Юрий Блинов - Станция-2

— Что это ещё за хреновина, чтоб меня разорвало! — первым опомнился Фанг Шан, выругавшись вначале на китайском, а потом опомнившись и сказав примерно тоже самое по-английски. При этом он тыкал пальцем в монитор, не сводя изумлённого взгляда с того, что там отображалось. Общая связь была включена, и его дрожащий голос услышали как на станции, так и в Центре управления.

— Мать честная… — Ерохин не знал, как реагировать на то, что он видел. В эту минуту он просто пялился на то, как в безвоздушном пространстве, зависнув в невесомости между парящими в метре друг от друга Бенджамином Оуэном и Самантой Каннигем, медленно вращался странный продолговатый предмет. Находка была примерно сантиметров пятьдесят-шестьдесят в длину и толщиной около двадцати. Медленно поворачиваясь в разные стороны, непонятная штуковина демонстрировала свои бока, отражая в них тусклый свет, шедший от Земли.

— Если это осколок какого-то спутника, тогда он очень странный, — вновь послышался голос Саманты, — на нём не видно никаких углублений или проводов. Он абсолютно ровный и овальный, как… артиллерийский снаряд.

— Говорит Хьюстон. Что там у вас? — Голос, бойко вещавший в интеркоме, принадлежал руководителю полётов отделения NASA Дэну МакКорнику. — Добавьте больше света, мы хотим лучше рассмотреть эту штуковину, прежде чем вы забросите её подальше в космос.

Шлемы двух американских астронавтов придвинулись ещё ближе к непонятному объекту. Стало заметно светлее, видимо те включили свои фонари на полную мощность.

— Оно похоже на здоровенный чёрный кабачок, — задумчиво произнёс Паскаль Оберон, который уже не копался в своих грядках, а забросил работу с саженцами, и сейчас вместе со всеми наблюдал за тем, что происходило в открытом космосе. Ивон Полин примкнула к монитору рядом с коллегой, совершенно забыв про свои грязные ладони, которыми она ещё пару минут назад разгребала посадочный грунт в теплице.

— Земля, — запросил Махновский, — как насчёт вариантов, чем бы это могло быть? Часть ракеты или оплавленный кусок минеральной породы?

Ответ из ЦУПа пришёл не сразу. Похоже, там долго совещались, не совсем понимая, как прокомментировать находку. Наконец, голос на другом конце связи зазвучал взволнованно и сбивчиво:

— Сколько кислорода в баллонах Оуэна и Каннигем? Необходимо, чтобы они подождали какое-то время и не заходили внутрь. Пусть пока придержат у себя эту находку. Нам тут нужно… посовещаться.

12 декабря 2046 года. Земля

— Валентин Николаевич, Вашингтон по официальной линии. Прямая связь, — помощник отвлёк главного, который всё ещё горячо спорил с коллегами из-за последних событий на орбите.

Вначале в трубке послышались щелчки, но потом ровный голос произнёс:

— На ваш запрос передаём связь центру NASA. Мистер МакКорник на проводе.

— Привет, Дэн! — Рыльский постарался задать лёгкость тону общения, когда услышал в трубке голос старого знакомого. — Давай сразу к делу, старая лиса, потому что времени у нас не так уж много.

— Хеллоу, Валентин Николаевич! Рад слышать тебя! Согласен, времени в обрез. Наши астронавты всё ещё в открытом космосе, ждут наших с тобой решений. Есть какие-нибудь мысли по поводу того, что делать с этой штукой?

— Давай, сначала выкладывай, чего вы хотели бы предпринять, а потом уж я расскажу, что у нас надумали. Астронавты там сейчас ваши, им и все карты в руки, так сказать.

— Хорошо, хорошо, Валентин! Всё это очень странно, как нам кажется. По всем описаниям и предварительному мониторингу, находка не похожа на рукотворный земной объект. Не выглядит она ни как кусок спутника, ни как часть какого-то узла или прибора. Мы тут быстро прозондировали базу данных всевозможных космических аппаратов разных стран, но результат нулевой. Похоже на сильно оплавленный кусок чего-то, либо это…

— Либо что? Эта вещь создана не людьми? Ты это имеешь в виду, Дэн?

— Ох, не знаю. Надо попытаться взять образец на борт, либо всю эту штуку целиком. После доставки на Землю будем изучать более подробно. Что скажешь на это, Валентин?

Рыльский поморщился. Большинству в ЦУПе не нравилась идея тащить на станцию неизвестно что. Здесь кто-то уже высказал предположение о возможном внеземном техногенном происхождении находки, и поэтому результатов последствий, если эта штуковина окажется внутри жилых отсеков, нельзя предсказать.

— Мнения у нас разделились, Дэн. Одни предлагают зашвырнуть её подальше и забыть, но, если некоторые смелые предположения подтвердятся — этот… объект наоборот может оказаться открытием века. Боюсь, нам так или иначе придётся забрать эту штуку на Землю и тщательно изучить.

— Так-так! — в трубке послышался неровный смех МакКорника. — Но что бы сделал лично ты, Валентин, если бы решал один за всех?

— Не знаю… оставил бы в покое от греха подальше. Хотя, уверен, ваши астронавты всё равно не успокоятся и не выпустят эту находку из рук. Поэтому прошу, Дэн, пусть они не тащат её вот так, а запрячут в герметичный контейнер и ждут возвращения на Землю. После решим, что с ней делать.

— Вот это уже научный подход, Валентин! — МакКорник снова засмеялся. — Я даже обещаю тебе, что здесь, на Земле мы изучим это совместными усилиями учёных тех стран, кто участвовал в нынешней экспедиции. По крайней мере, я буду обеими руками «за»!

— Даже не знаю, наши правительства сейчас не в лучших отношениях, Дэн…

— Ой, да брось, Валентин, а когда мы были в лучших? Но мы ведь люди науки, нам нечего делить, не так ли!

— Это ещё как сказать, Дэн.

В ответ МакКорник снова рассмеялся своим хрипловатым смехом, но быстро притих.

— Послушай, — Рыльский постарался вернуть разговор в нужное русло, — в одной из наших секций имеется подходящий бокс. Это барокамерный модуль, который редко используется по назначению. Он великоват, конечно, и полностью в открытый космос не пролезет, потому что переходный отсек S6 устроен так, что внутренняя дверь в нём значительно шире, чем внешняя. Нужно умудриться поместить барокамеру туда, потом Оуэн и Каннингем затолкают находку внутрь и закупорят там. В самой барокамере есть режим абсолютной герметизации, да и материал у неё достаточно прочный, если что.

— Неплохая идея! Но ты очень хитёр, Валентин. Предлагаешь отдать находку на вашу территорию, чтобы проще затем присвоить себе?

— Не шути так, Дэн. Ты же меня давно знаешь. Если по мне, так забирай её себе и не морочь мне голову. Мои переживания имеют отношение исключительно к людям. Тем, кто сейчас на станции.

На другом конце некоторое время молчали. Видимо, МакКорник какое-то время с кем-то совещался.

— Ладно, по рукам, Валентин Николаевич. Ты прав, безопасность экипажа — прежде всего. Будем хранить эту штуку в твоей барокамере. Детали обсудим по ходу.