Стивен Бакстер - Бесконечный Космос [litres]

– Ух!

И он провалился в дыру между мирами.

Это не было похоже на переход.

Переходя, вы перемещаетесь из одного мира в другой, более-менее идентичный, за исключением таких деталей, как цивилизации и последствия катастроф, как будто переходите между последовательными кадрами фильма. А потом переходите дальше, в следующий кадр, а потом в следующий…

В этот раз было по-другому. Отвесное падение.

Больше похоже на путешествие через слабые места, которые Джошуа Валиенте много раз совершал вместе с Салли Линдси. Теоретик Долгой Земли Мелланье, ученый противник Уиллиса Линдси, отца Салли, первым подвел теоретическую базу под понятие слабых мест. Линдси представлял Долгую Землю в виде ожерелья из голубых жемчужин, которыми являлись все альтернативные миры. Простой переход позволяет двигаться по цепочке от одной жемчужины к другой. Но Клод Мелланье выдвинул гипотезу, что ожерелье в некой многомерной шкатулке может перепутаться, а нити наложиться друг на друга. И он утверждал, что можно прорваться в смежную нить и таким образом одним прыжком путешествовать по Долгой Земле намного дальше, чем просто переходя. С помощью слабых мест можно даже перемещаться по Долгим Землям географически, в отличие от обычных переходов. Поговаривали, что самые одаренные путники среди Следующих могли создавать собственные маршруты по слабым местам…

Джошуа Валиенте считал слабые места долгоземельным эквивалентом червоточин из «Контакта», и падать сквозь них было так же неприятно. Этот переход напоминал слабое место, но слабое место со смазанными маслом стенами.

Это имело смысл. Физически тролли сильнее людей и уже пару миллионов лет настойчиво приспосабливались к странным условиям Долгой Земли. Конечно, их переходы, их тоннели слабых мест будут более суровым испытанием для обычного человека.

Но это уязвило Джошуа, который с тринадцати лет был образцовым путником. Теперь он узнал, каково приходится фобикам вроде его шурина, бедняги Рода Грина, которому становилось физически плохо, даже если его усыпить и переносить на носилках. Похоже, на Долгой Земле всегда найдется что-нибудь новенькое, даже если это касается троллей.

Все вокруг расплывалось, единственной твердой реальностью была сильная троллья ладонь на его шее. И Джошуа показалось, что он видит лицо Салли Линдси и слышит ее насмешливый голос. «Уже не такой крутой, да, Валиенте? Вот реальность переходов. Так чувствует себя рыба, вытащенная из воды…»

– Салли, отстань.

– Ух?

Внезапно Джошуа осознал, что Санчо его больше не держит, и он стоит на собственных костылях.

Но его окружала ослепительная молочная пустота.

Это могла быть вьюга с нулевой видимостью, в которые он попадал во время долгой вулканической зимы на Базовой, или даже еще один джокер Биток. Но температура была нейтральной, и он чувствовал, как на лице собирается влага. Поверхность под ногами была тоже ничем не примечательной, как белый песок. Но затем Джошуа заметил что-то похожее на отпечаток червя, как раз сбоку от висевшего ботинка его поврежденной ноги. Значит, не Биток.

Он поднял глаза на тролля, который нависал черной тучей на фоне белого тумана.

– Санчо, где это мы?

– Ух?

– Проклятье… – Он выудил из кармана куртки троллий зов и попробовал снова. – Мы уже на месте?

– Пляж, – просто сказал тролль. – Ух?

Санчо почти комично приложил ладонь к волосатому уху.

Поднапрягшись, Джошуа различил шум прибоя и повернулся в ту сторону.

Он стоял во мгле, возможно морском тумане, густом и влажном. Но теперь туман рассеивался, и Джошуа разглядел побережье, усыпанное чем-то очень похожим на водоросли, и сероватый океан, по которому лениво катились волны, почти элегантно разбиваясь о берег, шурша осколками ракушек. Горизонта по-прежнему не было видно.

Джошуа, у которого голова шла кругом от такого космического путешествия, поразился обыденности всего вокруг.

– Так где, Санчо? Какой пляж?

Санчо пожал плечами.

– Пляж.

Джошуа тихо рассмеялся. Он уже устал стоять, поэтому опустился по костылям на песок, вытянув вперед больную ногу, и уставился на спокойное море.

– Какая разница, что за пляж, верно? Джошуа, ты должен думать как тролль. Пляж он и есть пляж, один пляж, растянувшийся по всей Долгой Земле. И хорошее место, чтобы кормиться…

Санчо похлопал его по плечу.

– Лезть.

– Лезть? Лезть на что? Куда?

– Дерево.

Тролль показал пальцем в глубь суши и пошел в ту сторону.

– Дерево?

Джошуа снова поднялся, с трудом, и повернулся спиной к морю. Туман быстро рассеивался. Что ж, должно быть, тут утро, как и в том мире, откуда они пришли, как, надо полагать, во всех мирах Долгой Земли. И в утреннем свете морской туман испарялся, открывая на суше, над пляжем…

Сооружения. Как башни.

Большие, каждая представляла собой колонну, сверху окутанную туманом, а снизу окруженную подпорками. Целые ряды башен, хотя всего лишь силуэты на фоне жемчужного тумана. Здания? Нет, слишком естественно они выглядели. На самом деле растопыренные подпорки были похожи на гигантских крабов.

Тролль размеренно шагал вверх по пляжу к одной из «колонн», и его плечи растворялись в тумане. Джошуа заторопился следом, неуклюже ковыляя на костылях. Туман расступился дальше. И Джошуа неожиданно разглядел.

Перед ним было дерево, большое, с толстым прочным стволом и тяжелой, массивной корневой системой, которую он принял за присевшего зверя или краба. Ветви и листва все еще скрывались вверху в тумане. Большое, но всего лишь дерево. Дальше он увидел такие же деревья – стройные силуэты, застывшие в тумане. Значит, какой-то разреженный лес, к которому его в маршевом темпе вел Санчо.

– Лес есть лес, – бормотал Джошуа, шаг за шагом продвигаясь вперед на своих костылях. – Так же как пляж есть пляж. Разве что – мы тут. Почему этот лес, почему эти деревья?..

Наверное, ответы найдутся, когда они дойдут до леса.

Но они все еще шли по проклятому пляжу. Костыли Джошуа все так же раздражающе погружались в мягкий песок, сломанная нога болела от каждого движения, подмышки натерло костылями. А деревья казались такими же далекими, как и поначалу, несмотря на то, что тролль размеренно маршировал к ним.

– Что за чертовщина? Я на беговой дорожке?.. Ай, хватит жаловаться. – Джошуа нагнул голову, стиснул зубы и решил терпеть. – Род, я иду.

Дальше по пляжу идти стало легче, поскольку клочки травы на дюнах закрепляли поверхность. Затем они сменились травянистым лугом на песчаной почве, а после волнами невысоких дюн. «Невысоких», пока вам, как Джошуа, не приходится раз за разом на одной ноге взбираться по песчаному холму и спускаться в заросшую травой впадину. Но Джошуа двигался быстро, как мог, без риска упасть, стараясь не упускать Санчо из виду – туман стоял по-прежнему.