Ларри Нивен - Рассказы. Часть 2

— Обычно так и бывает… — Кэтри Перритт посмотрела мне в глаза, желая убедиться, что я внимательно слушаю.

Я снова почувствовал себя школьником.

— …Обычно мы ремонтируем и обновляем каждую установку по очереди и успеваем всё закончить до рассвета. Но иногда случаются сейсмические толчки, и нам приходится работать днём, как сейчас.

— Кошмар, — ответил я, возможно слишком жизнерадостно.

Она поморщилась:

— Тебе весело, старина? Здесь миллионы тонн грунта, а на них слоёный пирог из зеркальных полотен, и эти древние теплообменники самые мощные из всех, что когда-либо были построены. Тебя не пугает солнечный свет? Это скоро пройдёт.

Кэтри — поясник в шестом поколении, рождённая на Меркурии, — была выше меня на семь дюймов, не очень сильная, но необычайно проворная. А ещё она была моей начальницей. Мы с ней жили в одной комнате… и она быстро дала понять, что рассчитывает спать со мной в одной кровати.

Я был только за. За два месяца на Церере я успел выяснить, что поясники пользуются в личном общении совершенно иными, незнакомыми мне условными сигналами. И я понятия не имел, как правильно подойти к женщине.

Сильвия и Майрон родились на Марсе, в небольшой колонии археологов, ведущих раскопки в засыпанных песком городах. Они дружили с рождения и поженились, как только достигли зрелости. Они увлекались новостными передачами. Новости давали им возможность поспорить. В остальном они держались так, будто умели читать мысли друг друга, почти не разговаривая между собой или с кем-либо ещё.

Мы сидели без дела в служебном помещении, совершенствуясь в искусстве рассказчика. Затем какой-нибудь лазер гас, и к нему на помощь выкатывался тягач размером с небоскрёб старого Чикаго.

Спешить, как правило, было некуда. Один из лазеров выполнял работу другого, потом подъезжал «Большой жук», роботы разлетались с него во все стороны, как самолёты с одного из авианосцев Антона, и приступали к работе.

Спустя два года после моего появления здесь сейсмический толчок повредил шесть лазеров в четырёх разных местах и сорвал с коллекторов ещё несколько. Ландшафт изменился, и у роботов начались проблемы. Некоторых из них Кэтри пришлось перепрограммировать. В остальном её команда трудилась безупречно, Кэтри лишь отдавала распоряжения, а я служил резервом грубой физической силы.

Из шести лазеров пять удалось восстановить. Их сконструировали с расчётом на вечную работу. Роботы имели при себе всё необходимое, чтобы установить новые опоры и вернуть оборудование на место, действуя по отдельной программе для каждого устройства.

Возможно, Джон-младший и не использовал своё влияние, чтобы помочь мне. Мышцы плоскоземельца высоко ценились там, где роботы не могли пройти через море песка или обломки скалы. В таком случае Кэтри, возможно, заявила о своих претензиях ко мне вовсе не по обычаям Пояса. Сильвия и Майрон были не разлей вода, а я мог оказаться женщиной или геем. Возможно, она решила, что ей просто повезло.

Когда мы поставили на место уцелевшие лазеры, Кэтри сказала:

— Они все давно устарели. Но их не меняют.

— Это не очень хорошо, — ответил я.

— Ни хорошо ни плохо. Корабли с солнечным парусом очень медленные. И если солнечный ветер будет не совсем попутным, стоит ли из-за этого беспокоиться? Межзвёздные разведывательные зонды ещё не вернулись назад, и мы можем подождать. Во всяком случае, спикеры в правительстве Пояса именно так и думают.

— Я так понимаю, что в каком-то смысле оказался в тупике?

Она сверкнула на меня глазами:

— Ты эмигрант, плоскоземелец. Может быть, ты хотел стать первым спикером Пояса? Собираешься уехать отсюда?

— Вообще-то, нет. Но если моя работа скоро станет никому не нужной…

— Лет через двадцать, может быть. Мне не хватало тебя, Джек. Эти двое…

— Всё в порядке, Кэтри. Я никуда не уйду.

Я обвёл обеими руками безжизненный пейзаж и добавил:

— Мне здесь нравится.

И улыбнулся под её громкий смех.

При первой возможности я отослал сообщение Антону:

«Если я и был сердит на вас, то справился с этим и надеюсь, вы тоже забыли о том, что я говорил или делал, когда, скажем так, был в бессознательном состоянии. Я нашёл новую жизнь в глубоком космосе, но не слишком отличающуюся от того, что была у меня на Земле… Хотя вряд ли это будет продолжаться долго. Лазеры, подгоняющие корабли с солнечными парусами, — призрак прошлого. Они портятся и от длительной работы, и от сейсмических толчков, но никто не хочет заменить их. Кэтри говорит, что осталось лет двадцать.

Ты сказал, что Фиби тоже покинула Землю и работает в горнодобывающем комплексе одного из астероидов? Если вы ещё обмениваетесь сообщениями, передай ей, что со мной всё в порядке и я надеюсь, что с ней тоже. Думаю, её выбор профессии окажется более удачным, чем мой…»

Я и думать не мог о том, чтобы заняться чем-то другим.

Тремя годами позже, чем я ожидал, Кэтри спросила:

— Почему ты прилетел сюда? Конечно, это не моё дело, но…

Разница в обычаях: я уже три года провёл в её постели, пока она сподобилась задать этот вопрос.

— Пришло время что-то менять, — объяснил я и добавил: — Мои дети и внуки живут на Луне, на Церере и на спутниках Юпитера.

— Скучаешь по ним?

Пришлось ответить, что скучаю. В результате я потратил полгода, мотаясь по Солнечной системе.

Навестив надоедливых внуков, я остановился на три недели у Фиби. Она работала вторым оператором горнодобывающего комплекса на двухкилометровом астероиде, который вращался вокруг Юпитера. Там очищали руду, формировали из неё многокилометровый электромагнитный ускоритель, а затем прогоняли через него шлак — настоящая ракета, состоящая из горных пород, причём выходная скорость ограничивалась лишь длиной ускорителя, которая продолжала увеличиваться. Когда астероид достигнет Цереры, он будет состоять из чистого металла.

Думаю, Фиби скучала, она действительно обрадовалась мне. Но вскоре я вернулся на Меркурий. Моё долгое отсутствие беспокоило и Кэтри, и меня самого.

Прошёл ещё год, прежде чем она задала новый вопрос:

— Почему именно Меркурий?

— Потому что здесь я занят почти тем же, чем и на Земле, — ответил я. — С той лишь разницей, что там я был скучным человеком. А разве здесь я скучный?

— Ты очаровательный. И поскольку не хочешь рассказывать об АРМ, то очаровательный и таинственный. Не могу поверить, что ты был скучным, работая там. Так почему же ты на самом деле прилетел сюда?

И тогда я сказал:

— Здесь замешана женщина.

— Какая она?

— Она умней меня. И я казался ей скучным, поэтому она ушла, и всё было бы хорошо, если бы она не ушла к моему лучшему другу. — Я беспокойно поёжился и добавил: — Но не сказал бы, что я улетел с Земли из-за них.