Аcта Зангаста - Даша на Луне [СИ]

— Нет, — честно сказала я.

— Я уверен, что Город — это лунная Чечня. Нет, серьёзно. Отколовшийся от центра и провозгласивший собственную независимость фрагмент.

— «Натуралистами открыты у паразитов паразиты. Да, произвел переполох тот факт, что блохи есть у блох. Чуть-чуть поменьше, тоньше в талии. И нет конца им, и так далее…» — процитировала я.

— Тебе не интересно, Даша, — с сожалением сказал Балбес.

— Нет, — честно призналась я. — Интересно тебе, ты ученый. Быть ученым — это дар. Без сарказма. Я материальная девушка. Меня интересует здесь и сейчас, — добавила я и зевнула.

Несмотря на плохое качество изображения, было видно, как глаза Балбеса потускнели. Мне тоже было немного грустно, но я напомнила себе, что меньше всего на свете мне нужно отравлять жизнь влюбившегося в меня мужчины несбыточными надеждами. Я в ответе за тех, кого приучила. Уроки Посредника не прошли даром.

— Ну, раз больше ничего интересного нету, — сделала я контрольный выстрел, — я, пожалуй, закруглюсь?

— Да, Даша, — сказал Балбес, чуть не плача.

И выключил камеру. И тоже чуть не разревелась, до того гадко мне стало. Но это было необходимо, не так ли?

Оставшиеся дни пролетели быстро. Я дала пару интервью, рассказывая о своих лунных приключениях, после чего НАСА наконец-то признало, что Хельга жива, и репортеры осаждали только её.

У ОО были какие-то трудности, о которых он мне не рассказывал, и команда поддержки большую часть времени была недоступна. Я искренне старалась верить, что они заняты освобождением Посредника, и не думала о плохом.

Единственное, что запомнилось мне из последних дней полета, — разве что разговор с Раджетти. Последнюю пару дней бедняга вёл себя как-то странно. Бессмысленно таращился в пустоту, взмахивал руками, проговаривая вслух отдельные слова, словно ведя какой-то внутренний диалог.

Было видно, что что-то его гнетет.

И вот как-то, когда мы собирались ложиться спать, он внезапно выдавил из себя какой-то невразумительный всхлип, возмущенно потрясая руками.

— Раджетти, если ты прямо сейчас не заткнешься, я тебе переебу балалайкой. Я русская, я могу, — процедила я.

— Даша, а откуда у тебя на «Нефритовом страннике» балалайка? — влез в разговор Пинтел.

— Это фигура речи такая, — зевнула я, — спи давай.

— Т-т-то есть я могу продолжить? — опять начал нудить Раджетти, перепрыгнув к моей койке. — Я х-х-хотел спросить у тебя совета, — когда он волновался, его заикание, обычно незаметное, проявлялось сильнее.

— Ладно, Карл, — сдалась я, — я всё равно не сплю.

— Т-т-только между нами, — добавил он, нервно оглядываясь.

Я огляделась. Конечно, говорить о какой-то приватности в бочке «Странника» было нелепо, но Хельга, например, давно спала, похрапывая и выдувая носом пузырик. Хе в наушниках переписывалась с кем-то, стуча по клавиатуре ноутбука, а буравящий нас маслинками глаз Пинтел был на другом конце корабля и не мог нас слышать — вездесущий шум от систем жизнеобеспечения скрадывал слова.

— Давай, — ободряюще сказала я, — жги, герой-любовник.

То, что разговор будет о любви, я поняла по интенсивности заиканий. Осталось решить, к кому. Имелось три кандидата — я и Хельга с Пинтелом. Последний попал в список, поскольку эта пара астронавтов везде числилась геями.

— П-п-п-понимаешь, Даша… — начал Раджетти. Я напряглась, — Х-х-хельга…

Я облегченно выдохнула. Второго влюбленного оленя за неделю я бы не пережила. Сделав участливое лицо, я выслушала рассказ. Самым трудным при этом было не засмеяться в голос.

Оказывается, на «Дефайнте» была прощальная вечеринка. До того, как я позвонила. Астронавты распили хранящуюся на борту бутылку спиртного, после чего Хельга решила поднять моральный дух команды, занявшись с ними сексом, так как считала, что они всё равно умрут на следующий день.

Но тут позвонила я, и вечеринка была безнадежно испорчена — умирать больше было не нужно. Хельга при этом оказалась в положении вороны из русской народной сказки: этому дала, а этому не дала. Тяпнуть медка успел Пинтел, что совершенно не устраивало Раджетти.

— Меня сама Хельга выбрала, — возразил через весь корабль совершенно не подслушивающий нас Пинтел, — всё честно было.

— П-П-Пинтелу наплевать на Хельгу, — продолжал возмущаться Раджетти, — и вообще он настоящий гей.

— А зачем тогда он Хельгу трахнул? Ежели он гей.

— Из вредности. Мы изображали пару, чтобы нас в команду записали. И потом расстались.

— Ну, тогда тебе нужно трахнуть Пинтела, чтобы уравнять счет. Такой вариант тебя устроит?

— Нет, — замотал головой Раджетти, — я хочу, чтобы всё было по справедливости.

— Ой, как всё запущенно, — горестно вздохнула я, прижав голову Раджетти к груди. — Не справедливости ты хочешь, а Хельгу.

— Так это одно и то же, — пробурчал он.

— Не-а, — продолжила я, — разве справедливо, что ты хочешь трахнуть девушку против её воли? Даже если уговорить Хельгу заняться сексом, представь, каким ужасным будет секс из жалости.

— Тогда надо сделать, чтобы она захотела, — продолжил настаивать Раджетти.

— Я не могу заставить человека влюбиться, — укоризненно помахала пальцем я, — помнишь правила? Но, если хочешь, я могу тебе подсказать, как завоевать Хельгу самому.

В общем, слушай меня сюда. Ты далеко не первый ученый олень, который ничего не понимает в женщинах. Сначала я удивлялась, как вообще такое возможно — как ученые, гении с развитым и отточенным интеллектом, чей мозг создан для поиска и анализа скрытых правил мироздания, могут буксовать в вопросах, в которых без труда разберется школьница средних классов, но потом Посредник мне объяснила.

Во всём, что касается отношений, у тебя слепое пятно. Эта тема тебе неприятна, и ты безотчетно стараешься об этом не думать. Сейчас ты начнешь возражать — повторюсь, ты не первый олень, с которым я беседую. Ты слепого пятна не видишь и не ощущаешь. А еще ты привык чувствовать себя самым умным, так как в основном общаешься на форумах не с равными тебе гениями, а с обычными обывателями, которые тупее тебя в разы, поэтому крайне снисходительно относишься к чужим доводам. Просто представь, что сейчас моим устами говорит Эволюция. Будучи женщиной, я чувствую её зов сильнее, чем ты.

Я объясню, почему, — добавила я, увидев, как зрачки Раджетти недоверчиво расширились, — на кошках. Ты никогда не задумывался, откуда кошки всё знают? Ты принес домой крохотный пищащий комочек, и он, подрастя, ведет себя, словно окончил кошачью академию? Кто учит кошечек, что для родов им нужно свить из рубашек гнездо в шкафу? Кто учит котиков опрыскивать двери своими секретиками? Кто учит и тех и других закапывать дерьмо в цветочные горшки и ссать в обувь в случае обидок на хозяина?