Вера Окишева - Приручить огонь [CИ]

— Жибор, я боюсь. Вдруг унжирцы доберутся до неё и заставят рожать от нелюбимого. Или, вообще, искусственное оплодотворение. А может, и того хуже… — завелась я, представляя ужасы, на которые способны унжирцы ради своих опытов. Указательный палец прижался к моим губам, а Жибор успокоил, не дав скатиться мне в истерику.

— Не бойся, я с тобой.

Убрала его руку от своего лица и потянулась за поцелуем. Да, он со мной. Мне нечего боятся. Жибор так просто никому не отдаст нашу крошку, только через труп очередного унжирца, возомнившего себя богом.

Не бойся, я с тобой! Не бойся, я с тобой! Да чтобы я ещё раз поверила этому обманщику! Да ни в жизнь!

Мало того что мы летели вовсе не на «Астрею», а на Новоман, так его, видите ли, позвали на важную встречу, а я, как примерная, должна ждать его в зале прилётов.

И ждать пришлось долго! Десять минут прошло, а его всё нет!

Нервно притопывая ногой, сверилась с часами. Ну точно! Десять минут сорок три секунды! Где его черти носят?

Оставил меня одну, с Тором, который старательно делал вид, что мы с ним незнакомы. Я минут пять пыталась его разговорить, а затем плюнула и отошла к большому панорамному окну. Нос воротит, словно я ему что-то непристойное предлагаю. Всего-то спросила — отчего он такой невесёлый. Я же беспокоилась, вдруг что случилось. А он молчит.

Одиннадцать минут! Протяжно вздохнула. И вот что я буду делать на этой неразвитой планете? Новоман! Унылый голый пейзаж космодрома давал кучу материала для размышления о моей загубленной жизни.

Вдалеке виднелись горы с белыми шапками. Голубое небо, наполненное белыми густыми взбитыми облаками. Местная звезда излучала белый свет и припекало.

Куда ни глянь — везде этот белый цвет! Всё! Достало! Вернулась к альбиносу, протянула ладонь, ласково попросила:

— Дай коммом попользоваться, а то мой украли.

Тор настороженно осмотрел меня снизу вверх, задерживаясь взглядом на моей ладони.

— А почему Жибор не дал? — поинтересовался альбинос, а я готова была его стукнуть, сжимая свободный кулак от безысходности.

Откуда я знаю, почему не оставил!

— Мне маме надо позвонить, — решила давить на жалость.

Тор вздохнул и снял коммуникатор, протягивая мне.

— Благодарю, — с придыханием заявила ему и ловко схватила комм.

Набрала номер Аделы и стала нервно ждать, отходя от альбиноса к панорамному окну, чтобы не подслушивал.

Долгие гудки сменил напряжённый голос подруги:

— Слушаю.

— Адела, это я, Натали! — радостно зашептала в комм, который прикрепила к тыльной стороне кисти. Видео решила не включать, чтобы никто не видел, что не маме звоню.

— Натка! Ну ты, мать, даёшь! — заголосила подруга, а я, опасливо озираясь на Тора, убавила звук динамиков.

Тот молча смотрел на меня, недовольно хмурясь.

— Тебя же потеряли все! — чуть тише стал слышан голос Аделы.

— Ты сама трубку не берёшь! — недовольно проворчала в ответ.

— Прости, подруга, — покаялась она. — Просто я держу оборону. Не отвечаю с незнакомых номеров. А тут как дёрнуло.

— Рассказывай, куда пропадала и что за новость о свадьбе?

— А, слышала? — радостно ответила подруга и зачастила: — А я украла Ли! Он так и не улетел с Унжира, а все думали, что к тебе улетел. Я всё испытывала средство в надежде, что на него подействует. Но ты же знаешь, что его какая-то землянка нонарскими палочками одурманила и изнасиловала. Так он и на дух их запах не переносит. А я хотела незаметно.

— Да, слышала эту историю, — сочувственно кивнула я. Даже больше, я знала, кто над ним так поиздевался! До сих пор стыдно смотреть парню в глаза.

— Он же пуганый. Два месяца тестов! — продолжала вещать Адела. — И вот, — выдержала паузу и как завизжит от радости: — Я выхожу за него замуж!

— То есть средство подействовало?

— Нет, просто Ли догадался, кто его украл. Мы поговорили, признались друг другу. Знаешь, я ему, оказывается, всегда нравилась, но его отец приказал на тебе жениться. Сама понимаешь, честь Дома. Я с папой поговорила, он дал добро на свадьбу. Мы же богаче, чем вы, а я всего лишь третья дочь. Я так счастлива!

— Поздравляю! — искренне пожелала я ей. — Ты этого долго добивалась.

— Да. Ты когда прилетишь? Свадьба на двадцать второе назначена.

Я замолчала, тоскливо поглядывая на далёкие вершины гор.

— Натали! — позвала меня подруга.

— Не знаю. Я не уверена, — грустно произнесла. — Я под покровительством садиста!

— Слушай, ты можешь нормально всё рассказать? А то тогда толком ничего не объяснила, сейчас опять темнишь.

— Я объявила нового покровителя, и он оказался садистом. Но это ещё цветочки, я от него беременная и меня из-за этого украли. Но быстро нашли. А вот теперь я под арестом, — обиженно буркнула, с ненавистью глядя на своего конвоира, который в мою сторону даже не смотрел. Чувствую себя преступницей, вот никак не звездой.

— О, подруга, — протянула Адела. — Ну ты и попала. Но ничего, я сейчас замуж выйду и придумаю, как тебя спасти. Только я не поняла про похищение. Кто украл, дедушка?

— Нет, меня украли странные фанаты. Ой, там такая история, что на трезвую голову не разобраться, — отмахнулась я, вновь разглядывая белые шапки гор.

— Не расстраивайся, сам же пожалеет, что с тобой связался, — какой-то сомнительный отвесила мне комплимент подруга.

— В плане? — переспросила, желая уточнить, что она имеет в виду.

— Только не обижайся, — нехорошо начала Адела, а у меня внутри уже растеклась обида, — но я не представляю, кто в здравом уме захочет с тобой связываться. Покровитель же практически муж. Я ведь правильно понимаю? И как же надо влюбиться, чтобы держать тебя постоянно подле себя.

Нет, она меня не обидела. Она меня оскорбила. Не такая уж я и стервозная, чтобы у лучшей подруги было обо мне такое нелицеприятное представление. Мы же столько пережили вместе. Как она может?

— Он меня любит, — холодно ответила ей.

Да, любит. Ей такого счастья не выпадет никогда. Унжирцы не могут похвастаться такими глубокими и светлыми чувствами.

— Любовь! — презрительно воскликнула подруга, вызывая очередную волну омерзения во мне. — Ну это ненадолго. Любовь к тебе у многих не выдерживала и двух месяцев, умирала в судорогах, — продолжала бросать шпильки Адела, совершенно не чувствуя моего состояния.

— А я счастлива, — твёрдо заявила я ей, мстительно добавив: — Пусть и два месяца, но он будет любить только меня, а тебе придётся придумать средство, чтобы Ли не заглядывался на других. Желаю тебе терпения. Оно тебе ой как потребуется.

На том конце замолчали. Желчь осталась на языке после гадких слов. Но она первая начала. Адела обеспокоенно спросила:

— Ты обиделась? Я же просила тебя не делать этого. Я же твоя лучшая подруга. Что я такого сказала? Только правду. У тебя скверный характер. Это влияние унжирской крови. Ты свободолюбивая самодостаточная личность. И привязать тебя к одному мужчине невозможно.