Андрей Ливадный - Беглец [СИ, litres с оптимизированной обложкой]

– Проблемы? – напрягся он.

– У тебя аномальная ДНК. Думаю поэтому твои органы начали отказывать.

– В каком смысле «аномальная»? – опешил Таргит. Его реакция выглядела искренней, похоже, он был удивлен не меньше других.

– Ну, если выражаться простым языком, у обычного человека в ДНК много так называемого «генетического мусора». Это след эволюции. Некоторые участки наследственной памяти обрывочны, другие представлены так называемыми «спящими генами», чье предназначение пока еще не разгадано.

– У меня слишком много наследственных повреждений? – уточнил Таргит.

– Наоборот. Их нет, – ответила Хлоя. – Как и генетического мусора. Словно исходник твоей ДНК был тщательно очищен от всего «лишнего», а после клонирован. Я нашла маркеры «Генезиса», – это своего рода «патенты», на разработки корпорации, встроенные в геном. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Он сумрачно промолчал.

– «Лучшее враг хорошего», – Хлоя не стала ничего переспрашивать, но незаконченную мысль продолжила: – Мы считаем определенные последовательности «генетическим мусором», но на самом деле многие фрагментарные участки кода активируются при определенных условиях и играют важную роль. Наши знания велики, но не абсолютны. Единственная область, где могли бы применятся очищенные от «мусора» образцы, – это фабрики клонирования, предназначенные для выращивания отдельных тканей или органов.

– Долго я проживу? – хмурясь, спросил Таргит.

– Учитывая киборгизацию? Да, долго. Но у тебя никогда не будет детей. И ты не застрахован от внезапных сбоев в метаболизме.

Пока они разговаривали, Иван оделся, невольно прислушиваясь к диалогу. С Таргитом все не просто. В его происхождении кроется тайна. Хотя, учитывая обстоятельства, наше прошлое можно списать со счетов.

– Я пошел, – Стожаров взял куртку.

– Сейчас будем ужинать, – напомнила Хлоя.

– Спутник на нестабильной орбите. Мне нужно успеть снять данные, пока он не сгорел в атмосфере. Где у тебя узел связи?

– Оборудование на вершине холма. Но там какая-то поломка.

– Я возьму Дейва.

– Хорошо. Только возвращайтесь побыстрее. И будь осторожен, ночные хищники крайне опасны. Не снимай дыхательную маску. Внешний метаболический имплантат не гарантирует полной сопротивляемости к нейротоксинам и патогенам, а они тут распространены повсеместно.

– Учту, – Иван чувствовал себя не так хорошо, как могло показаться. На самом деле он держался лишь благодаря повышенным дозам стимуляторов.

Центральная секция полевой биологической лаборатории имела встроенную зону отдыха. Настя вытирала влажные волосы, Карл и Дима с интересом рассматривали изображение на экране: они включили прямую трансляцию с датчиков периметра, глядя, как болотная гидра охотится на насекомых.

В простой одежде, без экипировки и оружия, они выглядели обыкновенными детьми.

– Иван, а когда мы попадем домой? – спросила Настя.

– Хотя бы поешьте и выспитесь, – Стожаров остановился, ободряюще подмигнул ей. – Хлое нужно немного времени на синтез препаратов, чтобы их хватило всем в вашем поселении. А сейчас извини, мне надо идти.

– Ладно… – вздохнула Настя, и вдруг спросила: – А мы сможем сюда вернуться?

В ее глазах, за колючим выражением, присущим рано повзрослевшему ребенку, таилась надежда.

– В любое время, – ответил Иван. – Теперь все изменится к лучшему. Обещаю.

…

В пещере (за пределами модулей биолаборатории) царило тусклое желтоватое освещение, громко тарахтел изношенный водородный двигатель.

– Дэйв? – окликнул Стожаров, зная, что тот где-то поблизости. – Не составишь мне компанию?

– Я тут, – андроид, одетый в промасленный комбинезон вышел из бокса, где возился с каким-то устройством. – Приятно снова чувствовать себя полноценным, – он закинул за спину римпновскую винтовку. – Куда идем?

– Мне нужно выйти на связь со спутником. Хлоя сказала, что станция на вершине холма, но в ней поломка?

– Скорее всего истощились батареи. Я взял запасные.

– Тогда пошли. Времени в обрез. Захвати тактический модуль, у тебя он должен быть в запасе.

– Да, есть. Демонтированный с АПМ.

Вместе они поднялись на холм. Идти пришлось по узкой уже изрядно заросшей тропе, петляющей между скал. Под ногами путались упругие ветки какого-то кустарника.

– Небрежница как сильно разрослась, – удивился Дейв. – Жалко будет, но придется тропу чистить.

– Чего тебе жалко? – не понял Стожаров.

– Этот кустарник, по сути, первый гибрид, выведенный Хлоей, – пояснил андроид. – Она взяла участок генома, отвечающий за формирование корневой части местной лианы, и при помощи генетического конструктора добавила к нему ДНК земной карликовой ивы. Думалось, что выйдет опрятное декоративное растение, а на поверку получился кустарник, упругий, стелющийся по скалам, но с ивовыми листьями. Смотри, как экспансивно он захватывает территорию! Интересно, остановится ли, добравшись то топи?

Иван, слушая монолог андроида, изредка поглядывал в небо. Незнакомый рисунок созвездий, и движущаяся на их фоне яркая горошина спутника, будоражили воображение.

Вскоре тропа привела их на вершину холма. Здесь был сооружен небольшой сарайчик, из кривых стволов древовидных лиан и пластиковых листов облицовки. Над кособоким строением царила гроздь антенн, закрепленная на решетчатой ферме, – основой для нее послужил выдвижной манипулятор вездехода.

Дейв открыл скрипнувшую дверь, вошел внутрь и сразу принялся за дело: сменил элементы питания, протестировал кибернетический блок управления антеннами, проверил сервомоторы.

– Готово.

– Сориентируй на спутник. Он пройдет над нами через пару минут. Вот параметры орбиты.

– Принял. Сейчас сделаю.

Иван извлек из подсумка два длинных кабеля. Один соединил с тактическим комплексом, второй подключил к своему импланту и станции связи.

Дейв удивленно взглянул на него.

– Незнаком с такой технологией.

– Прямой нейросенсорный контакт, – скупо пояснил Стожаров.

– Система плюс биологическая нейросеть? А в чем смысл?

– В скорости и эффективности обработки данных.

– А тактический терминал только для подстраховки, да? – заинтересовался андроид. – Можно было обойтись и без него?

– Верно. Можно и без него, и без кабелей, но так надежнее. Все не отвлекай, – Иван уселся в потертое кресло.

Стожаров откровенно рисковал, снова и снова используя систему прямого нейросенсорного контакта, которая едва не убила его в прошлом. Но, по сути, выбора не было. Одного взгляда на враждебность окружающей природы и плачевное состояние систем колониального транспорта хватило, чтобы шаг за шагом, небольшими включениями изгонять въедливый страх, гасить воспоминания об агонии, стараться настроиться на конструктивное мышление.