Валерий Рощин - Лунная афера

— А что с местом посадки?

— Свердловская область – километров на пятнадцать-двадцать восточнее старой расчетной точки.

— Прилично. Постой, там же Североуральск рядом!

— Североуральск? Да, есть такой городишко. Только, скорее всего, до него не дотянем. А что, знакомые места?

— Конечно! Отец служил неподалеку, ну и мы с матерью в позабытом богом гарнизоне маялись. Облазили с пацанами все леса в округе…

Карандаш парил между космонавтами, вращаясь по часовой стрелке. Чуть ближе к пульту, следуя по своим делам, плавно пролетала забытая крышка от кофейного тюбика. Внезапно оба предмета одновременно вздрогнули и медленно направились вниз.

— Гравитация, — определил инженер. — Начали вход в верхние слои.

Космонавты проверили надежность крепления привязных ремней и приготовились к увеличению перегрузок.

Снаружи стал доноситься шум, нарастающий по силе с каждой секундой.

— Финальная часть Мерлезонского балета, — проворчал Михаил. — Дыши глубже, Олежка!..

Ли Ченг предпочитал жить и работать по плану. Даже в самые трудные времена, когда его семья едва сводила концы с концами, когда приходилось нелегально проникать с территории родного Китая во владения холодной России, он старался просчитывать каждое действие своей группы охотников. Да, однажды он попался в лапы русских пограничников, но это случилось вовсе не по его вине, а из-за алчности и предательства одного из двоюродных братьев.

Вот и сегодня все шло так, как он продумал и распланировал: самолет в намеченный час совершил посадку в аэропорту Перми; подхватив увесистый багаж, бойцы покинули борт и пешком направились на соседнюю стоянку, где поджидала «вертушка», раскрашенная в фирменную цветовую гамму Велесова. Затем Ли принял доклад экипажа о готовности к вылету, после чего бойцы поднялись на борт, побросали под желтый топливный бак сумки и заняли места на откидных сидушках.

Перед вылетом Ли Ченг показал командиру воздушного судна карту и ткнул пальцем в обведенную кружком поляну.

— Нам сюда.

Прищурившись, пилот зафиксировал в памяти ориентиры, кивнул, уселся в левое кресло и запросил у диспетчера разрешение на запуск.

Через пару-тройку минут вертолет вырулил на ВПП, оторвался от бетона и, наклонив остекленную кабину, начал набирать высоту и скорость…

По приказу Ченга бойцы принялись переодеваться в камуфлированную форму и «разгрузку». Гражданские рубашки и костюмы они повесили на плечики в кормовой части салона. Эту одежду планировалось оставить на борту вертолета до путешествия в обратную строну.

Никто из находившихся в грузовой кабине «вертушки» не испытывал от полета на небольшой высоте детского трепета и даже элементарного любопытства. Каждый из бывших спецназовцев не раз перемещался в пространстве на подобной винтокрылой машине. Ченг не был в прошлой жизни бойцом подразделения специального назначения, однако за несколько последних лет успел изрядно полетать, выполняя различные поручения босса. Угрюмые «спецы» сидели, уставившись в пол; Ченг внимательно изучал карту, потому как в нужном районе будет не до этого…

Двести километров до точки высадки вертолет преодолел за пятьдесят минут. Все это время под блестевшим на солнце диском несущего винта проплывало сплошное зеленое «море» уральской тайги. Лишь однажды чуть правее показалась узкая змейка то ли просеки, то ли грунтовой дороги. Но и она, лишь намекнув о наличии в здешних местах цивилизации, быстро исчезла.

Заметив внизу округлый край длинной проплешины, Ченг сверился с картой. Это была та самая поляна, от которой предстояло топать в сторону горного хребта.

Снизившись до сотни метров, «вертушка» пролетела над поляной – экипаж осматривал местность и выбирал место посадки. Затем машине круто развернулась на сто восемьдесят градусов и приступила к снижению…

Перегрузка с каждой секундой все сильнее вжимала космонавтов в ложементы. Забытый карандаш и мелкий мусор улетели из поля зрения вниз. За иллюминаторами то и дело появлялись ослепляющие всполохи плазмы.

Под полом спускаемого аппарата протрещала серия щелчков, известивших о срабатывании пиропатронов, отстреливших агрегатный отсек. Через несколько секунд произошло отсоединение бытового отсека.

— Есть отсоединение! — прокричал в микрофон инженер.

Полегчавший спускаемый аппарат начал здорово «рыскать», но секунд через десять воздушный поток стабилизировал его полет. Неприятные знакопеременные перегрузки закончились также неожиданно, как и начались.

Тяжело дыша, Матюшин признался:

— Ненавижу этот момент! Аж наизнанку выворачивает!..

— Вернемся – я тебя на истребителе покатаю, — с улыбкой ответил Басаргин.

— Зачем?

— Для тренировки. Ты же слетаешь еще разок со мной в космос?

— Обязательно! Но при условии, что полет профинансируют из бюджета, а не какой-нибудь очередной злодей…

Общение между космонавтами происходило при помощи переговорного устройства, но даже оно порой не помогало – мощный рев, исходивший отовсюду, заглушал усиленные электроникой голоса. Спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы; обшивка предельно раскалилась, внутри обитаемого отсека становилось жарковато.

«Вот он и настал этот самый ответственный этап», — ловил Басаргин взглядом трясущиеся вместе с монитором цифры таймера.

Он знал, что неприятностей впереди – до момента касания аппарата земной поверхности – может случится немало. Во время подготовки к полету на теоретических занятиях экипажам довели подробности испытательного сброса макета спускаемого аппарата с самолета, летевшего на десяти тысячах метров. Происходило это много лет назад и испытывалась новейшая на тот момент парашютная система. По какой-то причине отказал механизм отстрела люка над нишей, в которой были уложены парашюты. В результате полноразмерный макет разбился всмятку. Шанс выжить при таком отказе – ноль. Без каких либо вариантов. Но это было еще не все. Даже штатный отстрел и безупречный выход из отсека парашютов не гарантировал благополучной посадки.

После стабилизации аппарата Басаргина и Матюшина больше не трясло и не швыряло, норовя вырвать из ложементов и размазать по стенкам. Однако перегрузка не уменьшилась, а наоборот возросла.

Вдавленный в кресло Олег с трудом повернул голову и посмотрел на иллюминатор. По внешнему защитному остеклению на фоне пляски огненных всполохов медленно ползли струйки расплавленного металла. «Господи, какая же за бортом температура?! — поражался он. — Титан и тот плавится подобно пластмассе…»

Он представил, как сейчас выглядит спускаемый аппарат: огненный шар, летящий в объятиях плазмы и оставляющий в чистом небе темный дымный след; все выступающие детали аппарата расплавились, защитный обод вокруг бокового люка полностью сгорел.