Нэнси Хольдер - Чертов герой [litres]

Очевидно, это создало у Тоби впечатление, что теперь у него больше шансов с Джинни, и поэтому он с новыми силами приступил к кампании по завоеванию ее сердца.

И к великому неудовольствию Мэла это, похоже, сработало. Джинни по крайней мере перестала относиться к Тоби как к младшему брату; она больше не похлопывала его по плечу и не улыбалась ему с нотой снисходительности, но стала его уважать – почти так же, как и он стал уважать сам себя. Теперь они делились друг с другом секретами. Иногда Мэл заставал их в такие моменты, когда они, сблизившись друг с другом, болтали о чем-то или смеялись.

Мэла это бесило. И всё же он не мог бросить Тоби вызов, не мог вступить с ним в борьбу за расположение Джинни. Только не сейчас. Сейчас это было бы неправильно. Они же Четверо амигос, закадычные друзья, не разлей вода, их объединила любовь к авантюрам, которая прославила их, создала им скандальную репутацию. Мэл не мог допустить, чтобы ревность всё это разрушила.

Не мог, верно?

– Тоби, – негромко сказал Мэл. – Тоби Финн.

Тоби, – его друг и брат по оружию. Человек, за которого он с радостью пожертвовал бы жизнью как до войны, так и во время ее.

Теперь Тоби стоял на платформе, и насколько Мэл мог судить по его виду, он сильно изменился. Он был худой, практически истощенный, и горбился, словно восьмидесятилетний старик. Его лицо вытянулось, а копна непослушных рыжих локонов, которую помнил Мэл, превратилась в скромную шапочку; ее редкие пряди были жесткими и перекрученными, словно медная проволока. В тренировочном лагере «бурых» все смеялись над морковного цвета локонами Тоби; новобранцы называли его «Ржавым» и «Апельсинчиком». Похоже, что послевоенные годы обошлись с Тоби сурово – как и с многими другими, и Мэлом в том числе.

Но Тоби был жив, он был здесь, и это чрезмерно радовало Мэла. Он сложил ладони рупором и крикнул:

– Тобиас! Тобиас Финн! Тоби!

Его голос срикошетил от каменных стен и потолка. Люди внизу повернули к нему головы. Бесстрастный взгляд Тоби озадачил Мэла. Неужели Тоби его не узнал?

– Тоби, это я, Мэл. Помнишь меня?

Его слова были встречены неодобрительным гулом и шипением. Мэл потрясенно сделал шаг назад, словно они – физическая сила, давящая на него. Какая-то косоглазая женщина с вытянутым лицом схватила его за руку и остановила. Неодобрительные крики становились всё громче, и для Мэла они были словно удары кулаков.

«Это какой-то бред, – подумал Мэл. – Такое чувство, словно я – главный враг народа. Что происходит, чёрт побери?»

Тоби поднял руку, призывая к тишине. Постепенно гул смолк.

– Дамы и господа, мои товарищи, – обратился он к толпе. – На это ушло много времени, но я сдержал слово и выполнил вашу просьбу. – Он выбросил руку вперед, указывая на Мэла. – Я привел сюда, на суд, человека, который вступил в сговор с Альянсом и украл у нас победу. Я привел вам предателя Малькольма Рейнольдса.

При слове «предатель», которое Тоби особо подчеркнул, толпа снова разразилась криками и проклятиями в адрес Мэла.

– Вздернуть его! – завопил кто-то, перекрикивая гул. – Вздернуть его!

Мозг Мэла с трудом осмысливал происходящее. Его похитители заулыбались и стали кивать друг другу, словно его унижение – это редкое, памятное и приятное событие.

«Этого не может быть, – подумал он. – Это неправильно. Наверное, я еще не отошел от газа, которым опрыскал меня Ковингтон, и сейчас сплю на полу в своем шаттле».

Но он не спал. И когда его глаза окончательно приспособились к тусклому и неверному свету, он заметил еще пару знакомых лиц – других «бурых», вместе с которыми он воевал в долине Серенити. Соня Зубури. Ее черные, словно вороново крыло, волосы рано поседели. Она, казалось, готова его укусить. Соню крепко держал за руку ее муж Дэвид. Мэл спас их обоих, рискуя собственной жизнью под вражеским обстрелом; он прикрывал их, чтобы они могли отступить из горящего сарая. Выражения их лиц говорили о том, что этот акт самопожертвования давно забыт и что сейчас чувства Сони и Дэвида к Мэлу совсем не похожи на вечную признательность.

Скандируя вместе с остальными, Соня погрозила Мэлу кулаком.

Наверное, Дэвид ослабил хватку, потому что Соня внезапно вырвалась, оттолкнула его и протиснулась между двумя крепкими мужчинами. Подбежав к стене, над которой возвышался уступ, она нагнулась и что-то подобрала с пола. При этом она с такой силой отпихнула еще одного ветерана, что он упал на землю.

Соня с искаженным от ярости лицом швырнула в Мэла камень. Окружавшие его люди стали уклоняться от летящего снаряда, но Мэл остался на месте и почувствовал дуновение ветерка в ту секунду, когда камень просвистел в нескольких миллиметрах от его левого уха.

– Хватит! – крикнул Тоби Финн толпе. – Соня, не вмешивайся. Мы же не чернь, чёрт побери. Мы – солдаты, и поэтому будем действовать дисциплинированно.

Мэл повернулся к стоящему рядом с ним человеку и спросил:

– Что, по-вашему, я сделал?

Ответом ему стал ничего не выражающий взгляд – словно Мэл говорил на иностранном языке. На секунду ему показалось, что этот человек – робот с дефектной нервной системой. У него снова усилилось ощущение нереальности происходящего. Он бы решил, что это – какой-то болезненный бред, однако не мог отрицать тот факт, что оказался в затруднительном положении. Всего десять минут назад его самой главной проблемой был полный мочевой пузырь. Теперь же его больше беспокоила возможность погибнуть от рук линчевателей.

Снизу донеслись крики «ура»: на платформу, где стоял Тоби, залез лысый человек с мотком веревки в руках. Он остановился почти на самом верху и выставил вперед кулак, из которого свисала петля палача. Под одобрительный рев он привязал веревку к ограждению.

Неистовство толпы усиливалось и скоро должно было достигнуть точки кипения. Мэл был уверен: когда это произойдет, они найдут в себе смелость его вздернуть.

Стадное чувство. Настроения толпы так быстро меняются. Во время войны Мэлу рассказывали про мирных жителей, которые плакали, когда в их город на помощь им приходили «бурые». Однако эти слезы высыхали, когда становилось ясно, что несмотря на всю храбрость сторонников независимости, город всё-таки перейдет в руки Альянса. Местные жители во всём винили тех, кто взял в руки оружие, чтобы бороться за их свободу. Они нападали на изможденных солдат, выдавали их командирам Альянса и даже умоляли, чтобы те убили этих «бурых». Иногда люди сходили с ума от отчаяния и убивали «бурых» сами.

«Они во всём винили нас, потому что поверили нам, а мы их подвели, – подумал Мэл. – Неужели поэтому я здесь?»

– Повесить его! Повесить его! – кричала толпа, продвигаясь к стене.