Брайан Херберт - Дюна: Дом Коррино [litres]

Империя и так пережила слишком много.

На предварительных слушаниях ментаты-законоведы в течение многих нескончаемых часов читали огромные куски из имперского свода законов. Вопросов и обвинений было в избытке. Аудитория начала скучать.

Наконец к свидетельскому столу был вызван Ромбур. Принц-киборг поднялся во весь свой высокий рост, одетый в военную форму Дома Верниусов в фуражке, прикрывшей рубцы на голове. Без труда переставляя свои механические ноги, он занял место на возвышении.

– После многих лет угнетения захватчики Тлейлаксу изгнаны с моей планеты. Мы победили и выиграли битву за Икс.

Делегаты зааплодировали, хотя в свое время никто из них не откликнулся на призыв Доминика Верниуса о помощи.

– Я формально прошу полного восстановления привилегий Великого Дома для семьи Верниусов, которых предательство и измена толкнули на путь отступничества. Если мы вернем себе прежнюю роль в империи, то каждый Дом только выиграет от этого.

– Я поддерживаю это требование! – громко выкрикнул Лето со своего места за главным столом.

– Трон одобряет, – подтвердил Шаддам, хотя никто не поинтересовался его мнением на этот счет. Он посмотрел на посла Пилру, желая создать у присутствующих впечатление, что все это результат предварительной договоренности. Никто из присутствующих не возразил, и просьба была удовлетворена по заявлению.

– Записано, – сказал президент ОСПЧТ, не спрашивая, хочет ли кто-нибудь возразить или что-то добавить.

Ромбур улыбнулся своим механическим лицом, хотя восстановление на престоле семьи Верниусов было чистой формальностью, так как принц не мог иметь наследников. Он высоко вздернул подбородок.

– Прежде чем я покину возвышение, позвольте поставить в повестку дня вопрос о награждении. – Взяв с трибуны поднос с медалями, он высоко поднял их и продолжил: – Может быть, кто-нибудь подойдет ко мне и нацепит все это мне на грудь?

Аудитория рассмеялась шутке. Напряжение в зале спало, люди оживились.

– Это всего лишь шутка.

Лицо принца вновь стало серьезным.

– Герцог Лето Атрейдес, мой верный друг.

Лето поднялся на возвышение под овации присутствующих. Вслед за ним на помост поднялись и другие члены делегации Дома Атрейдесов – Дункан Айдахо, Туфир Гават, Гурни Халлек и даже Джессика с ребенком на руках.

Сияя от гордости, герцог вытянулся по стойке «смирно», и Ромбур прикрепил к кителю красного мундира награду – завиток драгоценного металла, погруженный в жидкий кристалл. Такой же награды удостоились офицеры Атрейдеса и верный посол Каммар Пилру, который также получил ордена посмертно награжденных доблестного К’тэра и мужественного навигатора Д’мурра, который, несмотря на смертельное отравление, сумел спасти погибающий лайнер и его пассажиров. Наконец, Ромбур взял с подноса последнюю медаль и в притворном недоумении посмотрел на нее.

– Я никого не забыл?

Лето взял с подноса блестящий завиток и прикрепил его к груди самого принца. Потом, под оживленные аплодисменты зала, двое друзей обнялись.

С возвышения Лето взглянул на императора. Ни один правитель за всю долгую историю империи не переживал такого позорного поражения. Неизвестно, уцелел бы Шаддам в иных условиях, но в тот момент альтернатива была неясна. После стольких тысячелетий правления одного семейства даже его соперники не были готовы с легкостью пренебречь стабильностью в империи, кроме того, не было такого претендента, которого поддержало бы большинство Великих Домов Ландсраада. Лето не представлял себе, чем закончатся слушания.

Наконец для выступления был вызван Шаддам IV, которому была предоставлена возможность оправдаться. По Залу Речей прокатилась волна недовольного ропота. Канцлеру Ридондо пришлось приказать трубачам играть громче, чтобы фанфары перекрыли этот ропот.

Не выказав ни малейшей нерешительности, высоко держа голову, император Известной Вселенной предстал перед высоким собранием. Он встал у своего места, не поднявшись на возвышение, и заговорил немного охрипшим голосом, возможно оттого, что он за последние дни много кричал на офицеров своего штаба. Шаддам произнес уничтожающую речь, в которой заклеймил тлейлаксов и своего собственного отца, возложив на них ответственность за разработку губительного проекта синтеза искусственной пряности.

– Я не знаю, почему Эльруд Девятого связался с этими недостойными людьми, но он был стар. Многие из вас помнят, каким непоследовательным и капризным стал он в последние годы своей жизни. Я глубоко сожалею, что мне не удалось вовремя понять его ошибку.

Далее Шадцам утверждал, что не представлял себе всей сложной картины происходящего и послал сардаукаров на Икс только для того, чтобы сохранить там мир. Как только он узнал о существовании амаля, то немедленно отправил туда министра по делам пряности графа Хазимира Фенринга для тщательного исследования свойств нового продукта, и Фенринга взяли в заложники. Разыгрывая притворную печаль, император низко опустил голову.

– В конце концов, слово Коррино тоже должно что-то значить. – Шаддам сказал все положенные слова, но казалось, что мало кто из присутствующих им поверил. Делегаты громко перешептывались между собой и недоверчиво качали головами.

– Он скользкий, как слинья, – донеслось до слуха императора.

Несмотря на то что против него объединились многие именитые семейства, Шаддам не утратил своей гордости. Он стоял на плечах своих великих предков, происхождение от которых вело к славным дням битвы при Коррине. Его представители заранее успели поработать с Великими Домами, и им были гарантированы кое-какие уступки.

Лето в смятении смотрел в потолок. Старый Пауль учил его, что в политике есть отвратительные, но необходимые обязанности.

Придя к определенному решению, Лето сказал речь, прежде чем вернуться на свое место у главного стола, несколько отклонившись от протокола. Президент ОСПЧТ нахмурился, но позволил герцогу договорить до конца.

– Много лет назад, во время конфискационного суда, император Шаддам выступил от моего имени и в мою защиту. Я нахожу приличным вернуть сейчас этот долг чести.

Многие присутствующие удивленно воззрились на Лето, услышав такие слова.

– Выслушайте меня. Император своим… невежеством едва не погубил империю. Однако если высокое собрание решит предпринять решительные ответные меры, то они сами могут привести к еще большим смятению и потрясениям. Надо думать, что мы можем сделать для блага империи. Мы не должны скатиться к хаосу, как это случилось много веков назад во время Междуцарствия.

Сделав паузу, Лето взглянул в глаза встревоженного Шаддама.