Джон Скальци - Крушение империи [litres]

Но большинство имперо попросту пожали плечами и продолжили править Взаимозависимостью. Вопрос о том, как она возникла и кто получил от этого выгоду, выглядел чисто теоретическим по сравнению с тем фактом, что империя существовала и кто-то должен был ею править; в этом смысле никто не мог ничего изменить, даже имперо. Считалось, что имперо Взаимозависимости не должен проявлять радикализм того или иного рода, а если такое случалось, его предусмотрительно убирали, заменяя на более покладистого отпрыска или, при необходимости, другого родственника.

В первые девять месяцев своего правления Кардения столкнулась с невероятной инерцией имперского двора, обремененного традициями и обязательствами. Разве она не летела прямо сейчас на челноке, чтобы осмотреть космический корабль, который нисколько ее не интересовал, по требованию связанной с ней политическими узами семьи, которая нисколько ей не нравилась, вместе с мужчиной, чьего брака с Карденией желали все, кроме нее самой? Разве это само по себе не было метафорой всей ее нынешней жизни?

И тем не менее конец Взаимозависимости был не только неизбежен с точки зрения физики, но и желателен с точки зрения выживания человечества как вида. Когда каждая система соберет все имеющиеся в ней ресурсы, готовясь к изоляции, для монополий не останется места, так же как для гильдий и аристократии: они станут помехой для дальнейшего существования человечества. Ложь о Взаимозависимости – о ее необходимости и желательности – подходила к концу, и покончить с ней предстояло именно Кардении, никогда не хотевшей быть имперо. У нее просто не было иного выхода.

При мысли об этом у Кардении закружилась голова.

– Причаливаем к «Кричи», – сообщил по громкоговорителю пилот имперского челнока, и Кардения кивнула. Она путешествовала с обширной свитой из помощников и охранников, но в течение осмотра ей предстояло провести сколько-то времени наедине с Амитом, что давало возможность обсудить любые вопросы. Кардения полагала, что со стороны Амита последуют лишь неуклюжие попытки ухаживания.

«Вовсе незачем делать вид, будто ты готова выйти за него замуж», – подсказал внутренний голос, и Кардения ощутила приятную дрожь. А ведь правда! Вся цель брака с Амитом или другим Нохамапитаном заключалась в том, чтобы укрепить позиции имперского дома по отношению к гильдиям и парламенту, а также держать в узде невероятно тщеславный дом Нохамапитан – по крайней мере, теоретически.

Но теперь о будущем можно было не думать – во всяком случае, насколько это касалось Взаимозависимости. Кардении незачем было беспокоиться о продлении имперского господства еще на поколение или благосклонности гильдий и парламента. Всего этого скоро не будет. Останется одно – всеми силами удерживать человечество от гибели после катастрофы. Кардения не сомневалась, что для этого ей вовсе не нужен ни Амит, ни кто-либо из Нохамапитанов. Если Марс Клермонт прав, а она была в этом почти уверена, через несколько недель все получат необходимые доказательства того, что вселенная меняется.

Кардения подумала о Марсе Клермонте, с которым ей сразу стало легко и просто, как только он вошел в ее кабинет и рассмеялся при виде тамошней обстановки. Кардения намеревалась вести себя официально, но что-то в Клермонте заставило ее передумать. Отказавшись от официального обращения, она завела с ним непринужденную беседу, а потом повернула дело таким образом, чтобы у них появилась возможность поговорить позже, за ужином.

«Да он тебе просто нравится», – произнес внутренний голос, с которым Кардения не могла не согласиться. Марс был умен, обладал хорошими манерами и приятной внешностью; к тому же прошло немало времени с тех пор, когда Кардению в последний раз воспламеняло сочетание подобных черт в мужчине, чей возраст отличался от ее собственного не больше чем на десять лет. Но сейчас Кардения испытывала не только сексуальное влечение. Когда челнок причалил к кораблю, она поняла, в чем дело: Клермонт слегка напомнил ей Наффу – слегка академичный, слегка язвительный и, возможно, видевший в ней Кардению, а не имперо Грейланд Вторую. Или, по крайней мере, Кардению в том числе.

«Возможно, мне просто нужен друг», – с печальной улыбкой подумала она и вышла из челнока в причальный отсек «Хочешь кричать – кричи», где ее уже ждал Амит Нохамапитан вместе с двумя сотнями рабочих, строивших корабль. Все поклонились ей.

– Ваше величество, – сказал Амит Нохамапитан, подходя ближе. – Рад снова вас видеть.

Кардения заметила напряженное выражение его лица, которое он пытался спрятать за вежливой улыбкой. Он явно скрывал нечто беспокоившее его. На мгновение Кардения ощутила невольную жалость к Амиту – какие бы мысли его сейчас ни занимали, вряд ли они были приятными.

Ответив на изъявления любезности, Кардения дала представить себя кораблестроителям, пожимая руки бригадирам и приветствуя рядовых работников. К подобной роли Кардения успела привыкнуть – приветствия и рукопожатия занимали немалую часть ее времени, и до конца ее жизни, видимо, ничего не изменилось бы.

«Но теперь все будет иначе», – заметил внутренний голос. Заставив его замолчать, Кардения повернулась к Амиту.

– Готовы приступить к осмотру, лорд Амит? – спросила она.

– Конечно, мэм, – ответил он. Кардения в официальной, но дружелюбной манере подала ему руку, которую Амит благодарно принял, и они вышли из причального отсека. За ними последовала свита.

«Десятка» была большим кораблем, и прогулка планировалась долгая. Им предстояло осмотреть мостик и инженерную капсулу в главной части корабля, а затем грузовые трюмы и фабрики в кольцах. Именно в грузовом трюме Амит и Кардения должны были остаться наедине; охрана расположилась бы в кольцевых секциях, впереди и позади них. Люди Кардении, естественно, находились на корабле уже несколько часов, обеспечивая безопасность везде, где ей предстояло пройти. Двухсотметровая прогулка с Амитом почти не влекла рисков.

После двухчасового осмотра было запланировано приватное чаепитие, тоже лишь для Амита и Кардении. Внезапно Кардения решила сказать Амиту именно за чаем, что о женитьбе можно забыть. Теперь оставалось надеяться, что она не будет хранить неловкое молчание во время прогулки по кораблю.

Через десять минут, однако, стало ясно, что если кто-то и хранит неловкое молчание, то это Амит Нохамапитан. Он произносил лишь самые необходимые фразы, а затем расположившиеся на их пути члены команды объясняли, как функционирует корабль. Амит не задавал никаких вопросов, что можно было бы счесть проявлением вежливости, если бы не его рассеянный вид, – казалось, он не обращал на пояснения ни малейшего внимания. Однажды Кардении пришлось даже незаметно его подтолкнуть, чтобы он поблагодарил очередного члена команды за потраченное время.