Владимир Яценко - Главная ось

Дорогу преграждала решётка из толстых металлических прутьев. Сашка минут десять пыхтел, напрасно пытаясь выломать арматуру из гнезда или хотя бы её согнуть, но отступил, потный и злой.

— Нужно идти в обход, — сказал он сбитым дыханием, — здесь не пробиться.

Я кивнул. Мне это пришло в голову за минуту до того, как мы подошли к решётке. Но издалека в сумерках Сержу показалось, что одна из колонн упала на препятствие и смяла его. Очень жаль, что он ошибся.

— Давайте поищем ломик, — неуверенно предложила Настя. — Длинный прочный прут. Может, Сашка сумеет…

— Не сумеет, — возразил Сашка, показывая царапину на ладони. — Решётка стоит как мёртвая. Нужно что-то более радикальное.

— Ой! — всплеснула руками Настя. — А я как раз йод из санчасти прихватила…

Она закопошилась в своей сумке с красным крестом на белом круге, вытряхивая из неё бесчисленные пузырьки и коробочки.

— Вот, нашла! А хочешь, перекисью промоем?

Сашка что-то недовольно проворчал, в том смысле, что и йода не нужно, а Серж с невесёлым смешком подвёл итог мнениям:

— Что может быть радикальней другой дороги? Двинемся вправо. Там завалы кажутся не такими страшными.

— Не страшнее тех, через которые мы уже прошли, — кивнул Сашка, вздрагивая от Настиной помощи. — Не спеши, сестричка. Береги раствор.

— Будет нужно, ещё намешаю, — отмахнулась «сестричка».

— Нужно повалить решётку, — сказал Тихоня. — Или выломать один из узлов.

Мы удивились. Не самому предложению, конечно, а его наличию: это были первые слова Тихони за время нашего короткого знакомства. Его голос соответствовал прозвищу, которое мы ему придумали: звучал негромко, но как-то твёрдо и несгибаемо. Человеку с таким голосом не хотелось перечить. Но Серж всё-таки спросил:

— Какая разница, куда идти?

Тихоня поднял руку и указал пальцем на темнеющий за решёткой люк.

— Единственная дорога к Мостику. Идти в обход бессмысленно, потому что нет никакого «обхода». На корпусе протыкателя множество «карманов» для самых разных служб. Но дорога от лазарета к мостику, — одна, прямая. Мы всё время шли по ней.

— И эта дорога закончилась решёткой, — напомнила Настя, пряча медикаменты в сумку. — Если такой умный, покажи, как пройти дальше.

Она отодвинулась в сторону, шутливо предлагая Тихоне шагнуть сквозь прутья. Но тот не сдвинулся с места. И не улыбнулся.

— Решётку пройти несложно, если вернуться в лазарет и принести жидкий азот. Я там приметил батарею дюаров. Низкая температура в два счёта справится с арматурой.

— Мы идём третий час, — сказал Серж. — Дорога туда и обратно займёт шесть часов. И не факт, что жидкий азот проломит решётку. А если двинуться в обход, может, уже через десять минут подвернётся что-нибудь путное.

Тихоня посмотрел на него, и мне вдруг подумалось, что для него криоусталость металла — как раз именно факт: непреложный, как математика.

— «Путное»? Например?

Серж развёл руками. Если бы спросили меня, я бы ответил так же. Мы не знали, куда идём и что ищем. Просто так получилось, что, выбравшись из автоклава, мы встретились в фойе лазарета и после часового ожидания решили самостоятельно пробираться к своим вахтенным местам. Правда, по дороге выяснилось, что никто не помнит своего места. Потом пошло ещё хуже: никто не смог вспомнить ни должности, ни звания… с именами тоже оказалось непросто.

Не дождавшись ответа, Тихоня сказал:

— Сейчас мы на главной оси: от штопала к острию… хотя бы основные узлы звездолёта вы помните?

Мы дружно подняли плечи, поджали губы и сделали круглые глаза. Тихоня горестно вздохнул и продолжил:

— Трансгалактический переход превращает организмы в студень. Единственный выход: разборка людей на атомы до перехода и сборка после прыжка. Так же с питанием, оранжереей и виварием. Каждый субъект обслуживается отдельным компьютерным терминалом и молекулярным 3D-принтером. Судя по всему, что-то сломалось.

— Да уж! — ухмыльнулся Серж, демонстративно озираясь, — «что-то сломалось», и как это ты заметил?!

Я тоже осмотрелся: лохмотья пластика, когда-то украшающего стальные внутренности звездолёта, были не самым устрашающим элементом окружающей свалки.

— Если свернём, то окажемся во вспомогательных коридорах, — стоял на своём Тихоня, — склады, цистерны, взлётные палубы. Путь только один, туда! — и он снова решительно указал пальцем на люк по другую сторону решётки. — Там рубка, камбуз и жилые отсеки. Нужно искать способ пройти решётку, а не искать приключения.

— Даже если там молочные реки в мармеладных трубопроводах, — вздохнул Сашка, — что толку, если недоступно? Кроме того, решётку не просто так поставили?

— А вот это правильный вопрос! — сказал Тихоня. — Кто и с какой целью отгородил нас от мостика?

— Отгородил?

— Разумеется, отгородил. Зачем на космическом корабле решётка? Какой в ней физический смысл?

— Подумаешь! — фыркнул Серж, задумался и покраснел.

Ему на помощь пришла Настя:

— Решётка похожа на ограждение трапа для биологически активных планет. И я не думаю, что её кто-то специально устанавливал.

— Вот как? — заинтересовался Тихоня. — Почему?

— Во-первых, потому что криво. Горизонтальные брусья не параллельны полу…

— Палубе, — мрачно поправил Тихоня.

— Криво! — обрадовался Серж. — Поэтому мне и показалось, что она повалена.

— А во-вторых, потому что она не приварена к палубе, а будто выросла из неё. Я действительно мало помню, но разве мы обладаем такими технологиями?

Тихоня внимательно осмотрел основание решётки и признался:

— Такого я тоже не помню.

— В-третьих, — сказала Настя. — Не могу представить, чтобы другие уцелевшие вместо того, чтобы организовать дежурство в лазарете, тащили сюда решётку.

— Что значит «другие»? — удивился Тихоня. — Мы-то как раз не уцелели. Если вахта началась с автоклава, то наши предтечи погибли. Компьютер не даст команду на воспроизведение, пока не убедится в гибели космонавта.

— Нас должны были встретить, — заупрямилась Настя.

— Может, мы в аду? — пошутил Серж. — Специальный ад для космонавтов?

Тихоня строго посмотрел на него:

— Это ничего не меняет. Действия личного состава определены Уставом. Где бы корабль ни находился, задача экипажа привести судно в порт. В любом состоянии и откуда угодно… даже из ада! У экипажа нет других задач. Экипаж только для этого.

Настя покачала головой: то ли сожалея по несостоявшейся шутке, то ли скорбя о малости шансов осуществить такую задачу своими силами.

Мне стало обидно. Захотелось поставить разговорившегося Тихоню на место. «А ведь пока молчал, казался симпатичным парнем», — подумал я и сказал: