Александр Михайловский - Визит «Полярного Лиса»

Сталин внутренне уже согласился с сделанным ему предложением и теперь, взяв свой рабочий блокнот, принялся делать пометки по особо животрепещущим вопросам. А таковых было достаточно много.

– Статусы, говорите… – хмыкнул он, – скажите, товарищ Малинче Евксина, а без них нельзя? А то наши люди не поймут, если мы снова посадим им на шею графов, баронов и прочих нахлебников, свергнутых нами всего-то четверть века назад. Ну ладно – допустим, что в вашем случае не на шею и не нахлебников, но все равно внешнее сходство с темным прошлым будет налицо, а это нехорошо. Да и путаница появится. Скажите, чем советский граф или барон будут отличаться от старорежимных?

– Без статусов, товарищ Сталин, никак нельзя, – ответила Малинче Евксина, – поскольку они мобилизуют и дисциплинируют социально активную часть населения. А вот поскольку резерв нашего актива находится здесь, в стране Эс-Эс-Эс-Эр, а не на Франконии или Склавении, то без графов, баронов и прочей феодальной мишуры обойтись и вправду можно. Дело в том, что научное сообщество у вас уже имеет свою систему статусов, военные свою, а вот общегражданская иерархия отсутствует по определению. Все статусы в этой сфере временные, действующие до тех пор, пока человек занимает ту или иную должность. Неплохо было бы разработать некий советский аналог старой табели о рангах, где все военные, гражданские и научные чины были бы сведены в одну сетку.

– И придворные чины тоже? – ехидно спросил Сталин.

– А разве вам, товарищ Сталин, в должности императора потребуются отдельные придворные чины? – с не меньшим ехидством ответила Малинче Евксина. – Наши императоры, начиная с Владимира Основателя, обходились без этой чепухи, а работники собственной его Императорского Величества Канцелярии имели общегражданские или военные статусы.

– Хорошо, товарищ Малинче Евксина, забудем о придворных, – согласился Сталин, делая пометку в своем блокноте, – эти разнаряженные бездельники нам и в самом деле ни к чему. Теперь скажите – что вы предлагаете делать с нашей советской системой, которая никоим образом не вписывается в вашу Империю?

– Почему не вписывается? – удивилась та, – очень даже вписывается. Только эффективна такая система бывает только в самом нижнем ярусе управления – там, где все знают друг друга лично. Чем выше мы будем подниматься по государственной лестнице, тем сильнее будет падать эффективность коллегиальных представительских органов государственной власти. На самом верху Верховный Совет, Государственная Дума или какой еще представительский орган, избранный прямым, всеобщим и равным голосованием, будет представлять собой либо источник деструктивной популистской политики, либо работающую без сбоев машину для утверждения коронных решений, ибо самостоятельно выработать что-то вменяемое и нужное такое сборище разнопланово ориентированных людей не способно. Предлагаю вам пойти по второму пути и, всемерно развивая советскую систему на местах, сводить ее влияние к минимуму на уровне принятия общегосударственных решений. В качестве элемента системы обратной связи, доносящей до верховной власти сообщение о состоянии дел на местах, такой орган был бы гораздо полезней. Также на высшем уровне необходимо иметь регулярно собираемый некий аналог нашего Совета Графов – то есть собрание наркомов, командующих военными округами, и региональных управляющих, которые в оперативном режиме помогали бы императору вести разработку текущей политики. Поскольку собрать в таком государственном совете предполагается людей, имеющих высокий уровень лояльности и компетентности в своих вопросах, то пользы от него для государства будет не в пример больше, чем от любой формы представительской демократии.

– Это хорошо, – согласился вождь, делая еще одну пометку в блокноте, – что вы предлагаете не ликвидировать советскую власть, а лишь придать ей новый облик. Теперь скажите, что вы предложите нам сделать с партией большевиков, ведь такого образования в вашей Империи, насколько я понимаю, не было…

– Партия большевиков, – серьезно ответила Малинче Евксина, – на данный момент – самая главная ваша ценность и одновременно ударная сила. В этой организации в своем большинстве собраны самые политически активные и лояльные вашим идеям люди. Относиться к такому богатству требуется особо бережно и осторожно. Но, с другой стороны, политическая система с двумя головами – партийной и государственной – в итоге грозит оказаться нежизнеспособной. К тому же две, а то и три дублирующие друг друга иерархии – партийная, советская и государственная – это дополнительная нагрузка на государство, замедляющая его развитие и снижающая уровень ответственности.

После этих слов Берия, Молотов и Маленков в буквальном смысле выдохнули с облегчением, а Сталин, повертев в пальцах карандаш, сказал:

– Несколько лет назад мы собирались изменить роль партии, оставив ее только политической силой, и укрепив государственную властную иерархию, но у нас не получилось…

– И хорошо, что не получилось, – ответила Малинче Евксина, – так бы вы и партию демобилизовали (ведь не зря же в нее шла наиболее активная и лояльная часть населения), и государство бы не усилили. Лучше будет поступить прямо наоборот и усилить роль партии, для начала практикуя совмещение должностей партийных и государственных руководителей. Начать можно с вас самого, совместив должности Генерального секретаря ЦК ВКП(б) и Верховного Главнокомандующего… Не обязательно же сразу объявлять обо всем. И Императором вас можно будет провозгласить уже после победоносного завершения войны, когда новая система укрепится, а ваши сторонники займут в ней ключевые места…

Сталин повернул голову и посмотрел сначала на Молотова с Маленковым, потом на Берию. Увидев, что те чуть заметно кивнули, Вождь встал из-за стола и произнес:

– Спасибо за предложение, товарищи, но нам требуется обдумать все сказанное и посовещаться. Думаю, что мы свяжемся с вами позднее и сообщим о своем ответе на ваши предложения. А пока до свиданья.

– До свиданья товарищ Сталин, – за всех троих ответил кап-раз Малинин, бросив взгляд куда-то в сторону, за пределы поля зрения камеры, – думаю, что в ближайшие четверть часа к вам подъедут маршал Шапошников и генерал Жуков, и тогда у вас будет действительно много дел…

После этих слов командира «Полярного Лиса» аппарат связи отключился, голографический экран исчез, и снова наступила тишина.

– Итак, товарищи, – сказал Сталин, выпустив изо рта первый клуб ароматного дыма, – есть мнение, что, приняв предложение наших нежданных союзников, мы ничего не потеряем, а приобрести можем очень многое. Не так ли, Вячеслав?