Мелек Челик - Дикая кошка [СИ]

— Взять ее, — коротко приказал он кому-то, и две пары сильных рук скрутили меня мгновенно. Но одному я успела заехать ногой в коленную чашечку. Его лицо мгновенно покраснело, но меня не отпустил. При этом здоровяки даже не задели пальцы правой руки. Значит, были осведомлены об их повреждениях. Правда, это не радовало.

А как только меня, крепко связанную посадили на кресло, я с ненавистью смотрела на своего предполагаемого родителя. Он только посмотрел на меня и молча, удалился в кабинет генералиса, который, как оказалось, уже там. Рядом остался лишь дежурный, который сейчас смотрел на меня свысока, явно не скрывая превосходства.

— Радуйся, пока можешь, — я улыбнулась, — но когда я вернусь, ты пожалеешь.

— Не думаю, — тот гадко ухмыльнулся, — тебя не выпустят даже за порог, не говоря уже об учебе.

— Это мы еще посмотрим, — пообещала я, но пришлось замолчать, так как пришел доктор.

Войдя, он осмотрелся и его внимательный взгляд остановился на мне. Мое состояние его не удивило. А подойдя ко мне, осторожно прикоснулся к разбитым и стремительно распухающим пальчикам. Было больно, но терпеть я умела. Мою конечность тут же освободили, предоставив существу науки свободу действий, который поднес к пострадавшему участку небольшой экран. Тут же там высветились переломанные кости. Правда все было не так страшно, как я думала, так как нередко приходилось самой вставлять на места их, чтобы правильно срослись. Ведь это не впервые со мной. Что и подтвердил доктор непонятной расы. Зеленная кожа, голова лишена растительности, на месте волос чешуя. А на руках вместо ногтей, подпиленные когти.

— Вы неоднократно ломали пальцы, — не вопрос, утверждение.

— Виолета плохо следила за тобой? — вдруг резко спросил папаня, присутствие которого я даже не заметила.

— Не твое дело, — буркнула я, не отрывая взгляда от экрана, где явственно видны были следы старых повреждений, которые, давно зажили. Я уже даже не помнила, сколько раз это было.

— Я задал вопрос, — командор вдруг подошел ко мне и, схватив за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

Захотелось огрызнуться, но делать этого при свидетелях не стала, понимая, что этого мне вряд ли простят. Ведь на кону была его гордость. А я отомщу потом. Когда решу, что именно хочу сделать.

Тряхнув головой, я освободилась от его захвата и всем своим видом дала понять, что дальше разговаривать не собираюсь. Я не издала и звука, даже когда на руку наложили повязку. И даже тогда, когда меня под конвоем сопроводили на корабль. Я молчала и раздумывала. А еще радовалась своей привычке всегда прятать свайдер во внутреннем кармане.

Я скорее почувствовала, нежели услышала, как заработали двигатели. По всему кораблю пошла кратковременная вибрация, а потом все. Ничего.

Недоверчиво прислушавшись, я подошла к двери и с удивлением обнаружила, что комната, в которой оставили меня, не заперта. Недолго думая вышла и просто пошла по проходу, отмечая, что обивка намного дороже того шатла, на котором я прибыла на станцию.

«И в тот же день отбываю» — с горечью подумала я. Но в этот же момент отогнала грусть. Сначала нужно разобраться, а для этого я использую все, что имею. Даже свою женственность. Если понадобится.

С гордо поднятой головой я прошла сквозь открывшуюся автоматически дверь и оказалась в центре управления. Прямо на середине помещения расположилось кресло, где сидел капитан в белой форме со значком в виде летящей звезды и внимательно изучал экран перед собой. Справа и слева у стены, на столах, расположились экраны, у которых тоже сидели военные и следили за показателями. Некоторые из них я знала, о других догадывалась. У каждого в ухе были наушники, по которым они вполголоса переговаривались. Все были заняты, кроме моего предполагаемого отца, которые, скрестив руки на груди, стоял и наблюдал за процессом.

Тут его взгляд переместился в мою сторону и на мне же остановился. Я не смутилась. Даже глаза не опустила и попытки уйти, не сделала.

— Я хочу доказательств, — громко сказала я, но на меня внимание обратил только капитан и, то мельком. Остальные, наверное, были слишком заняты.

— Хорошо, — как-то слишком быстро согласился командор и зашагал ко мне. Синяк на челюсти, выделяющийся на светлой коже ярким пятном, приятно согрел душу. Улыбку сдержать было трудно. Я и не стала.

Он это увидел. Остановился. Нахмурился, но через мгновение его лицо стало невозмутимым, и он продолжил путь. Поравнявшись со мной, попытался взять меня за локоть, но я ударила по его ладони и пошла рядом, приравнявшись к быстрому темпу военного.

Меньше чем за минуту, мы вошли в помещение, которое, судя по запаху, было медблоком. Я с интересом осмотрелась, отмечая на полках, знакомые и незнакомые приборы. На столе было множество пробирок и колбочек, к которым, как понимаю, прикасаться нельзя. Но, все, же подошла, чтобы посмотреть поближе. В этот же миг передо мной, будто из пола, вырос андроид и механическим голосом сообщил:

— Туда нельзя.

— Где Шэфин? — без предисловий спросил командор. Отцом называть его, я даже в мыслях не могла. Даже если сейчас докажут, что он мой родитель, все равно, для меня это чужой человек, то есть рентианец.

— Я здесь, — в помещение вошел улыбающийся мужчина с живой бородой. Цвет его кожи от моего не отличался, разве что, на голове растительности не было. Я даже не сразу поняла, что щупальца, которые свисают с подбородка, это продолжение его. Но они шевелились, и этот факт не оставлял места сомнениям.

— Сможешь сделать тест на отцовство? — сразу перешел к делу командор, имя которого я так и не спросила. И если честно, мне это не так ужи интересно, но все же удивилась, услышав его из уст доктора.

— Рэлвид, это она? — на меня пристально посмотрела пара абсолютно черных глаз, без белков.

— Она, — почему-то вздохнул родитель.

— Сейчас, — хозяин лаборатории метнулся к шкафу и вынул оттуда небольшую шкатулку.

Водрузив ее на стол, док сначала велел мне прикоснуться к платине посередине. А когда я это проделала, мои действия повторил он. Тот, кого я в любом случае отцом признавать не собиралась. Прибор ожил. На нем замельтешили какие-то цифры, которые я не успевала прочесть. А спустя несколько долгих минул, в последний раз пиликнул и, вспыхнув красным, замер.

Я даже подалась вперед, чтобы увидеть, что высветит экран. Но ничего, кроме света, не было видно. И, тем не менее, вздрогнула, когда Шэфин произнес:

— Результат положительный, она ваша дочь.

— Это ничего не меняет, — вставила я, грозно глядя на папашу, теперь уверена, что мой. Но ненависть к нему никуда не исчезла.

— Юридически, ты еще не совершеннолетняя, — вдруг произнес он, — и распоряжаться тобой, я имею полное право.