Артур Прядильщик - Минеральные клоны

– То кака, то еда. – Я повернулся к Золотарь спиной и обращался только к Сабрине. – Тебя не поймешь! Ну, пойдем отсюда – тут, действительно, попахивает-с.

После чего отклонился вбок – это Золотарь неумело попыталась пнуть меня ногой.

– Ой! Кто-то тапочек потерял! – Сабрина секунду рассматривала шлепанец, неуловимым движением снятый с ноги Золотарь. И тут же отшвырнула его в толпу. Отряхнула ладошки. – Ты бесполезен, жалкий тапочек! Даже не продашь – кому ты нужен без пары!

Вокруг зашушукались и что-то забормотали. Кто-то кому-то что-то объяснял. «Антрацит», «Пирит», «Это же ЗОЛОТАРЬ!», «А это АНТРАСАЙТЫ!» Я укоризненно покачал головой:

– Можно было устроить аукцион. Можно было написать объявление «Нашелся тапок» и вернуть за совершенно смешное вознаграждение. Можно было выставить его на торги – мы ведь предполагаем, чей именно это был тапок – пошел бы в качестве сувенира. Я вот читал, что есть богатые извращенцы, которые…

Сзади хлопнули в ладоши. Я покосился себе за спину.

– Точно! – Золотарь по-прежнему сохраняла маску радостного радушия. – Почему бы нам не поужинать! Сабриночка, как насчет пареных котлеток из фиадончоус под соусом саминелли и гарниром из тушенных экзотических фруктов?

Сабрина насупилась – Золотарь расчетливо нанесла болезненный запрещенный всеми правилами удар.

– Нет, разумеется, если хотите, в ресторанчике на берегу, арендованном мной сегодня ночью ТОЛЬКО ДЛЯ ДРУЗЕЙ, вам могут приготовить все, что угодно. Даже столь любимый вами ИРП «Штурмовой-5»!

(ИРП – индивидуальный рацион питания)

– Котлетки… – Тихо буркнула Сабрина.

– Что-что? Я не слышу! – Золотарь приложила ладошку к уху.

– Котлетки! – Выплюнула Сабрина.

С танцевальной площадки, расположенной в трехстах метрах от берега, можно было выбраться на одном из арендованных катеров, которые отдыхающие арендовали на все время танцев. Хотя, на мой взгляд, тут и вплавь можно было – до берега всего ничего… У охраны Золотарь, разумеется, катера были свои – новенькие, скоростные и напичканные средствами пассивной и активной защиты.

Глупо было для переправы на берег использовать наш катамаран океанского класса. Пусть даже среди катеров и простых весельных лодок (средство передвижения местного персонала, думаю) смотрелся он чужеродно. Разумеется, нас посадили в один из катеров. Разумеется, в этом катере на огромном кожаном диване сидела Золотарь. Разумеется, нас усадили напротив.

– Господа клоны, я довольна представлением. – Холодно говорила Золотарь, убрав с лица мягкую улыбку, так не вязавшуюся до этого с выражением глаз. – Но впредь хотелось бы видеть чуть больше уважения к моему статусу. Уверена, что я заслужила, как минимум, демонстрацию этого уважения, отнесясь к вашим проблемам с куда большим участием, чем оно того заслуживало.

Катер шел плавно и на волнах не качался – какие-то хитрые системы обеспечивали его стабилизацию и устойчивость. Сам катер, кстати, был не так чтобы сильно меньше катамарана. Шесть других катеров, на первый взгляд очень похожих на наш, окружили нас конвойным ордером. Охрана.

– Нас лишат премии! – Громко шепнула мне Сабрина. – Жаль! Я так на нее рассчитывала!

– Вас могут уволить. – С милой улыбкой подсказала Золотарь.

– О-о-о… – Выдохнул я.

Угроза была нешуточная.

– Мы всегда можем разорвать контракт. Я даже могу проявить милосердие и дать вам некоторую денежную компенсацию. Выходное пособие, хотя оно и не положено после испытательного срока. Чтобы продлить ваши дальнейшие… трепыхания вне корпорации. Это чуть-чуть их продлит и сделает более интересными для наблюдения. Со стороны.

– Наши действия во время ужина? – Спросил я.

Между нами возникла прозрачная пелена защитного поля. Я, не скрываясь, поморщился – следуя традиции, когда между мной и Золотарь была силовая завеса, я узнавал что-то крайне для себя неприятное.

Я, конечно, люблю оказываться правым, но иногда, чисто для разнообразия, хотелось бы ошибаться. Но, видимо, не сегодня:

– Чуть больше уважения. – Говорила Золотарь. – Поведение пусть остается таким же независимым, звезды с ним. Но – чуть меньше откровенного хамства, и еще меньше дешевого паясничества. И чуть больше чуткости и теплоты… к своей невесте.

– Простите… что? – Очень вежливо и вкрадчиво спросила Сабрина.

Золотарь сочувственно развела руками:

– Предложение аналитиков, работающих со средствами массовой информации. Я потребовала у них «информационную бомбу» – они предоставили мне «информационную бомбу». Тимониан Антрасайт – теперь мой жених. В конце концов, этим, в сознании обывателей, обычно должно заканчиваться спасение прекрасной принцессы, если принц, по чистой случайности и недосмотру охраны, не сломал себе в процессе шею.

«Ха-ха-ха! Шаблоны! Чертовы шаблоны!!» – зашелся в истерике веселящийся «второй». Долбоёб. Кажется, он действительно не понимает, что..

Бледная Сабрина посмотрела на меня и похлопала по моей голой коленке, выдавив:

– До совершеннолетия ты не доживешь, брат! Мои соболезнования…

Я был вынужден согласиться с таким выводом. Следующий ход – зверское убийство жениха наследницы кресла Председателя «Пирит» просто напрашивался. Именно в рамках этой самой «информационной бомбы».

– Были еще предложения «выдать замуж» за кого-нибудь из моих младших братьев Сабрину Антрасайт. – Продолжала лениво Золотарь. – Но я посчитала это слишком жестоким.

После этих слов последовал внимательный оценивающий взгляд на меня от Джонсон, сидевшей рядом с Золотарь… и только после этого – защитное поле было отключено. Теперь я не рыпнусь, потому что подставлю тем самым Сабрину, а она не рыпнется, потому что тогда мы оба не проживем и секунды. А так – сутки-другие у меня еще есть. С-с-сука!

– Дорогой брат. – Сабрина говорила спокойно, но вцепилась в мою руку так, что, казалось, кости кисти сейчас сомнутся в один комок. – Надеюсь, ночью ты покажешь ей все, на что способен. И отжаришь, как последнюю…

– Увы! – С деланным сожалением вздохнула Золотарь. – Нам нужно соблюдать хотя бы видимость приличий. Поэтому – никакого секса до свадьбы! Тимониан – скромный целомудренный мальчик! Ему нельзя! До свадьбы – ни-ни!

– Сучка… – тихонько выдохнула Сабрина.

– Жизнь – боль! – Тонко улыбалась Золотарь.

Кто-то говорит, что нужно жить ярко, пусть и сгореть быстро.

Кто-то утверждает, что нет ничего лучше жизни тихой и серой, но продолжительной…

А кто-то родился клоном, и его мнение на этот счет никого не интересует.

Состояние мое после слов Золотарь было, как после нокаута во время спарринга с Томбравец – темные круги перед глазами, невнятное состояние веществ под черепной коробкой, слабость. Но стал быстро приходить в себя, готовясь к новым гадостям… хотя, казалось бы, куда ж дальше-то! (Вот никогда… никогда даже мыслей таких себе не позволяйте! Иначе судьба воспримет их, как вызов!)