Мелек Челик - Дикая кошка [СИ]

А спустя какое-то время, компьютер решил, что предмет я усвоила, и открыл дверь. Я тут же выскользнула наружу, не желая и далее оставаться в этом замкнутом помещении. И пусть оно темным и сырым не было, приятного там все равно мало. Да и результаты пока неизвестны. Поэтому я, массируя виски, медленно поплелась к выходу. Останавливать меня не стали. Сейчас преподаватели просто следили за порядком. А выйдя в коридор и, не увидев никого из наших, плюхнулась на одно из пустующих стульев.

Просидев несколько минут с закрытыми глазами, я откровенно заскучала и начала осматривать присутствующих. Таких же молчаливых, как и тени. Они сидели и, подперев голову руками, напряженно смотрели в сторону приоткрытой двери. Мне отчаянно захотелось движения. А лучше драки. Но не бездействия.

Тут мой взгляд зацепился на надпись в газете, которую кто-то забыл на стуле. Причем это был сегодняшний выпуск. Встав и не оглядываясь, взяла. Хотя, мне в любом случае отдали бы.

На первой странице была статья о похищенной картине. Ее хозяин… точнее уже бывший, обещал баснословное вознаграждение тому, кто вернет семейную реликвию семье. Невольно хмыкнула. Наверняка мы ее для этого и похитили, чтобы наш покровитель смог выгодно ее продать владельцу. А как они будут договариваться, меня нисколько не волновало, так как свое дело я сделала.

Перевернув страницу, я увидела там фото мужчины средних лет. Кто он я поняла не сразу. Догадка, подобно молнии вспыхнула в моей уставшей голове. Я даже села ровнее и жадно вчиталась в текст чуть ниже.

«Знаменитый контрабандист Дайруш Храндич найден мертвым у себя дома, в деревне Сор» гласила надпись. «В службу спасения позвонила соседка ветеринара, который уйдя в отставку, избрал эту профессию. По словам пожилой женщины, днем ранее в деревню приезжала группа подростков на мотореллерах. В дом к уважаемому старику вошел только один, а через некоторое время они спешно уехали. Версия убийства была отвергнута местным судмедэкспертом, который констатировал смерть от сердечной недостаточности».

Что-то внутри меня оборвалось.

Не знаю, почему я так отреагировала на смерть этого незнакомого мне человека. Но мне было жаль, что его нет. Быть может потому, что он последний, кто видел мою маму живой? Не знаю, но сердце заныло от тупой боли.

Кто-то опустился на стул по соседству. Я даже голову не повернула, продолжая невидяще смотреть на газету.

— Это он? — осторожно поинтересовалась Реллин.

— Да, — глухо ответила, все еще не оглядываясь.

— Мне жаль…

— А мне нет, — резко оборвала ее речь и, скомкав бумагу, встала и бросила ее в урну.

Я врала. И резкий тон, это лишь попытка скрыть истинные чувства. А их был целый ураган. Они стремительно сменяли друг друга, начиная от гнева и желания все крушить и вплоть до грусти.

Подруга благоразумно молчала. И за это я ее люблю. Она знает меня, как свои пять пальцев.

— Пошли в общежитие, — мягко предложила она. Но я, как никто другой, знаю, что эта мягкость всегда сбивала с толку и подруга показывала истинное лицо. Порой, мне казалось, что ярости в ней больше, чем во мне.

— А ребята? — прервав цепочку мыслей, я оглянулась и увидела выходящего из аудитории, Дейрика. А через минуту появились и Олдвин с Кеарзом. Они шли и о чем-то увлеченно спорили, не замечая ничего вокруг. Или это была лишь иллюзия? Так как стоило им поравняться с нами, и они радостно сообщили об успешной сдачи экзамена.

Мы с Реллин, счастливо взвизгнув, бросились их обнимать. Парни в свою очередь, все трое, прижали нас к себе.

Но демонстрацию счастья пришлось прервать, так как в коридоре появились недовольные. Не знаю, что именно им не понравилось, но громкое возмущение заставило нас разжать объятия и синхронно показать им неприличный жест. Те не смутились, правда, мы тоже. Но стоять здесь и выяснять отношения, желания не было. Поэтому, обняв друг друга за плечи, мы, чертя зигзаги, направились в сторону выхода.

Так прошли две недели. За это время мы успешно сдали оставшиеся три экзамена и начали готовиться к самому основному, который решит наше будущее. Это вступительный, в Академию космического флота. И дата их проведения стремительно приближалась. Все эти дни, я и Релл не поднимали головы от учебников и читали не переставая. А так как понятия не имели, какая именно информация нужна, зубрили все, что хоть чуть-чуть покажется важным. Нам позарез нужно туда поступить. Это единственный шанс чего-то добиться в этом забытом богами уголке вселенной.

И почему только мама выбрала Ирвин?

Я иногда сетовала на мамин выбор планеты, но стоило посмотреть на друзей, которые за меня и в преисподнюю готовы лезть, и становится стыдно за свои, же мысли.

В последний вечер, перед вылетом на станцию, где будут проводиться испытания, я решительно захлопнула книгу и вышла из общежития. Захотелось напоследок пройтись по городу, который стал мне домом, но, увы, не родным. И этот факт меня не опечалил. Моя душа стремилась к звездам, которые сверкали оттуда, с темного небосвода. Будто насмехаясь. Я тоже криво улыбнулась и направилась в сторону берлоги Сваржа. Наверное, он единственный здесь, с кем хотелось попрощаться. Не по свайдеру, о существовании, которого, вспоминала, лишь когда он оповещал, что неплохо было бы подзарядить его. А лично. Глядя в глаза.

Пусть мы живем в веке технологий, но нам никто не мешает ценить живое общение. А его в последнее время очень оценила. Особенно после смерти Дайруша. Ведь я еще хотела вернуться к нему и просто расспросить о маме. Сейчас мне было интересно: какой она была? Это очень трудно жить в неведении. Но изменить уже ничего нельзя. Как и проверить тот факт, является ли Виолета моей матерью или нет. Но я склонялась ко второму варианту. Не мог старый ветеринар ошибаться. Ведь девушек с глазами как у кошек здесь вряд ли найдется еще.

Миновав шумную улицу, я по привычке нырнула в темный переулок и, пройдя немного, постучала в железную дверь. Шум эхом распространился по пустому зданию, а потом послышались шаги. Я уже по звуку определила уверенную походку своего наставника. Он неторопливо подошел. Звякнули ключи, потом отодвинули засов и в дверном проеме показался он, тот, кого ласково шкафом назвали.

— Али? — он посмотрел на меня с удивлением. — Что ты здесь делаешь? Тебе же готовиться надо.

— Знаю, — я подошла и прижалась к мускулистой груди. И плевать, что ниже его на целую голову. Он меня защищаться и отстаивать свои права научил.

— Заходи уже, горе мое, — усмехнулся мужчина, слегка отстранившись, — угощу чаем.

— Я бы от чего покрепче не отказалась, но и чай пойдет, — хмыкнула я и вошла вслед за наставником, не забыв захлопнуть дверь. Мало ли кто рядом ошивается.