Надежда Мосеева - Я хочу увидеть дождь [СИ]

— Гравитация и излучение на него не повлияли, — сказал я, зевнув. — Это ж вроде объяснили. Вряд ли такие доказате…

— Здесь! — продолжил Миша, повысив голос. Я решил молча слушать. — Он поменял скорость. Вообще без причины. А здесь он получил ускорение от Урана.

— Ну и…?

Спросонья я плохо соображал. До меня не сразу дошло.

— Помнишь, как мы сюда летели? — тихо спросил Миша. — Мимо Европы. Ты пилот — ты должен был заметить.

— Помню, — тихо сказал я.

Игнат тогда использовал гравитацию планеты, чтобы выполнить манёвр. В теории — ничего сложного. Но на практике…

Я тогда отвлёкся на гейзер. И не придал значения трюку [3] «Дуга Хель» — название манёвра. Корабль использует гравитацию газовых гигантов для ускорения или изменения курса. Богиня Хель в скандинавской мифологии — повелительница мира мёртвых. До изобретения малых двигателей, способных преодолеть гравитацию столь массивных объектов, пилот, который решился на «Дугу», взаправду мог отправиться к Хель. , который пилоты ласково называли «Дуга Хель».

— Я в институте такое высчитывал, — сказал Миша. — Скорость, курс, инерция, гравитация. Вот просто поверь, там нужно дофига всего. Чтобы такое сделать, надо либо быть отличным пилотом, либо считать в уме со скоростью компьютера. А Игнат пролетел так, будто каждый день этим занимался. Я тогда ещё подумал, почему пилот обычного транспортника…

— Миш, не отвлекайся. С тайной жизнью Игната потом разберёмся.

Я уже сам всё понял. Но боялся сказать вслух.

— Так, короче, — затараторил Миша. — Если там и объяснили, почему гравитация Юпитера на Дождь не повлияла… Хотя гравитация влияет на всё. А учёные — просто заклёпочники, которые ради сохранения репутации готовы забить на законы физики. Но оставим это на их совести.

— Миш, — тихо сказал я.

— Но они не смогут объяснить, — продолжил Миша. — Как он то включает, то выключает влияние гравитации. Это даже я не могу объяснить. Хотя в институте нас учили, как выкручиваться, если чего-то не знаешь. Мало того, Дождь точно рассчитал ускорение и курс.

— Он сделал это специально?

Я запнулся. Мы с Мишей говорили о Дожде, как о живом существе.

— И что теперь? — угрюмо спросил я.

— Не знаю, — ответил Миша. — Я передам всё нашим лоботрясам и перешлю на Землю. Но…

Я прекрасно понимал, что «но». Если уж то, что Дождь прошёл облако Оорта и обогнул Юпитер, никого не убедило, манёвр с гравитацией вряд ли изменит мнение учёных. Как выяснилось, у Миши было другое «но».

— Вдруг они подумают, что Дождь агрессивен, — сказал он. — Инопланетный корабль или высокоразвитая космическая амёба, пожирающая планеты.

— Думаешь, он… опасен?

— Понятия не имею. Но если б это была амёба — как минимум две планеты она бы уже сожрала.

— А серьёзно? — устало спросил я.

— Это серьёзно. Если бы Дождь хотел всех убить, он бы уже давно начал это делать.

Миша немного помолчал и продолжил.

— Хотя, может, ему по вкусу именно Нептун. Тогда «щитовиков», желающих пострелять по метеоритам, ждёт верная смерть.

— Спасибо, — пробубнил я. — Теперь мне легче.

— Знаешь, — тихо и на удивление серьёзно сказал Миша. — Я в детстве слышал фразу: «Разумное не может быть агрессивным». Просто люди — неразумные. И колотят друг друга палками с начала времён. Палки меняются, а люди — нет. Увидев непохожее на нас существо, мы сразу предполагаем худшее. Если оно сильнее, то оно хочет нас убить. Если оно умнее, оно хочет нас убить. Если у него оружие, оно хочет нас убить. Люди судят по себе. Ведь если они сильнее или умнее, они обязательно найдут, кого грохнуть. Но у нас просто нет другого примера. Вот я в детстве и пообещал себе, что никогда не буду судить по людям. И если встречу непохожее на себя существо, не стану его убивать только из страха, что оно убьёт меня.

Я слушал Мишу с открытым ртом. На этот раз друг не тараторил, но мне всё равно не удалось вставить ни слова. Я просто онемел от удивления.

Миша помахал рукой перед моим лицом.

— Эй, лучшие оценки на курсе, забыл? И по философии тоже. Хотя необязательный предмет. Мы там такие монологи закатывали — у преподов уши скручивались вместе со всем остальным. А тут всего-то… Вопросы жизни, вселенной и всего такого.

Я поискал свою челюсть на полу. Её там не было. Пришлось закрывать рот без неё.

— Ну, это, — замялся я. — Просто не ожидал.

— О. Заговорил, — обрадовался Миша. — А я думал, ты мысленно отправился на Землю. И вообще, чему ты удивляешься? Кэпу нашему можно излучать пафос, а мне нельзя?

— Давай вернёмся к делу, — ушёл я от темы.

Миша сразу погрустнел.

— Честно, — вздохнул он. — Не знаю, что думать. Помнишь, я говорил, что мы ни на что не можем повлиять? Так вот. Я врал.

— В смысле?

— Дождь ускорился от гравитации. Но не сменил курс. Понимаешь? Он будет тут раньше. Я могу просто не передавать эти данные.

— А другие не вычислят? — спросил я. — Или на Земле…

— Не знаю, — Миша покачал головой. — Если и смогут, то не успеют ничего сделать.

Он явно колебался.

— Отправь, — угрюмо сказал я.

Всё-таки Капитан был прав.

«Щитовики» готовились к отлёту. Как ни странно, не только они. Я увидел шаттл Капитана, «Пухлик» Игната и даже корабли исследовательского. Интересно, Миша знал, что его «звездуны» сейчас тут?

Эх, если бы на «Северной» было больше транспортников. Таких проблем бы не возникло. На шаттлах далеко не улететь.

Ко мне подбежал Корн. Он выглядел взволнованным.

— Что случилось? — спросил я.

— Сиды сбежали, — ответил запыхавшийся техник. — И твоя Нора с ними.

— Как? Куда?! — я настолько удивился, что не отреагировал на фразу «твоя Нора».

— Не знаю. Охранники сами в шоке. Сиды как-то угнали списанные корабли из доков.

— И что? Их будут искать?

— Точно не сейчас, — сказал Корн. — Трутни из охраны уверены, что эти молокососы сбежали на Марс.

Не самая лучшая новость. Но я ничего не мог изменить. Просто надеялся, что сиды не наделают глупостей.

«Щиты» по одному вылетали из гавани. Я ждал своей очереди. Мы с Корном молча сидели у диспетчерской и наблюдали за кораблями. Внезапно появился Миша.

— Ты что здесь делаешь? — удивлённо спросил я.

— Решил вживую посмотреть на картину «Щиты улетели», — радостно ответил он.

Корн многозначительно кашлянул.

— О, привет! Я — Михаил, — сказал Миша. — Его друг-«звездун», — он кивком указал на меня. — Сейчас хочу сменить профессию и стать идиотом-камикадзе. Олег, я лечу с тобой.

— Что?! — обалдел я.

— Привет, — весело сказал техник. — Я — Корн. Его начальник-сволочь. Профессию менять пока не планирую. Летать — тоже.