Энн Леки - Происхождение

– Думаю, что многие из них счастливы в вашем мире, – сказало Гарал. – Все-таки там их дом.

– Но не все счастливы, Гарал Кет. Не все. И до сих пор я даже не думала, что кому-то может нравиться жить за пределами мира. Теперь я об этом думаю. Поэтому и говорю с вами. Мне нужно кое-что сказать Тику Уйсину, но вряд ли он согласится встретиться и поговорить со мной. А вы, Гарал Кет и Ингрей Аскольд, вы – друзья Тика Уйсина. Передайте ему, что если он не хочет возвращаться на Гек, то я признаю, что он – человек, и не буду больше считать его подданным Гек. Скажите, что я прошу прощения. Скажите еще, что он может вернуться на край мира, если захочет, даже не будучи Гек, и что мне нет дела до кораблей, я забочусь лишь о его благополучии. Если ему нравится за пределами мира, то я рада за него. Я расскажу его матери, что у него все хорошо, что он плавает в водах, которые намного больше подходят ему, что у него есть друзья, и, может, тогда она перестанет горевать. Вы передадите все это Тику Уйсину?

– Я… – Ингрей запнулась, не сразу найдясь, что ответить. – Думаю, будет лучше, если вы сами сообщите ему об этом, посол. Возможно, он не захочет говорить с вами и… – Она снова запнулась. Да и что тут скажешь? В дипломатических протоколах такие случаи не прописаны.

– Я и сама не захотела бы разговаривать с собой, – ответила посол.

– Вы сказали, что готовы оставить его в покое, – продолжила Ингрей, ободренная ее неожиданной откровенностью. – Но вы поступаете вопреки своим словам. Теперь вы попросите нас найти его и привести к вам. Думаю, что вам лучше отправить ему письмо и все в нем объяснить, и тогда он сам решит, выслушать вас или нет. Перестаньте искать с ним встречи до тех пор, пока он сам не захочет поговорить с вами.

Повисла тишина. Ингрей поняла, что сжимает в руках замызганные, измятые в скафандре юбки. А еще что до смерти устала. И проголодалась. И нуждалась в хорошей ванне. Шпильки ее остались в кармане скафандра, она так намучалась в нем и потом обрадовалась, когда сняла его, что обо всем позабыла. Гарал молча сидело рядом, такое же измученное, но не выдавало этого ни словом, ни жестом.

– Неприятно слышать такое, человек Ингрей. Но я об этом подумаю. Подумаю. Гарал Кет, ты – Гек. Если хочешь, можешь оставаться за пределами мира. Дома мне придется каким-то образом объяснить все это своему народу, раньше о таком мы не думали, но теперь придется ради молодняка, живущего на краю мира.

– Спасибо, посол, – ответило Гарал.

– Не нарушай соглашение! – наставительно сказала посол. – Ты должен изучить его положения и никогда не нарушать их. Соглашение позволяет не пускать в наш мир чужаков. Ингрей Аскольд, я не понимаю, что происходит на станции, но думаю, если ты покинешь корабль прямо сейчас, то можешь подвергнуться опасности. Здесь есть вода и еда, подходящие для людей. Есть место для сна. Я подумаю, и позже мы еще поговорим.

Зеленая туша оттолкнулась от бортика и исчезла в глубине.

Паук-мех провел их в комнату с парой выступов из пола, немного напоминающих столы, и вышел, правда, не так грациозно, как мехи, управляемые Тиком, а скорее, как тот, которым пользовалась посол. Через несколько минут он вернулся, сжимая тремя руками какие-то свертки, и вывалил их на стол.

– Тут еда, – просвистел он.

– Спасибо, – сказало Гарал. Похоже, его ничего особо не интересовало, кроме собственного благополучия. – А тут есть горячая вода?

Паук-мех ткнул когтем в дальний конец комнаты и удалился.

– Ты что, собираешься есть? – недоверчиво спросила выбившаяся из сил Ингрей. – После всего, что случилось?

– Еду уже принесли, и ситуация все равно не изменится, даже если мы останемся голодными. Гораздо проще размышлять, когда ты сыт и не умираешь от жажды.

Ингрей нахмурилась и хотела ему возразить, но вспомнила, как по дороге на Хвай Гарал запасалось едой, а еще рассказывало, как в «Милосердном устранении» было чрезвычайно трудно добывать пищу.

– Ты ведь тоже давно не ела.

Она побоялась что-либо ему ответить и пошла в ту сторону, куда указал паук-мех. В дальнем углу отсека она обнаружила нишу с раковиной, полной теплой воды. Ингрей осторожно зачерпнула ее рукой и попробовала.

– Пресная теплая вода, – раздался голос посла Тибанвори. Ингрей оглянулась и увидела, как она входит в комнату. – Горячей не сделают, как ни проси.

– А что они обычно едят? – спросило Гарал, усаживаясь на выступ, торчащий рядом со столом.

– Все сырое, – с отвращением ответила Тибанвори. – И гнилое. Но в пакетах человеческая еда. Мы взяли ее на борт в Тир Сииласе, хотя я понятия не имею, что там.

– Питательные брикеты, – предположила Ингрей. – В основном дрожжи с разными вкусами.

Посол Тибанвори скорчила гримасу.

– Или лапша, которую разводят горячей водой, – добавило Гарал. – Думаю, что и теплая сгодится.

– Нет, спасибо, – презрительно бросила Тибанвори и села рядом.

– А еще шербет. Быстрорастворимый.

– Его бы я выпила, – обрадовалась Ингрей. – А тут есть чашки или плошки или…

Она потеряла мысль и не смогла закончить.

– Потрогайте стену над раковиной, – посоветовала Тибанвори.

Поверхность дрогнула под пальцами Ингрей, разошлась, открывая полость в стене, где лежали тарелки, чашки и большие глубокие ложки.

– Мерзкое ощущение, правда? – сказала Тибанвори, и Ингрей пришлось согласиться: стена была очень неприятной на ощупь. Словно это и не стена, а живая плоть. – Ложки используют только для зачерпывания воды. Едят они руками, – продолжила Тибанвори, и ее передернуло. – А что такое шербет?

– Такой горячий напиток, – ответило Гарал. – Шербет.

Посол Тибанвори неодобрительно поглядела на него, вздохнула и подошла к стене. Вытащила несколько чашек и плошек и протянула их Ингрей.

– Держите.

Затем разлила теплую воду из раковины по чашкам.

– Чем бы ни был этот ваш шербет, он наверняка не хуже пойка. Соленой воды, о которой я вам раньше рассказывала. А лапшу нужно залить и подождать чуть дольше. Не знаю, какую вы обычно едите, но та, что приходилось есть мне, в холодном виде совсем невкусная. В любом случае лучше уж это, чем живые морские черви и лапша из водорослей.

– А мне нравится лапша из водорослей, – сказала Ингрей, направляясь следом за ней к столу. – И рыбу я люблю, готовую и сырую. Правда, червей не пробовала.

– Поверьте мне, они ужасны. – Тибанвори забрала плошки у нее из рук и добавила: – Садитесь.

Только тогда Ингрей поняла, что стояла у стола с плошками в руках, не зная, что с ними делать дальше.

– Простите. Я ужасно устала.

– Заметно, – сказала Тибанвори и, разорвав пакетик с сухим шербетом, изучила содержимое. – Его нужно с водой смешать, насколько я понимаю?