Ольга Грон - Тайна Аридена [CИ]

Он потянулся к застежке моего облегающего комбинезона, но я не выдержала. Вывернула ногу и, пока он пытался расстегнуть мою одежду, резко двинула ему коленом по причинному месту. Он отпрянул назад. Лицо перекосилось от боли.

— Вот ты как… — как можно более спокойно попытался произнести Лестер. — Сама прибежишь, когда Блэйз заступит на вахту. Приятного времяпрепровождения, лейтенант Кроу.

— Даже не мечтай, — тяжело дыша, заявила я. — Все кончено!

Я думала, он разозлится и снова прижмет меня к стене. Узнать бы, что за игру он ведет. Может быть, зря я погорячилась. Стоило на время прикинуться дурочкой, пронюхать, что к чему, а теперь не выйдет. Веселенький у меня намечается рейс, черт побери!

Тут едва слышно скрипнула дверь, и в рубку управления неспешно вошел штурман Блэйз собственной персоной. Мой непосредственный начальник никак не отреагировал на присутствие в его служебной зоне заместителя капитана. Но мимо его внимания не прошло напряжение, витавшее между нами.

— Какие-то проблемы, Лэйтон? — чуть насмешливо спросил он. — Моя помощница сделала что-то не то?

— Все в порядке, — побагровело лицо Лестера и стало темным по контрасту со светлыми волосами. — Мелкие неурядицы. Честь имею! — Он коснулся нашивки на груди, четко развернулся и вышел из каюты, оставив нас с Блэйзом наедине.

Интересно, чью честь он имел в виду? Я хмыкнула, когда за Лестером плавно задвинулась дверь отсека, а сама повернулась к штурману. Блэйз быстро настраивал координаты пункта назначения, до которого мы должны были добраться часа через четыре по корабельному времени.

— Алисс, если хочешь, пока можешь быть свободна, — басисто сообщил штурман. — Нам нужно пройти сложный участок трассы, лучше я все сделаю сам.

— Спасибо, Ральф. — Я вдруг сообразила, что до конца моей официальной вахты еще как минимум пара часов. — Побуду здесь. Нужно набираться опыта.

— Тогда присаживайся. Открою тебе пару секретов, — подмигнул Блэйз. — Мало ли, когда пригодится.

Я кивнула и пристроилась в соседнем кресле. Наш пилот, находившийся на командирском бортике, пока мы с Ральфом Блэйзом координировали движение звездолета, отправил подтверждение нового курса.

Сейчас мало таких кораблей — их все больше заменяют частные, для управления которыми достаточно двух человек. Но это не относится к нашему случаю, ведь мы не следуем по стандартным трассам с передатчиками, а все больше шатаемся по задворкам галактики.

Эксплорер предназначается для иных целей — для нас не существует космопортов, приходится бывать в таких дебрях, которые и не снились цивилизованным гражданам Галактического Альянса.

Но у меня не выходили из головы эмоции Лестера — новые, которые я не могла точно расшифровать. Нечто среднее между злостью и досадой. Будто своим заявлением я спутала все его планы. Ненависти ко мне он не испытывал — скорее простое физическое влечение, которое почти исчезло в тот момент, когда я сказала, что больше ничего не будет.

Стоило разобраться, что еще он от меня скрывает. Вот только я не стану больше поступать опрометчиво. Лестер поймет, что я его подозреваю, тогда больше ничего нельзя будет узнать. Лучше прослежу за ним, а уж потом сделаю свои выводы.

Он не сразу понял, о чем твердит кому-то по комму его новая секретарша. Случайно оказался в том же коридоре, направляясь в финансовый отдел. Но когда она обернулась и тут же переключилась на унжирский, извиняясь перед ним, дошло, что она обсуждала именно его. Он давно привык, что подобное происходит, особенно с девушками.

Смущался только поначалу, а позже понял превосходство расы его отца над другими.

Да, он не такой, как ир Лааоли Малао, типичный представитель высшей расы. И пусть у Шонаари грубая кожа нонарца и другие отличительные черты матери, зато его особый запах, передавшийся от отца, способен свести с ума любую женщину при желании. Отказать ему будет сложно, эта милая особа пока и не подозревает о планах на ее судьбу.

Стройная фигурка Анны быстро скрылась в приемной. И Шонаари понял, что вышел из кабинета только из-за нее. Видимо, Анна сама застыдилась своих слов. Знать бы, что именно она произнесла. Хотя все они говорят одно и то же... Но лишь поначалу.

Он все же вернулся в свой личный кабинет, нужно было пересмотреть документы, которые ему только что пришли по галанету из головного офиса отца. Он вздохнул и снова активировал вирт. Новая должность давалась тяжело, ведь он не был готов к ней морально, а от матери ему передалась скромность. Только теперь ничего не поделаешь — он дал отцу свое согласие и пойдет до конца, чего бы это ему ни стоило.

…Свет, проникающий сквозь мои закрытые веки. Опять! Яркий белый свет, чтобы увидеть который не нужно даже открывать глаза. Да я и не могу это сделать, ведь он снова накачал меня какой-то дрянью. Когда это уже закончится?..

Последнее, что помню — инъекция в плечо, после которой пропадает способность что-либо делать: двигаться, разговаривать, просто смотреть. Ощущения тоже притупляются. Я почти не чувствую, как он проводит по моему обнажённому телу холодной тростью, которая — я точно это знаю — в один момент может превратиться в смертельное оружие.

Это игра со смертью. Или нет. Скорее, игра в смерть.

Я знаю, что через пару часов моя жизнеспособность восстановится — это уже не первый раз. Но мне чертовски страшно. Жутко от одной мысли, что я могу не очнуться. А ещё от того, что ждёт меня сейчас. Но не могу ничего поделать — даже крик безмолвно застывает в недвижимых голосовых связках. Сердце замедленно стучит: тук-тук. Его удары заглушают большую часть звуков, доносящихся из освещённой комнаты, но я точно знаю, что он рядом, смотрит на меня в этот момент, словно на труп. И возбуждается сильнее.

По моей груди скользит его рука, он яростно сжимает холмик в ладони, затем отпускает, наблюдая за тем, как всё возвращается на место. Думаю, что наблюдает, иначе с чего бы оставил в покое на пару минут, которые кажутся мне вечностью.

Чувствую на губах сладковатый привкус вина, но глотнуть не могу. Но он лишь смачивает мои губы, чтобы облизать их: жадно, настойчиво, ведь целоваться я тоже не могу. А затем у самого уха раздаётся прерывистое тяжёлое дыхание, и он шепчет моё имя: «Терри… Терри».

Жутко от одного только голоса. Я не могу утверждать, что ненавижу этот голос. Но в такие моменты он приобретает странный чужой тембр, который пугает меня до безумия.

Уже обе руки движутся по моей плоти, огибая очертания тела. Пальцы вминают кожу почти до боли, но ещё на грани. Задерживаются на моём животе, изучая пупок, и продолжают путь к треугольнику. Ноги раздвигаются в стороны. Снова пауза. Пугающая пауза, ведь не знаешь, чего он надумает делать дальше. Ведь я зря считала, что хорошо его знаю. Но, как оказалось, я не знаю о нём абсолютно ничего.