Глен Кук - Звёздный рубеж

Мойше сжал виски запястьями: голова раскалывалась мучительной болью, потом ухватился за живот – почти забытая язва вдруг неожиданно и весьма неприятно напомнила о своем существовании. Мысли кружились и ревели, как вспененный поток. Казалось, мозг сползает с фундамента. Все барьеры рушились. Менялись взгляды. Если ему не удастся ухватиться за спасительную нить и выбраться из половодья воспоминаний, его душа окажется в каменной пустыне, выжженной и голой, как разбомбленный город.

Ему удалось уловить отблеск реального мира. Он дернулся, как собака от удара плетью, рванулся вперед, хватаясь тысячью мысленных рук за топкий берег. Если бы продержаться до тех пор, пока он не найдет Мауса…

– Ты как? – спросила Элис.

Ее голос изменился. Он стал старше. Не таким музыкальным. Огрубевшим от прожитых лет.

Ее вопрос был совершенно бессмысленным. Всего лишь шум, призванный нарушить жуткое молчание. Мойше ответил не сразу. Его люди следили за ним с удивлением и растерянностью, им было не по себе от сознания, что перед ними обнажается душа.

– В порядке, – наконец промямлил Мойше. – А ты как?

– Теперь тоже в порядке.

Но это было не так. Ее отчаянно трясло. Обычная реакция на шок парализатора. Еще ее должен бить озноб.

– Почему эти люди в тебя стреляли? – спросил он, пытаясь обрести стабильность, сосредоточившись на деле. – Что ты здесь делаешь?

– Это была девочка, Томас. У нее были твои волосы и глаза.

– Заткните ей рот!

Все кружилось и горело. Глубоко внутри топкий берег начал сдавать. Демоны выли и хохотали. Безумный символ пистолета целился прямо в лицо Элис.

– Майк, – прохрипел Мойше. – Возьми двоих людей и гляньте на улицу, нет ли там людей Мак-Гроу.

Вторая отчаянная попытка овладеть собой не удалась. Берега размывались под напором безжалостного потока.

– Почему ты здесь? – прохрипел он.

– Я думала, все это умерло, – отозвалась она. – Я думала, я это забыла. Но я не могу, Томас. Уходи. Оставь меня в покое.

Оставить ее в покое? Да. Отлично. Но как же он заставит ее оставить в покое его?

– Леди, шеф задал вам вопрос, – прорычал один из его людей, кажется, Николае. – Отвечайте!

– Полегче, Ник. Давление здесь ни к чему. Это личное, к делу не относится.

Он заговорил слишком поздно.

– Не относится?

Рука сейнера стремительной змеей метнулась к лицу женщины. Удар поверг ее на пол. Сейнер на лету схватил ее за волосы и дернул. Она закричала, но ее крик не долетел до Мойше.

До него дошло только, что ее волосы, лицо и горло остались в руке Николаев. Сейнер поднял свой трофей, похожий на сморщенную, высохшую голову Горгоны. Лишившись маски, женщина смутно кого-то напоминала, но она уже не была старым призраком бен-Раби.

– Мойше, это все подстроено!

Бен-Раби не мог сдержать нервного смешка.

– Я и сам подстроен. Ник.

– Теперь говори, – обрушился Николае на женщину. – Что за игру ты затеяла?

– Не старайся, Ник. Мы ничего не добьемся. У нас нет необходимого оборудования. – Теперь на глазах женщины не было слез. Ее лицо выражало только страх. – Да и ничего нового она не скажет, – добавил Мойше.

Ему не нужно было оборудование. Сквозь хаос в голове забрезжило сильное подозрение. Кто-то обрабатывал его, и он даже догадывался, кто и зачем.

– Эй, Мойше, – окликнул его кто-то. – Майк говорит, что у нас неприятности. Люди Мак-Гроу. Около дюжины. Возле броневика.

Мойше постепенно брал себя в руки.

– Это была ловушка. Но их план пошел наперекосяк. – Он повернулся к женщине. – Пиратов в сценарии не было, ведь так?

К его удивлению, она ответила. Качнула головой.

– Передай Старику, пусть заведет гримеров получше. Ник, нам надо сматываться. Попробуй связаться с Киндервоортом по второму тактическому. Скажи ему, что нужна конвойная команда. Флотские сами позаботятся о своем броневике.

Мойше с трудом обретал обманчивый внутренний мир. И знал, что надолго этого не хватит. Надо поскорее кончать. Скоро он снова сорвется. Последняя соломинка сломала спину верблюда. Отныне каждый период спокойствия будет стоить ему все большего напряжения воли, обреченного в конце концов на провал. И разрушение пойдет быстрее, как только спадет накал борьбы за существование.

Мойше уже доводилось видеть такое у своих товарищей-агентов. Сейчас он находится на начальной стадии спонтанных, бесконтрольных, неуправляемых последствий депрограммирования искусственной личности. И процесс пойдет бурно. В его подсознании уже столько личностей, что он может потерять связь со всеми.

– А как быть с женщиной? – спросил Николае.

– Оставьте ее. Наш противник не она.

– Мойше, – сказал другой. – Ярл говорит, чтобы мы ждали его около Бабника Джонса. Ты знаешь, что он имеет в виду?

– Да. Это статуя в старом парке. Передай Майку. Он знает, где это. Ник, ты впереди. Ребята, держитесь плотнее. – Он повернулся к женщине. – До свидания.

Мойше не знал, что еще ей сказать. Она с видимым облегчением пожала плечами. Они выскользнули через заднюю дверь, пробежали квартал, прячась в тени. Бен-Раби начал беспокоиться о времени. Он достаточно долго не был на работе. Сколько еще займут поиски? Но все казалось так просто…

До него донеслись выстрел и крик. Вторая пуля отскочила от кирпичной стены над головой бен-Раби. Камни мостовой превратились в стрелы, терзавшие его грудь и не дававшие вжаться в спасительную землю.

«Тени моего последнего пребывания на Сломанных Крыльях», – подумалось ему.

Ребята отвечали огнем на огонь. Лучи их лазеров скользили по кирпичным стенам зданий, загородивших аллею, где укрылся стрелок.

– Давайте, ребята! – рычал бен-Раби. – Стреляйте в него, а не в стены, черт вас возьми!

Четвертая пуля ударила в мостовую, и осколки камня угодили ему в лицо. Стирая капли крови, он подумал: почему убийца выбрал именно его? Может быть, это человек Марии?

Где Ярл? Где Маус со своими людьми?

– Проклятие, ребята, вы что, не понимаете, что это вам не компьютерная стрелялка?

Да где же Маус, с исчезновения которого и началась вся эта заварушка? На Мойше снова накатили эмоции, неуправляемые и спутанные. Он попытался взять себя в руки и не смог. Запрограммированная личность начала процесс саморазрушения. Единственным якорем, который удерживал его, была тяжелая, жаркая ярость.

У него за спиной послышался шорох подошвы по мостовой. Мойше перекатился, выстрелил, попал в ногу. Человек закричал и бросился под прикрытие.

Стрелок, вооруженный древним пистолетом, убегал бухающими шагами. Мак-Кленнон… Бен-Раби успел во второй раз выстрелить в свою жертву, прежде чем та скрылась из виду.

Еще одна тень скользнула под прикрытие дверного проема.

Программа Мойше прекратила саморазрушение.