Наталья Мар - Война [SelfPub, 16+]

– Если не подчинишься, меня все равно казнят. Я настою на этом, чего бы мне это ни стоило. И уже никогда – никогда – тебе не будет так хорошо…»

Артерия… он вспорол артерию на шее Агаты. Она начала терять сознание. Тридцать секунд.

«– Не в подчинении смысл твоей жизни, а вот в этом. В этом!»

Отстраняясь на шаг и окидывая взглядом свою жертву, Эйден чувствовал, с каким особым удовлетворением то же делает и вирус внутри него.

«Посмотри, сколько крови, она вся – твоя».

Демон молчал. Эйден тоже. Это было время для перелома, и треск его должен был раздаться в тишине.

« – Если я уйду в тень, что ты дашь мне взамен?

– Что ж, я в меру жесток. Слишком много смерти в моей жизни. Если позволишь мне сделать ее сносной и достаточно долгой, я обещаю быть беспощадным к своим врагам. Я обещаю тебе много крови – но время от времени. Ты сможешь редко, но ощущать ее на своих губах.

– Мало!

– Это или ничего!»

Десять секунд. Стремительно зеленея, Агата продолжала терять кровь.

«Это или ничего».

Демон отступил в гордом молчании. Мгновением позже Эйден опустил нож и зажал пальцами артерию на шее женщины.

– Отмена коллапса, личный код – 763458-F! – скороговоркой распорядился он. – Медиков, срочно!

«Принято» – был электронный ответ. По традиции, за две секунды до взрыва.

Синтетик ощущал себя желе на полуденном пляже. Он обернулся к Джуру и сначала увидел друга, который метался по коридору, весь взмыленный, и безуспешно пытался по разным каналам связаться с техническими службами. А потом – свое отражение в стекле. Глаза горели зеленым.

Через минуту сработал пароль разблокировки, и в лабораторию ворвались Джур, охрана и медики. Гервина заковали в наручники. Агатой занялась бригада экстренной помощи, и Эйден, наконец, смог уйти. Недалеко. Далеко пока ноги не слушались.

– Эй… – осторожно обратился к нему герцог. – Мы ждем твоего решения по профессору.

– Спасибо, Джур. Знаешь… вот правда, спасибо тебе. – кажется, робот не слышал вопроса. Он витал по чертогам свободного разума, проверяя, не оставил ли незваный квартирант мусора, не украл ли серебряных ложек. – Чего мы только ни переживали вместе, но сегодня… то, что ты сделал, это была просто… фантастика.

Герцог едва не ущипнул себя. Искренняя похвала – это то, что обычно доставалось ему от женщин, а не от Эйдена. Он надеялся, что не засиял, как рубин на воротнике, когда сдержанно ответил:

– Я полагаю, друзья лучше познаются тогда, когда ты сам становишься бедой.

– Почему ты так упорно хочешь посадить меня на свой трон?

– Да потому что зачем мне все это дерьмо?

Оба натужно усмехнулись.

– Когда-нибудь… кто-нибудь… вот так же внезапно сделает мне инъекцию, и мы огребем проблем.

– Перестань, это может случиться с каждым, машина ты или человек!

– Помяни мое слово…

– Так что насчет Гервина? В тюрьму или… он ведь сумасшедший, так что…

– Не более, чем любой другой гений. – он похлопал Джура по плечу. – Конечно, я все решу.

Синтетик подошел к арестованному и посмотрел на него, а потом на свой нож, который все еще держал в руке.

– Ты хотел шоу, Гервин. Я тебя не разочарую. – андроид подмигнул нанокамерам, что продолжали трансляцию. – Я обращаюсь не столько к тебе, сколько к сенату. Если кто-то из вас думает, что, выбирая машину, вы получаете того, кем с легкостью сможет управлять человек, или того, кто будет на службе человека, – вы ошибаетесь. Но и полная свобода моей воли не означает, что я стану попустительствовать нездоровому милосердию и попыткам использовать меня как оружие против самого себя или против моего народа.

Охрана и Джур затаили дыхание. Но не потупились – ошеломленные, они во все глаза смотрели на кронпринца. Если бы хоть один – хоть один! – отвел взгляд от повелителя, сомневаясь или стыдясь, тот не продолжил бы:

– И сейчас – может быть, не в здравом, но точно в своем, уме, – при свидетельстве герцога риз Авира, я обвиняю Гервина Эммерхейса в попытке государственного переворота. Властью, данной мне статусом прямого наследника трона, я приговариваю его к смерти.

Лезвие, все в крови Агаты, сверкнуло у лица профессора. Эйден ударил снизу-вверх, чтобы загнать нож под подбородок и дальше. Дернув за рукоять, робот приблизил умирающего к себе и, пока тот трясся в агонии, наклонился и прошептал ему что-то на ухо. А потом отбросил потухшее тело.

– Убрать тут все, – процедил он и перешагнул убитого.

Тем же вечером, после церемонии (которая обернулась тем, что андроид резвым шагом пересек зал коронаций, забрал из футляра алмазный обруч – свою корону, оттарабанил традиционную белиберду и покинул ошарашенный сенат), Джур нашел его на балконе, где час назад императора приветствовал народ. Теперь он смотрел на опустевшую площадь.

– Весь день каждый, кто говорит со мной, старается прежде всего поймать мой взгляд. «Красные или зеленые?.. А вдруг опять?..» Всеобщая паранойя.

– Нет. Она у тебя в голове, друг. Пройдет…

– Не пройдет. Вирус никуда не делся.

– Ну, и шут с ним. Он делает тебя разносторонним. Нет, даже нормальным, что ли. Пойми, не бывает людей кристально чистых, свободных от внутренних бесов. Если вы подружитесь, демон тебя неплохо дополнит.

– Еще скажи, что тебе понравилось, как я обошелся с Гервином.

– Это отдавало зверьем, но если честно, всех вокруг до смерти заездила твоя правильность! Я… просто не знаю, что еще сказать. Я-то тебя любого не боюсь. Просто пообещай, в случае чего, что ты убьешь меня быстро.

– Джур!

– Прости. Не переживай насчет Гервина, его смерть стала избавлением – для него и его семьи.

– Я знаю. Как там Агата?

– Отлично. Странно, но кровотечение остановилось еще до того, как прибыли медики.

– Этого не может быть, потому что… не может.

Герцог пожал плечами:

– Я тоже был удивлен, и тем не менее.

– Джур, я же сам врач. Это было артериальное кровотечение, и я просто зажал его пальцами – меньше, чем на минуту.

– Но это так! Эйден, знаешь, мне кажется, нам пора серьезно поговорить.

Они оба знали, как хотелось синтетику избежать этого, но сегодня Джур действительно заслужил ответы.

– Скажи мне, что заставило тебя очнуться и преодолеть действие блокатора, когда ты впервые коснулся ножом Агаты? Нет-нет, не хочу слышать эти твои путаные, заумные легенды, – скривился герцог. – Лучше сперва о другом спрошу. Меня мучило это триста двенадцать лет, поэтому умоляю – будь, наконец, откровенным. Помнишь свой первый тест, с многоножками? Что заставило тебя думать, будто насекомое страдает?

Эйден улыбнулся, но стоял к Джуру спиной, и друг пока не видел его лица.

– И учти: как только ты ответишь, у меня найдется для тебя еще много, очень много неудобных вопросов.