Олеся Шорина - Титаническая угроза

Если я правильно понял, до того, как я взял аппарат, он подбирал с земли песок и камни. Вероятно, они нужны этим существам для исследования. Скорее всего, они даже не подозревают, что на планете есть более важная вещь, чем камушки и ледяные кристаллы, — это мы, раса, населяющая этот мир.

Моя ноша была довольно громоздкой и тяжёлой. Поэтому мне несколько раз приходилось делать остановки, чтобы передохнуть. Я очень старался ничего не повредить. Я хотел донести груз в целости и сохранности. Вообще, этот новый аппарат немного напоминал наших питомцев, которых содержит практически каждая семья. Их нельзя назвать разумными в полном смысле этого слова, но какие-то зачатки интеллекта у них есть. Они понимают примитивные команды. С ними хорошо играют малыши. А ещё они жутко привязчивы и любят ласку. Меня порадовала такая схожесть. Значит, у нас может быть что-то общее?

Когда я дополз до ареала учёных, я весь высох и совершенно обессилел. Но увидев реакцию солидных мужей, не смог сдержать торжествующей улыбки. Они вели себя, как стая свежевылупившихся личинок. Чуть ли не отпихивая друг друга щупальцами, каждый пытался подобраться поближе, чтобы рассмотреть, потрогать, пощупать. Самые шустрые и сообразительные направили симбионтов, чтобы те проникли внутрь и разведали, что там. Когда лихорадочное волнение схлынуло и стала поступать первая информация, учёные вспомнили о своём статусе. Оставив аппарат в покое, они расположились полукругом и начали обсуждение. Я плавал неподалёку и внимательно их слушал.

— Как и предыдущие, предмет имеет явно искусственное происхождение, — сказал один. — Большинство материалов, из которых он состоит, нам не знакомы. Однако симбионт уловил элементы, которые существуют и в нашей природе. Я бы сказал, что это обнадёживающий фактор.

— Аппарат спокойно функционирует на поверхности. Возможно, климат этой планеты близок к нашему? — предположил другой.

— Не факт, — опроверг третий. — Не забывай, что он совершил космический перелёт. Представляешь, какой прочностью он должен обладать? Он должен выдерживать любые нагрузки и перепады температур.

— Я попытался понять назначение множества устройств в аппарате, — подал голос ещё один учёный. — Самое простое — это бур или что-то типа того… по крайней мере, он похож на уменьшенную копию наших костяных буров, и секции для хранения собранных материалов. Потом симбионт обнаружил капсулы с нашим воздухом. Видимо, они пытаются выяснить, какая у нас атмосфера. Я вначале решил, что капсулы сделаны изо льда, как некоторые наши инструменты. Визуально очень схожи… Но нет, у них другой состав. Остальное я пока определить не смог.

— Вы забыли обратить внимание на самый очевидный и важный факт, — внезапно проговорил молчавший до этого наш самый главный теоретик. — Аппарат собирает образцы для исследования. Это значит что? То, что он собирается вернуться туда, откуда прилетел.

Все резко замолчали.

— К чему ты клонишь? — не выдержал я.

— К тому, что это наш шанс дать понять инопланетным существам, что мир обитаем, что его населяет такая же разумная раса, как они.

— И как это сделать? — недоумённо поинтересовался я.

— Самый простой способ — это положить в контейнер что-то, что докажет существование жизни.

Вновь наступила пауза. Все задумались. Секции не такие уж и большие. Крупная вещь туда не поместится. Отправлять какое-то неразумное существо из мелких обитателей океана как-то негуманно — не факт, что доживёт. Обнаружить трупик в одном из контейнеров, думаю, им будет не очень приятно. Да и нас это может охарактеризовать не с самой лучшей стороны.

— А если, — медленно начал я. — Положить туда растение? И не просто растение, а какой-нибудь цветок?.. С одной стороны, это явное доказательство жизни, а с другой… согласитесь, выглядит довольно символично. Что может быть нежнее и красивее цветка?

— Мысль, конечно, не плоха, — задумчиво ответил главный. — Но где гарантия того, что по пути он не засохнет?

— Гарантий у нас в принципе нет, — резонно возразил я. — Мы ничего толком не знаем. Но почему бы не взять, например, неприхотливую, устойчивую к перепадам температур кораллию, которая, если её не касаться, ещё и впадает в спячку. Поместить её в сферу, заполненную океанской водой, и положить в контейнер. Вероятность того, что она долетит, очень высока.

— Слушайте, а ведь это, действительно идея! — поддержал меня один из учёных. — Разведчик дело говорит. К тому же кораллия совершенно изумительно цветёт!

Поднялся гомон, и обсуждение пошло по второму кругу.

Семён резко очнулся и вначале не понял, где он. Обведя мутным взглядом помещение и увидев ряды мониторов, вспомнил, что сам вызвался дежурить в зале видеосвязи. И, видимо, задремал прямо за столом под монотонное гудение компьютеров. Но что-то выдернуло его из сна. Что?

Голова отказывалась соображать. Семён протёр глаза, глотнул холодного кофе из стоявшего рядом бумажного стаканчика, надел очки и уставился в тёмный экран.

В этот момент из динамиков донеслось лёгкое потрескивание, и по экрану пошли волны. Вот оно! То, что его разбудило. Звук!

Какое-то время шёл треск. Потом всё прекратилось, и экран вновь потемнел. Почти целую минуту было тихо. А затем опять потрескивание и рябь на мониторе.

— Неужто? — боясь поверить, прошептал Семён. — Давай, миленькая, загружайся.

Ещё некоторое время слышалось хаотичное пощёлкивание, и шли помехи. Однако это означало, что станция медленно, но верно приходит в рабочее состояние. Спустя несколько минут мучительного ожидания изображение стабилизировалось.

Семён охнул. От сонливости не осталось и следа.

Картина, которую он увидел, напоминала сцену из фантастического фильма. Быстро убедившись, что запись ведётся, он больше не отрывался от монитора.

Место, где сейчас находилась станция, больше всего напоминало огромный подземный грот. Стены грота покрывали светящиеся мутновато-жёлтые наросты. Они хоть и слабо, но разгоняли темноту. Местами от стен отходили острые ледяные выступы, на одном из которых стоял зонд. Низ грота, насколько хватало видимости, был заполнен тёмной водой. А в воде… В воде, излучая мягкий свет, плавали гигантские медузообразные существа, похожие на того монстра, который вывел из строя аппарат. Семён, обмирая про себя то ли от ужаса, то ли от восхищения, придвинул лицо практически вплотную к экрану, пытаясь рассмотреть их получше.

Всего он насчитал шесть особей. Несмотря на общую схожесть, они отличались друг от друга. Кто-то был больше и массивнее, кто-то имел размеры поменьше. Цвет туши варьировался от молочно-белого до тёмно-оранжевого. Тело некоторых покрывала тёмная сеточка из трещин, которые напоминали глубокие морщины. У других туловище шло бугристыми складками. Один экземпляр особенно привлёк внимание Семёна. Он был, пожалуй, крупнее всех, но не расплывался в воде студенистой кляксой, а держался собранно и энергично, напоминая сжатую пружину. Его тело было испещрено многочисленными шрамами. «Боец!» — подумал про себя Семён.