Александр Михайловский - Визит «Полярного Лиса»

Доктора, которая занималась моим лечением, звали товарищ Иртаз Далер, и одета она была в почти такой же наряд, как и у малышки Аны. Несмотря на свое нерусское имя, она отлично, без всякого акцента, говорила по-русски. Смуглая, чуть горбоносая, темноволосая, с головой, оплетенной множеством косичек, товарищ Далер походила бы на обычную женщину одного из южных народов, если бы не слишком высокий рост и заостренные уши. Но на эти мелочи можно было не обращать внимания, потому что эта доктор повела себя совсем не так, как наши врачи. Первым делом, сморщив нос, она попросила меня пройти в расположенную тут же душевую кабинку и принять душ, не жалея мыла и мочалки. И выходить на осмотр, не надевая формы… Потом, бросив на меня оценивающий взгляд (в смысле размера), вытащила из шкафа запечатанный пакет одноразового белья и отдала его мне, попросив при этом поторопиться.

Я же только вяло кивнул. И в самом деле, после недели пребывания в военно-полевых условиях начинаешь благоухать отнюдь не розами и жасмином, а крепким застарелым потом пополам с запахом земли и пороховой гари. Сказать честно, смыв с себя все это, я почувствовал себя если не заново родившимся, то достаточно близко к этому, и потому без особого смущения вышел к товарищу Далер в одних обтягивающих трусах. Она же, критически осмотрев мою фигуру, сказала, что для своего возраста я неплохо сложен. Разве что еще немного подтянуть живот и нарастить мышц на груди и плечах, после чего с моим телосложением все будет нормально. На самом деле с ним и сейчас все нормально, просто из-за приступов я часто почти ничего не мог есть, поэтому и похудел. Но, впрочем, на этом разговор о моей фигуре закончился и начался сам осмотр, который свелся к просвечиванию на нескольких аппаратах, вроде рентгеновского. Товарищ Далер только говорила мне, какую позу следует принять, как повернуться, поднять или опустить руки, когда дышать, а когда нет…

Потом, когда осмотр закончился, доктор сказала, что у меня типичнейший случай язвы желудка на нервной почве, но дело это поправимое. Достаточно проглотить «автодоктора» – да, кажется, именно так она произнесла это слово, не совсем понятное мне. И достала из шкафа нечто извивающееся, членистое и белесое, толщиной с указательный палец, сантиметров пятнадцати в длину. Еще это создание имело две головы – спереди и сзади – и множество прижатых к брюху ножек, как у сороконожки, и множество злых, поблескивающих глазок по обеим сторонам тела.

– Э-э-э… прошу прощения, товарищ Далер… Это что еще такое?! – попятившись, возмутился я. – И это ужасное насекомое я должен… это самое… глотать!? – Наверное, я выглядел нелепо, от изумления и отвращения не умея подобрать слов и произнося все, что навернулось на язык. С ужасом, вытаращив глаза, я смотрел на омерзительную тварь, которую доктор любовно держала своими изящными пальчиками – так, словно это был миленький птенчик.

Иртаз Далер сначала не поняла меня, потом засмеялась. Она выглядела так очаровательно при этом, что мне даже стало немного стыдно перед этой красивой женщиной. Тем не менее на сороконожку в ее руках я по-прежнему смотрел с опасением.

– О, честно признаться, я даже не подозревала о том, что там, «внизу» еще есть люди, которые могут подумать, что дипломированный и высокопрофессиональный врач может прописать им глотание сороконожек… – сказала она ласковым голосом, глядя на меня с лучистой улыбкой. – На самом деле это никакая не сороконожка… – она положила блестящую тварь на ладонь и сделала шаг ко мне, вытянув руку перед собой, – а такая медицинская машина, специально предназначенная для контроля процессов в желудке пациента… Вот, посмотрите внимательно. – При этих ее словах я заставил себя хорошенько присмотреться к этой «машинке», которая при ближайшем рассмотрении и вправду оказалась совсем не насекомым. То есть на сороконожку эта машинка была просто похожей, и не больше того. Удивительное изделие рук человеческих из жесткого материала, похожего на целлулоид. Я с облегчением выдохнул. А доктор продолжила: – Стоит вам один раз проглотить эту штуку, как вы позабудете о своей язве до конца жизни. Это называется «автодоктор» – он, собственно, сам будет штопать эту язву, сам будет выделять в желудочный сок лекарства, необходимые для предотвращения развития рецидивов болезни. Стоит вам один раз решиться и проглотить эту штуку – и до конца ваших дней вы сможете вести жизнь абсолютно здорового человека…

Я подумал, махнул рукой и… решился. Правда, глотать эту «сороконожку» было немного неудобно, но зато потом, когда я вышел из реабилитационного аппарата, в котором проспал почти сутки, от этой штуки вообще не было никаких неприятных ощущений. И присутствие язвы я тоже не ощущал. То есть совсем. Теперь меня ждет еще она беседа с чудо-доктором Иртаз Далер, а потом я отправлюсь домой, вниз, воевать с фашистскими захватчиками.

29 июня 1941 года, вечер, Брестская область, ж.д. станция Ивацевичи.

Командир 7-й танковой дивизии, ныне командующий автобронетанковыми частями зафронтовой группы войск – генерал-майор Семен Васильевич Борзилов (48 лет).

План прорыва на коммуникации 2-й танковой группы вермахта был изменен в самый последний момент. Причиной этих изменений стали действия командующего этой самой 2-й танковой группой, генерала Гейнца Гудериана. Этот деятель, узнав, что подчиненная ему 29-я моторизованная дивизия ведет в Слониме бой с прорывающейся из окружения крупной советской группировкой и, самое главное, терпит при этом поражение, развернул в направлении Слонима 46-й моторизованный корпус, находившийся в резерве южнее Барановичей.

– Гордитесь, товарищи, – выйдя на связь, сказала мне Ватила Бе, – вы только начали, а против вас уже повернули целый моторизованный корпус. Но поскольку этот корпус идет вам навстречу, то каменные стены медным лбом пробивать мы вам все же рекомендуем – разворачивайтесь на Коссовский тракт, а 46-м моторизованным корпусом займутся другие. Пока у вас все идет отлично, постарайтесь не испортить этого впечатления.

Знаю я этих других людей! Отправляя наш сводный отряд на перехват коммуникаций немецкой танковой группы, проходящей по трассе Брест-Минск, генерал-лейтенант Болдин и Ватила Бе включили в его состав только одну «Сирену» и один взвод огневой поддержки; остальные приданные «свыше» подразделения зарезервировав для боев в городе и его окрестностях. И место я знаю, где эти расчеты тяжелых лазерных ружей смогут принять и отоварить любое количество вражеских танков. Это между деревней Русаково и селом Жировичи. Дорога к Слониму там проходит по узкой полосе, с одной стороны там заболоченная пойма Щары, а с другой – не менее заболоченный густой лес. Для движения танков пригодна полоса не шире двухсот метров, к тому же на выезде из этого дефиле поперек дороги протекает речка Млиновка с топким дном и болотистыми берегами, которая в качестве препятствия будет посерьезнее любого противотанкового рва. Корней Чуковский, кажется, сказал, что работа «из болота тащить бегемота» – очень нелегкая. Так вот, тащить из трясины увязший по самую башню танк немцам будет стоить еще больших усилий, чем подразумевал детский поэт.