Сергей Лукьяненко - Порог [litres]

– Не верится, что это произойдет на самом деле, – внезапно сказал Криди. – Мы искривим метрику мироздания, выпадем из него, закутаемся в кокон из многомерности. И сократим пространство перед собой, нарастив его сзади. Превратимся в стрелу, пронзающую Вселенную.

– Ты решил стать поэтом? – спросила Анге. Испугавшись, что это прозвучало слишком насмешливо, быстро добавила: – Меня тревожит, что стрела не умеет управлять своим полетом.

Но Криди не обиделся. В обществе кис поэты были куда более важными фигурами, чем в человеческом.

– Мы нацелились точно, – сказал он. – Не сомневайся. А что касается управления – если бы мы хоть как-то взаимодействовали с окружающим пространством во время полета, нас разорвало бы на кварки. Лучше уж быть стрелой. Все будет хорошо, тра-жена моя.

Анге протянула руку и ничуть не удивилась, ощутив пальцы Криди.

– Все будет хорошо, – согласилась она, глядя на исчезающие на экране цифры. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один…

Свет в корабле стал ярче. Ровный гул генераторов неожиданно исчез – уши будто заложило ватой. Анге посмотрела на Криди – тот что-то говорил, но она ничего не слышала. Криди пожал плечами. Что-то выкрикнул, потряс головой. Потом наклонил голову, вслушиваясь, сделал успокаивающий жест.

Слух и впрямь медленно возвращался, Анге услышала знакомый гул. Похоже, какой-то странный эффект от работы генераторов?

Не важно.

Они вошли в варп и не развалились на кварки.

Корабль великой и дружной цивилизации людей и кис мчался сквозь пустоту, уничтожая ее перед собой и создавая сзади. Возникшая при искривлении пространства гравитационно-темпоральная волна, которую ученые Невара не приняли всерьез, так же как в свое время люди, обитатели Халл и жители Феол, тем временем распространялась по системе. Два крохотных планетоида из пояса астероидов, миллионы лет разделенные миллионами километров, внезапно оказались совсем рядом – и рассыпались в ослепительной вспышке.

К несчастью, этим все и ограничилось.

Пространственной интерференции, которую ученые Халл, тогда еще единого, до последнего считали возможной лишь теоретически, но которая на самом деле была более чем вероятной, не возникло. Планета людей или планета кис не оказались внезапно в совсем иной звездной системе, поменявшись местами с приблизительно такой же чужой планетой.

И это было очень большим несчастьем.

Прибытие сверхсветового корабля всегда выглядит впечатляюще. Он возникает в космосе из ниоткуда, как крошечные корабли Ракс; в фиолетовом сиянии разрывается ткань пространства перед исполинскими крейсерами обоих Халл; проявляется в пустоте плоская разлапистая тень, чтобы обрести объем и превратиться в гигантскую бронированную многоножку Феол, в радужном сиянии вторичных излучений сбрасывают скорость Вселенной относительно себя корабли Ауран.

Открытие червоточины, через которую летят земные корабли, ничем не уступает в зрелищности. Крошечная точка абсолютного мрака появляется в пустоте, растет, превращаясь то ли в диск, то ли в шар – трудно оценить семимерное пространство из трехмерного. А потом из тьмы начинает медленно, будто с натугой, выдвигаться корабль. Метр за метром – кажется, что темнота не хочет отпускать тысячи тонн металла в обычный мир. Но вот из тьмы выходят кормовые дюзы – и корабль мгновенно устремляется вдаль, а червоточина сжимается в точку и исчезает.

Любопытно то, что, с точки зрения экипажа, корабль выходит из червоточины мгновенно.

Не менее любопытно, что за открытием червоточины можно наблюдать из любой точки пространства, кроме той, куда в действительности полетит корабль, – и каждому наблюдателю будет казаться, что корабль движется именно на него.

Ученые готовы долго и обстоятельно объяснять эти занятные феномены, исписывая формулами экран за экраном и искренне удивляясь, что здесь непонятного. Но обычному человеку проще признать, что червоточина открывается именно так, – и успокоиться.

– Все системы в норме, – сообщил Марк, когда на экранах возникли звезды. – Точка выхода близка к заданной.

– Корабль управляется, прокладываю курс, – сказала Мегер. Легкий перепад гравитации подсказывал, что она включила двигатели.

– Траектория возврата проложена, – откликнулся Алекс. В штатном расписании докладов он был третьим – если считать корабельный ИИ.

– Опасности не наблюдается, – отрапортовал Гюнтер.

Короткая заминка заставила командира нахмуриться.

– Сис… системы жизнеобеспечения в норме! – доложила Лючия.

Горчаков вздохнул, но ничего не сказал. Кадеты… что с них взять.

– Ядро компьютера стабильно, – произнес из недр своего отсека Теодор. Это было не обязательной частью, при нестабильности искина он должен был отключить ядро и доложить об этом сразу же по обнаружении неполадок. Раз не доложил – значит все в порядке. Но отчет системщика считался хорошим тоном.

Горчаков кивнул. Мальчик и впрямь заслужил этот полет. Из такого вырастет хороший астронавт.

– Отчеты приняты, корабль в обычном пространстве, – подытожил командир. – Пилот, детальный отчет.

– Корабль стабилизирован, выход на курс сближения со станцией Ракс через восемь минут. Полет к станции займет около двух часов. Ответный сигнал маяка со станции принят, наблюдатель пока не отзывается. Корабли аборигенов поблизости не наблюдаются.

– Оружейник?

– Режим маскировки включен. Режим радиомолчания соблюдается. Лидарные системы не направлены на обитаемые планеты. Двигатели работают в минимальном режиме… – Гюнтер явно заколебался, потом сказал, уходя от уставных формулировок: – Не думаю, командир, что их приборы способны нас обнаружить. Разве что они станут целенаправленно следить за этой точкой, но это маловероятно.

– Хорошо, – сказал Горчаков. – Ксения?

– Да, командир? – отозвалась Ракс по внутренней связи.

– Вы могли бы пройти в рубку?

– Конечно, командир, – вежливо произнесла Третьявовне.

– А я вам не нужен? – возник в интеркомах голос Уолра.

– Вы нам очень нужны, уважаемый Уолр, – сказал командир. – Анд’ньи дин авр ан нуэл ас ала. [3] Но не сейчас, уважаемый нижний академик ( аудио-ксено, упрощенная версия ).

Уолр нарочито грустно вздохнул и отключился.

– Ксения? – негромко спросила Мегер, не глядя на командира.

– Да, я бы хотел сейчас увидеть ее в рубке, – подтвердил Горчаков.

Мегер хмыкнула.

– Я всегда не прочь на нее посмотреть, – жизнерадостно сказал Гюнтер.

Алекс притих, надеясь, что экипаж вообще забудет о его существовании. Между командиром, мастер-пилотом и оружейником явно возникла какая-то понятная лишь им недосказанность.