Денис Кащеев - Драконье пламя

– То есть турнира? – уточнил Эдуард.

– Этот термин сейчас редко употребляется, сударь, – заметил клерк. – Но да, турнира.

– Меня интересует Протекторат Туллия, – постаравшись придать тону максимальную небрежность, проговорил лже-Подмастерье.

О том, что полетит с Таганны именно туда – в бывшую столицу герцогства Флоренци, – Эдуард решил еще на Олме, хотя и не сказал ничего Мастеру Мосу – зачем тому знать? Ведь сколько ни меняй наемных караванщиков, всех их могут потом найти, расспросить, а значит, проследить его путь. Другое дело – собственное «седло»! С ним беглец легко сумеет замести следы.

«Седло» у него было. Стояло в ангаре мансиона на Флоре. Четыре года назад точно стояло.

Заманив его тогда в ловушку, Виктор схватил Эдуарда и Сашу, благополучно прошляпил Изабеллу, а вот «седлом» пленника не озаботился. Не удосужился, не придал значения, быть может. Ну а потом, заделавшись Регентом Нового Королевства, и вовсе едва ли имел повод вернуться к этой теме. Теперь же, когда, почитай, три года назад космос призвал его в свои незримые чертоги (в Гнезде Эдуарду не возбранялось быть в курсе политических новостей, так что знал он и о смерти друга детства – позже злейшего врага – и о сменившей того на посту Регента короны графине де Тэрако – тоже не то чтобы большого Эдуардова доброжелателя), едва ли остался кто-то во всем Новом Мире, кто мог бы предположить связь между беглым Великим Герцогом Ан и пылящейся на задворках Протектората Туллия боевой машиной.

Конечно, управляющий мансионом давно мог отделаться от «седла», но, вероятнее всего, поступать так все же не стал бы: что ему, места в ангаре жалко? Хозяин машины жив – это по ней легко понять – значит, рано или поздно может за ней явиться, а никого другого «седло» все равно не признает – куда его продашь, разве что в Музей? А там оно на что? Да и что лучше – отвечать за пропажу или содрать денег за хранение?

Нет, произойти за четыре года, конечно, могло все что угодно: мансион мог сгореть, на ангар мог упасть метеорит, бесхозное «седло» могли использовать в качестве мишени на учебных стрельбах, но вероятность того, что оно так и стоит, терпеливо дожидаясь возвращения своего блудного рыцаря, была не так уж и мала. Машины умеют терпеливо ждать…

– Протекторат Туллия? – переспросил между тем клерк. – Тогда только конкурс. Будете заполнять форму?

– Да, – кивнул Эдуард.

– Пожалуйста, – вынув из пачки лист бумаги, клерк протянул его в окошко, сверху положил стилус.

– Э… – он пробежал документ глазами: не менее дюжины пунктов.

– Если желаете, я могу заполнить ее за вас, – верно угадал его затруднение клерк. – Услуга стоит один юань.

– Да, будьте так любезны, – охотно согласился Эдуард, возвращая бумагу и стилус. Следом в окошко проследовала серебряная монета.

Подкрутив пальцами фитиль лампы, чтобы давала больше света, клерк склонился над формой, аккуратным почерком вписал туда данные клиента из так и лежащих перед ним документов.

– Когда желаете вылететь? – спросил он затем.

– Как можно быстрее, – не задумываясь, ответил Эдуард.

– Направление популярное, – заметил клерк. – Завтра до полудня наверняка уже поступят заявки. Можно назначить конкурс на вторую половину дня, тогда, если будет на то воля космоса, вечером уже сможете отбыть.

– Да, – кивнул Эдуард. – Так и пишите.

Клерк заполнил соответствующую графу.

– Разовый рейс или срочный контракт? – задал он затем новый вопрос.

– Разовый.

– С возможностью пролонгации договора или без оной?

– Без оной. Хотя, нет, погодите, – остановил уже занесшего стилус над строчкой клерка лже-Подмастерье. – С возможностью пролонгации – намного дороже?

– Тариф за переход всего на рубль выше, сударь, – пояснил тот. – Но зато в случае продления вам не придется еще раз платить комиссию бирже.

– Давайте с возможностью пролонгации, – решил на всякий случай Эдуард.

– Особые требования к карете? – перешел к следующему пункту клерк.

– Все стандартно, никаких особых требований.

– Наличие юнги или стюарда обязательно?

– Нет, не обязательно. Главное, чтоб в «седле» был всадник.

– Всадник будет, – растянул губы в улыбке клерк, показывая, что оценил незамысловатую шутку. – Какие-то иные особые условия?

– Никаких. Обычный пассажирский рейс.

– Хорошо. Тогда последний вопрос: желаете наблюдать за ходом конкурса лично? Это бесплатно. И если да – откуда предпочитаете смотреть: с поверхности или с орбиты? Многие предпочитают с поверхности: основная борьба между участниками идет в атмосфере.

– Зато с орбиты должно быть хорошо видно стрельбище, – предположил Эдуард.

– Я смотрю, вы давненько не нанимали караванщика на Таганне, сударь, – усмехнулся клерк. – Какое стрельбище? Вот уже два года, как стрельбы исключены из программы конкурса.

– Да, я давно тут у вас не был, – поспешил согласиться беглый Хранитель. – Не в курсе нововведений. Тогда – с поверхности. Вы правы, взлет и посадка – самое интересное в гонке.

– Хорошо, – записал клерк и, развернув бумагу, протянул ее Эдуарду вместе со стилусом. – Подпишите внизу. С вас тридцать золотых залога.

Поставив подпись под заполненной формой, лже-Подмастерье отсчитал монеты, в обмен на которые получил назад свои документы и расписку.

– Завтра к двенадцати подходите сюда, – сказал ему на прощанье клерк. – Если у окошка будет очередь, скажите, что вы к назначенному времени, вас пропустят. А сейчас всего доброго, Подмастерье Замир.

– Благодарю, и вам всего доброго, – ответил Эдуард, пряча бумаги в поясную суму.

В отличном расположении духа вернувшись в мансион, он велел принести в комнату ужин. Получив его через полчаса, запер изнутри дверь на стальной засов и, достав из дорожного мешка пузырек со спиртом, принялся пропитывать его содержимым фальшивую растительность на лице. Дождавшись, пока клей растворится, аккуратно, стараясь не растянуть сетчатую основу, оторвал постиж от кожи, с наслаждением почесался. Затем тщательно протер спиртом накладную бороду изнутри, удаляя остатки клея. Поставил полупустой пузырек на стол – по утверждению Мастера Моса, содержимого должно было хватить минимум на неделю, впредь, пожалуй, стоит быть экономнее – и воздал, наконец, должное ужину, успевшему, правда, поостыть.

Выставив грязную посуду за дверь – прежде чем отодвинуть засов, Эдуард спрятал лицо под капюшоном дорожного плаща, но все равно долго и напряженно прислушивался к звукам в коридоре, – он снова заперся, разделся, повалился на кровать в полной уверенности, что не сможет сегодня уснуть, – и, как часто и бывает в подобных случаях, через считаные минуты уже пребывал в царстве духа сновидений Фантазуса.