Ольга Гусейнова - Единственная [litres]

Но, вопреки его стараниям, меня трясло еще сильнее. В конце концов слезы прорвали плотину, которую я пыталась возвести.

Джар размеренно гладил меня по голове и твердил:

– Тихо, тихо, единственная моя…

Даже в моем состоянии нетрудно было догадаться, что опекун впервые попал в подобную ситуацию и не знал, чем утешить женщину. Впрочем, я и сама не знала, что бы хотела услышать, если чувствовала себя несчастным маленьким ребенком, даже голая грудь Джара, к которой я прижималась, не смущала и привлекала исключительно как источник тепла.

– Почему у нее штаны сзади мокрые?

– Адамир, ты даже в этот момент только на женскую задницу смотреть можешь? – буркнул Дейти.

– Знаешь, я бы тоже штаны обмочил, если бы меня чуть не сожрали, – возмутился Илэр. – А она женщина…

– Что вы несете, она на мокрых штанах Джара сидит, – упрекнул их кто-то еще.

– Джару повезло – сразу полное доверие женщины заслужил, – позавидовал Арш.

– Тебе и в старости даже крупинки подобного не обломится, – ядовито процедил Илэр.

– Я уже извинился, и не раз, за свою глупость, – взвился Арш. – И доказал, что команда может мне доверять не меньше, чем иномирянка своему ранту.

– Только нам потребовалось много времени, при этом мы не раз спасали друг другу жизнь, а она – сразу. Чужаку!

– Что у нее с волосами? – неожиданно хрипло и громко перебил Рето.

– А что с ее волосами? – переспросил Адамир.

– Они темные, влажные и…

– Сильно пахнут свежей кровью, – глухо произнес Джар. – Проверьте ее, быстро!

– Я не могу согреться, – разревелась я, сотрясаясь всем телом.

Опекун одной рукой осторожно прижал меня за плечи к себе, а второй аккуратно убрал волосы в сторону. Прозвучал единодушный потрясенный выдох, посыпались ругательства.

– Почему ты не сказала, что тварь тебя достала? – испугался Джар.

– Достала? Сильно поцарапала? – Я попыталась обернуться, но его рука на моих плечах не дала. – У меня было ощущение, будто кипятком плеснули между лопатками, но потом забыла…

– Рето?! – строго обратился Джар к медику, оборвав мой растерянный лепет.

Тот ответил загадочной фразой на ранте:

– Ну, будем надеяться…

Следом затрещала футболка, застежка бюстгальтера, затем ткань влажными концами обвисла вдоль моего тела. Я испуганно прохрипела:

– Это моя кровь?

И сразу зашипела от боли – спину полили водой.

– Тише, тише смелая моя, сейчас все пройдет, все пройдет… – зашептал над ухом Джар.

Кого он пытался уговорить, себя или меня? Но не судьба… стало еще хуже, и, видимо, к этому никто не был готов. Рето наклонился над моей спиной с чем-то в руках, раздалось шипение, какое было, когда аэрозолем обрабатывали раны Вьяту, – а дальше я заорала от дикой боли, пронзившей мою спину от лопаток до талии.

Джар удерживал меня обеими руками, мужчины глухо ругались на медика. Тот громко о чем-то говорил на ранте, не забывая мучить меня. Дальше короткий укол в обнаженное плечо – и я обмякла. Вместе с болью отшибло все ощущения, хоть и крайне неприятные. Я находилась в сидячем положении только благодаря заботам Джара, мрачно спросившего у Рето:

– Думаешь, этого хватит? Еще и тварь когтями могла любую дрянь занести.

– Хватит. Вьяту помог их прибор. Вероятно, и землянка воспримет наше лечение, – спокойно ответил Рето. – Раны мы… хм-м… лучше иначе обработаем, но потеря крови большая, посмотрим. А сейчас вколем антос, чтобы убить любую заразу в организме, – и будет как новенькая…

– Ты уверен? – сомневался Джар.

– Да… надеюсь. Только дозу уменьшу немного… вдвое, а то расчет идет на другой вес, а пациентка – худенькая малышка. Нет, лучше втрое.

– Делай скорее! – взбешенно рявкнул Джар. – Она и так на пределе.

– Не рычи, командир, сейчас еще добавим сонника, пусть отдохнет, заодно и нервы подлечит…

Плечо кольнуло вновь. Дальше я провалилась во тьму.

Судя по ощущениям, меня переехал гравипоезд, размазав тонким слоем по всему тоннелю. Под щекой чувствовался ложемент, на котором я лежала ничком. Ох и неудобно, для человека, привыкшего спать на спине. Осторожно пошевелилась, пытаясь выбраться из тяжелого, мутного сна, прислушалась к себе – и с удивлением отметила, что боль не усилились. Зато в животе забурлило так, словно там поселился кто-то чужой и очень беспокойный! И ждал моего пробуждения, чтобы бурно поприветствовать. Ох, только этого не хватало!..

Чуть-чуть приподнялась, а живот совсем взбунтовался, грозя срочно исторгнуть лишнее наружу. Я осторожно перевалилась на бок и потихоньку принимала сидячее положение, опасаясь расплескать содержимое желудка. Голова перевешивала, перед глазами мерцали звездочки. Кажется, уже утро наступило. Под палантином, которым меня накрыли, я оказалась обнаженной до пояса. Перекинула на грудь волосы, испачканные в спекшейся крови, и нервно оглянулась. Вьят спал на соседнем лежаке. Спиной ко мне у костра дремали Арш и Джар, остальные чем-то занимались на границе с лесом. Увидев рядом рюкзак, я облегченно выдохнула, подхватила его и, прижав к груди, ринулась в туалет.

Ринулась – это громко сказано: меня повело в сторону от головокружения и тошноты, колени предательски подгибались от невыносимой слабости. Но до своей цели, шатаясь как пьяная и с трудом удерживая равновесие, я успела добраться. Даже штаны успела содрать в последний момент…

О дальнейшем лучше не вспоминать! Конечно, если от меня после что-то еще останется. Такое впечатление, что я со свистом, шипением, бульканьем и прочим звуковым сопровождением избавилась от половины своего веса. Да еще в тот момент, когда я голая, обессиленная облокотилась о стену, глядя, как природный «унитаз» смывает вонючие следы моего пребывания на планете, услышала голос Джара за стеной:

– Таяна? С тобой все нормально?

Я заполошно, истерично заорала:

– Да, только уходи. Слышишь, немедленно уходи отсюда. Я хочу побыть одна!

Если он увидит меня в таком виде, буквально в полном дерьме, лучше спрыгнуть со скалы сразу, чем мучиться от позора всю жизнь.

– Таяна, я хочу…

– Да уйди же ты, наконец! – совершенно по-хамски оборвала наверняка пытавшегося помочь Джара.

Живот согласно забурлил, заходил ходуном, вынуждая меня скрючиться и застонать от болезненных спазмов. К счастью, Джар больше не рвался сюда, и я продолжала «худеть». Что я вчера такого съела? Может, тот чертов «персик» успела попробовать? Отравилась и теперь умираю? Но самое невероятное, в голове медленно прояснялось. Во всяком случае, события вчерашнего дня я почти полностью вспомнила. Почти – потому что, как оказывали мне медпомощь, запомнилось смутно.

В течение следующего часа безвылазного сидения в лабиринте ответственный опекун пробовал дозваться меня еще пару раз, в последний – я рычала. К тому моменту, когда в животе больше ничего не осталось и булькала только вода, я напоминала выжатый лимон. Совершенно обессиленно сидела, привалившись к стене плечом, плакала от жалости к себе и пила воду. Потом с огромным трудом вымылась и даже волосы привела в порядок. А дальше сил хватило только нацепить майку, трусы и кое-как постиранные, сырые шорты.