывало подозрения у Мэла.

Хотя главарь мафии, похоже, в полной мере выполнял взятые на себя обязательства, Мэл полагал, что тот всё-таки постарается смухлевать – в свою пользу, конечно. Честная сделка была для Бэджера чем-то из ряда вон выходящим.

– Аккуратненько подвези его к последнему и поставь рядом, – приказал Бэджер оператору погрузчика и лучезарно улыбнулся Мэлу, продемонстрировав кривые желтые зубы. – Ну вот, самое сложное практически позади.

– Напомни мне еще раз, – сказал Мэл, – сложное – это погрузить товар? Или забыть про то, что ты так и не заплатил нам за доставку коров на Цзянинь?

– Мэл, Мэл, Мэл…

Чем более доброжелательным казался Бэджер, тем сильнее Мэлу хотелось пустить в ход оружие. – Дружище, ты затаил на меня обиду за тот случай?

– Как бы да.

– Ну так никто не виноват, что сделка накрылась жопой. Бывает. Такой бизнес.

– По-моему, мы с тобой по-разному понимаем это слово.

– Вот этим, – сказал Бэджер, махнув рукой в сторону ящиков, – я компенсирую твои убытки. Твой гонорар – если ты еще этого не заметил, Рейнольдс, – куда выше обычной платы за доставку с одной планеты на другую. Когда всё закончится, можешь считать, что мы в расчете.

– Лучше бы ты рассчитался со мной тогда.

– Ну что тут скажешь? У меня тогда были проблемы с притоком наличности.

– У меня тоже – в том смысле, что она не текла от тебя ко мне.

– Но всё это уже в прошлом. Мы ж теперь кореша, да?

Мэл недовольно хмыкнул. Он был весьма щепетилен в выборе «корешей», и Бэджер такой статус никогда бы не заслужил.

– Сэр, – встревоженно шепнула Зои Мэлу. – Не хочу показаться мнительной…

– Не хочешь, так и не кажись.

– Но всё-таки повторюсь: это плохая идея. Груз слишком взрывоопасен.

– Знаю, знаю, – ответил Мэл.

Контейнеры были небольшие – футов пять по каждой оси, – но заключали в себе великую силу. Их под завязку набили химикатами, которые используются в горнорудном деле.

Взрывчаткой.

Очень специализированной, очень взрывоопасной взрывчаткой.

В контейнерах лежали кристаллы вещества, известного как «Эйч-Ти-Экс-20» – по словам Бэджера, эта аббревиатура расшифровывалась длинными и сложными научными словами, в которых столько слогов, что голову сломишь. Когда пастырь Бук узнал о предложении Бэджера, он рассказал Мэлу всё, что знал об «Эйч-Ти-Экс-20». Об отношении пастыря к этой штуке явно свидетельствовала его гримаса.

– Его не просто так прозвали «снежок сатаны», – заметил Бук, и Мэл снова спросил себя – откуда, чёрт побери, священнику известны такие вещи?

Бэджер заверил Мэла, что пока «Эйч-Ти-Экс-20» тихо лежит в своих контейнерах, плотно упакованный в оболочку из огнеупорного пеноматериала, он не взорвется раньше времени. А, и еще всё будет в порядке, если только «Эйч-Ти-Экс-20» не намокнет. Или не нагреется слишком сильно. Или если его не ударят слишком сильно. Если ничего из этого не произойдет, то всё будет в шоколаде.

Мэл решил, что Бэджер вряд ли утаил что-либо об опасностях, связанных с этим делом, ведь именно он понесет большие убытки, если груз не доставят по назначению – на Абердин, в шахту, в которой добывают родий. И всё-таки Мэл по-прежнему приходил в замешательство, глядя на черно-желтые полосы на контейнерах, похожие на рой шершней, а также налепленные повсюду наклейки, вроде:

Иными словами, обращайся с контейнерами, как с новорожденными, иначе жизнь станет для тебя совершенно непривлекательной, поскольку закончится навсегда. Больше всего на свете Мэл ненавидел сюрпризы, а взрывы были для него одним из худших сюрпризов, которые он мог себе представить. С ними могли сравниться разве что неожиданные свадьбы.

Но зачем же думать о грустном. Зои содрогнулась, когда оператор погрузчика едва не снес их баскетбольное кольцо. Металлическая вилка погрузчика пока не сломалась, но было ясно, что контейнеры слишком тяжелы для него. Мэл мечтал, чтобы всё поскорее закончилось.

Персефона, планета средних размеров на периферии Белого Солнца, была для «Серенити» чем-то вроде базы. Здесь Мэл заключал сделки и забирал грузы, но иногда ему также приходилось перевозить криогенно замороженных безумных гениев. Собственным, полностью размороженным гением «Серенити» была Ривер Тэм, которая обычно отлетала от переборок, словно резиновый мяч. На Персефоне ее брат Саймон, мягко выражаясь, чувствовал себя неуютно и сильнее, чем обычно, защищал свою сестру. Даже если она внезапно принималась вопить или что-нибудь ломала, он оправдывал сестру, напоминая всем о том, что ее свел с ума Альянс. Мэл понимал, почему Саймон так поступает – он не хотел, чтобы Ривер вышвырнули с корабля, – но подобная аргументация казалась Мэлу странной. Его беспокоило только то, что Ривер безумна, а на причины ее сумасшествия ему было плевать.

Мэл предупредил Саймона, чтобы тот спрятал Ривер подальше и не выпускал, пока не уйдет Бэджер, и Саймон с радостью подчинился. В «Кортексе» время от времени появлялись бюллетени Альянса о розыске беглецов – брата и сестры, но пока что Бэджер, похоже, не понимал, что сдав Тэмов властям, он заработает больше, чем на торговле коровами и взрывчаткой.

Жизнь усложнилась, это точно, и поэтому Мэл предпочитал полеты в тихой и пустой Черноте. Однако это не всегда было практично. Время от времени приходилось приземляться, чтобы купить припасы и найти новую работу.

Персефона никогда не была особенно приятной, даже до войны, но после победы Альянса планета стала неизмеримо хуже. Трущобы расползлись по ней, словно гниль по спелому персику, и повсюду в воздухе висел запах разложения. Бедняков, которые не могли заплатить за электричество, отключали от энергосети, и они принимались жечь костры, чтобы готовить пищу и греться. Дым навсегда окрасил небо Персефоны в бледно-желтый цвет. То, что не удавалось выменять, приходилось красть. Порядочные люди испуганно прятали взгляды, а невыносимо самоуверенные богачи в шелковых и атласных одеждах похвалялись своим состоянием так, словно оно – дар божий. Правда, Мэл в бога уже не верил.