Александр Курзанцев - Контрзащита [litres]

– Занятно… – протянул я.

Да, было о чём подумать. Вокруг меня и Фрайса начала закручиваться какая-то хитрая игра разведок, что не могло не напрягать. Но и соскочить с подножки уже было поздно, события, всё ускоряясь, начали нести меня вперёд.

Стоило, однако, мысленно похлопать расторопности нашей внешней разведки. Ловля рыбы в мутной воде занятие больше на удачу, чем на какой-то точный расчёт.

– Ещё бы, – улыбнулся Манделл и спохватился: – Да, кстати, не согласитесь провести для меня экскурсию по «Стойкому»? А то все мне расписывают, какой это чудо-корабль, а видеть вживую не приходилось.

– Да, конечно, сенатор, – кивнул я. Понятно, хочет со мной поговорить тет-а-тет. Фёдоров, к слову, тоже понял – острый взгляд на долю секунды остановился на мне. А Манделл вон как хитро улыбается, и тоже понимает, что все всё поняли. Ох уж мне эта игра в дипломатию. – Когда вам будет удобно.

– О! – махнул рукой Манделл. – Я не отказался бы прогуляться прямо сейчас. Адмиралу… – с лёгкой улыбкой сенатор кивнул Фёдорову, – я, наверное, уже осточертел за это утро.

– Товарищ адмирал?

– Не задерживаю, – кивнул Фёдоров.

От адмирала мы вышли вместе. Всю дорогу до «Стойкого» я обдумывал линию поведения с сенатором. То, что он будет, говоря оперативным языком, меня вербовать, это понятно, остаётся вопрос: на чём и как. Сведётся это к примитивному взыванию к моему патриотизму или же к чему-то иному? Манделл, однако, шёл в полном молчании, погружённый в какие-то свои мысли, иногда, правда, на его лице мелькала загадочная улыбка.

– Пришли, сенатор.

– Давай без официоза, Влад. Дональд, можно просто Дон.

– Хорошо… Дон.

От него не укрылась моя заминка, отчего он только шире улыбнулся. И как-то так хитро и с прищуром посмотрел, что у меня заныло в одном месте, что сие не что иное, как подпольная кличка среди своих, особо если вспомнить, что Дон – титул главы мафиозного клана, семьи. Дон… Голову дам на отсечение, что никто, кроме узкого круга, его так не называет. И что это значит? Мне делают предложение на вступление в их элитарный кружок по интересам? Я им важен и интересен, это понятно. И что, у них далеко идущие планы на меня? А какие? Ну не верю, что они так заботятся о деле, что все их мысли и чаяния посвящены скорейшей интеграции Альянса в галактическую семью. Нет, альтруистов на таких постах не бывает, есть тут шкурный интерес лично самого Манделла. Но какой? Ну не в президенты же Альянса они меня метят. Или… Вот тут я завис. Бредовая идея, но крутится почему-то в голове, или это я сам себя обманываю на почве прогрессирующего ЧСВ? Нет, мало информации к размышлению. Что ж, посмотрим, что расскажет сенатор, авось появится больше данных для каких-то выводов.

Манделл разглядывал громаду корвета. Подошёл к краю пирса, опершись об ограждение, цокнул языком:

– Красив. Никакого сравнения с рубленой колодой линкора. Никогда не понимал, зачем строить уродливые корабли, в которых ни изящества, ни хищной красоты, – пожаловался он мне. – Не понимал и не понимаю.

– Ну, аэродинамические формы линкору не нужны, он не предназначен для посадки на планету. Думаю, исходили из более эффективного расположения вооружения и систем корабля.

– Ерунда, – категорично отмёл мои предположения сенатор. – Оружие должно быть красиво, может, конечно, боевая эффективность пузатого бочонка и не будет отличаться от смертоносности корабля, подобного разящему клинку, но куда охотнее пойдут служить? Какая голограмма будет висеть в комнате у подростка? Да, – рассмеялся Манделл, видя немой вопрос в моих глазах, – приходится думать и о таких вещах. Правительство выкидывает миллионы на пропаганду службы в армии. У нас, к сожалению, всё больше тех, кто хочет только получать, ничего не отдавая взамен. И это накануне большой войны, которую прогнозирует командование В КС.

– Значит, война…

– Да, Влад. Слишком многое свидетельствует об этом. Необроны поднялись, не без помощи майларов, смею заметить, не знаю, чего уж им пообещали. Но этот линкор необронов… Неужели эти идиоты, клика майларских реваншистов, не понимают, что с такими кораблями даже им со всем своим флотом синтетиков не удержать. Они наклепают десять, сто, тысячу таких кораблей. И сметут всю органическую жизнь в Галактике.

Я, слушал сенатора и постепенно начинал понимать, что за человек стоит передо мной. Весь этот шик, лоск, намёки на мафию – всё это лишь маска, скрывающая под собой как бы не махрового альтруиста. Меня чуток пробрало. Маски просто так не снимают, а значит, я уже с ними, хочу того или нет.

– Близится война. Нет, точнее, она уже на пороге и стучится в двери. Новая Земля, скопление Альфа Персея – это только начало. Альянсу сейчас позарез нужны герои, пример для подражания, чей образ заставлял бы мальчишек по окончании школы, прямо с выпускного, в костюмах, ломиться на призывной пункт записываться в десант.

– И первый специальный наблюдатель – человек?.. – вопросительно протянул я, начиная понимать.

– Идеальный кандидат на эту роль, – закончил мысль сенатор.

Вздёрнув бровь, я покачал головой в нарочитом изумлении:

– Даже так…

Манделл снова рассмеялся:

– Влад, ты бы видел себя сейчас, это непередаваемое выражение лица! – Он вздохнул, снова становясь серьёзным. – Да, ты идеальный герой. Сначала спас эту Седых, единственную оставшуюся в живых из всего взвода, на Нулевом Мире разоблачил Фрайса и спас шаарши. Затем скопление Альфа Персея. Знаешь, Влад, как бы мне это ни нравилось, но твой десант и спасение экипажа «Эрестфера» – это где-то даже за гранью героизма, я бы сказал, за гранью возможностей, но ты это сделал, а люди такое любят больше всего. Сейчас весь пиар-отдел стоит на ушах, как лучше это преподнести народу. Одно понятно: это будет бомба. Полгода не пройдёт, как об этом снимут фильм с актёрами первой величины. Ну, не без нашей помощи, конечно. И тогда знаешь, Влад, нам не придётся делать из тебя героя. На этот пьедестал народ поднимет тебя сам.

«Чёртов жук!» – мелькнула мысль, когда я глядел в его серьёзные и внимательные глаза. Вот на что ты меня ловишь: известность, слава, любовь в народе. И за всем этим добрый дядюшка Дон. Как там говорил герой Аль Пачино в «Адвокате дьявола»: «Тщеславие – мой самый любимый порок». А ведь этот ему не уступит.

– Как-то это неожиданно для меня… – неуверенно начал я. – Я всё же больше солдат, а не публичное лицо.

– Влад, я не тороплю. Слава всё равно настигнет тебя, рано или поздно. В наших силах просто это сделать к большей пользе для Альянса в целом. Но, я понимаю, это требует тщательного обдумывания… Всё, – поднял Манделл руки, – обо всём этом потом. А пока пошли, покажешь мне эту птичку изнутри.