Валерий Рощин - Лунная афера

Таймер на пульте размеренно отсчитывал секунды. Поверхность Земли приближалась, атмосфера становилась плотнее. Скорость падения замедлялась, всполохи огня слабели, стенки корабля быстро остывали, а перегрузка уменьшалась.

— Все нормально. Все идет нормально, — прошептал командир и нашел на мониторе показания внешнего атмосферного давления.

Давление стремительно росло.

— Сейчас… Сейчас должно бахнуть над головой… Ну… Давай…

Пиропатроны не срабатывали.

— Высота отстрела крышки! — крикнул инженер. — Какого черта нет отстрела?!

Российская Федерация; Пермский край – Свердловская область

«Вертушка» приземлилась на относительно ровном краю обширной поляны; бортовой техник сдвинул дверь грузовой кабины, опустил короткий трап. Пассажиры друг за другом покинули борт, а Ченг задержался у кабины пилотов.

— Мы в Соликамск на заправку! — крикнул ему командир. — Сколько по времени будете выполнять задачу?

— Хотели бы управиться часа за четыре.

— Понял! Ждем вашего сигнала!..

Кивнув, азиат спрыгнул на землю и последовал за группой. Когда бойцы подходили к ближайшей «зеленке», вертолет пронесся над ними, сделал вираж и ушел в западном направлении.

День выдался солнечным и жарким, легкие дуновения ветра ощущались только на взгорках и склонах хребта. В низинах и густом лесу воздух оставался неподвижен. Повсюду стояла тишина, казавшаяся удивительной непривычной после двух часов полета на самолете и пятидесяти минут пребывания под грохочущим редуктором «вертушки».

Ченг неплохо изучил карту и теперь уверенно вел своих людей по маршруту, целью которого была наивысшая точка протяженной возвышенности. Именно там он намеревался разбить временный лагерь и оттуда вести наблюдение за округой, ожидая появления спускаемого аппарата. Высота хребта в выбранном месте составляла около девятисот метров, и заданный район по мнению азиата должен был прекрасно просматриваться.

Большую часть пути пришлось идти в гору. К полудню солнце стало нещадно припекать, и марш-бросок давался с трудом. Поначалу группа двигалась по редколесью вдоль русла высохшего ручья, оживавшего видимо весной во время схода талых вод. Позже Ли немного подвернул влево – там лес был погуще, и солнце припекало не так сильно.

Протопав половину маршрута, азиат объявил привал.

Бойцы расселись в тени деревьев и первым делом напились воды из походных фляжек. Ли достал навигатор, запросил координаты. Полученные цифры он наложил на карту и определил место с точностью до двадцати пяти метров. Заблудиться на склоне хребта было невозможно, но он привык выполнять задания босса ответственно и с максимальным вниманием.

Бросив взгляд на циферблат, Ченг поднялся. До предполагаемого времени посадки спускаемого аппарата оставалось полтора часа.

— В путь, — коротко скомандовал он.

Бойцы подхватили оружие и двинулись вверх по склону…

— Как же задолбала эта старая колымага! — выругался инженер.

Словно услышав его, устройство отстрела сработало: электрическая цепь замкнулась, и над головами космонавтов дружно бабахнули пиропатроны.

«Есть отстрел крышки! — возрадовался про себя Басаргин. — Ну теперь дело за малым – за тем, чтобы нормально отработала парашютная система…»

Крышка парашютного отсека, расположенного в верхней части спускаемого аппарата, отстреливалась автоматически по команде барометрического прибора. После отстрела наружу выводился крепкий вытяжной блок из небольших тандемно соединенных парашютов, способных выдержать огромное давление скоростного набегающего потока. Блок постепенно вытягивал тормозной пара-шют с площадью купола двадцать четыре квадратных метра, в задачу которого входило дальнейшее уменьшение скорости падения спускаемого аппарата до значений восемьдесят – девяносто пять метров в секунду. Далее на высоте семи километров на свет божий появлялся купол основного парашюта площадью в тысячу квадратных метров; его наполнение происходило также постепенно, чтобы нагрузка не превышала предельных значений. Он эффективно гасил скорость снижения с тридцати до пяти-шести метров в секунду, что уже гарантировало безопасную для экипажа посадку.

Всю эту сложную технологию с четкой последовательностью и цифрами Басаргин с Матюшиным знали наизусть. Однако ни тот, ни другой не видели происходящего снаружи. Они лишь слышали характерные хлопки над головами, ощущали рывки во время раскрытия парашютов и моделировали в сознании картинку.

— Кажется, все, — прошептал в тишине инженер.

— В каком смысле «все»? — посмотрел в иллюминатор командир.

— Все сработало. Мы нормально спускаемся. Последний этап практически закончен.

— Ты забыл про последний отстрел.

— Крышка щупа?

— Она самая. Ну что там за твоим оконцем? Земля под нами или нет?

— Не знаю, — наклонился Матюшин к иллюминатору. — Лес зеленый, небо голубое…

— Значит, дома…

Погасив вертикальную скорость до минимальной, спускаемый аппарат плавно раскачивался под огромным бело-оранжевым куполом. Внизу простиралась бескрайняя уральская тайга.

На высоте одного километра звонко щелкнул пиропатрон. Вниз полетела небольшая крышка, а из освободившегося углубления распрямился длинный щуп, направленный строго вниз.

Далее космонавты сидели молча. Каждый думал о своем.

Педантичный Матюшин по давней привычке повторял предстоящие после посадки действия, ведь работу экипажа можно было считать завершенной лишь к моменту появления поисково-спасательной группы.

А Басаргин с улыбкой покачивал головой: «Все-таки это странно. При заходе на посадку на обычных самолетах летчик работает так, что порой рук-ног не хватает. Да и мозг, подобно компьютерному процессору, обрабатывает миллион операций в секунду. А на космическом корабле лежишь в ложементе, словно пас-сажир бизнес-класса и плюешь в потолок…»

— На месте, — оглядев вершину и в последний раз сверившись с картой, резюмировал Ченг.

Подошедший Когут протянул фляжку.

Напившись, азиат снял ранец и принялся настраивать спутниковый телефон – о прибытии в район он обязан был доложить Велесову…

Тяжело дыша, бойцы побросали сумки на грунт. Кто-то снимал с ремня фляжку, кто-то присаживался на белесый валун, кто-то тянул из кармана сигаретную пачку…

Хребет представлял собой довольно унылое зрелище: вокруг и в низинах зеленела скудная растительность, а верхняя часть склонов как и сама вершина оставалась каменистой и совершенно лысой. Причем камни и грунт имели удивительно светлый оттенок, словно наполовину состояли из примесей гипса или мела.