Джеймс Кори - Игры Немезиды

– Что ты им сказала? – спросил Алекс.

Правду. Что ко мне явилась банда гангстеров, что они начали по очереди колотить меня как грушу, а в перерывах спрашивали, зачем я встречалась с Алексом Камалом.

Алекс прижал пальцем верхнюю губу – она еще побаливала. Бобби сочувственно улыбнулась.

– Не понимаю, – сказал он. – У меня нет на Марсе врагов, насколько я знаю.

Бобби покачала головой. Алекс в который раз отметил, что она на удивление привлекательная женщина. Закашлявшись, он поместил эту мысль в папку «ужасно непристойных в данных обстоятельствах».

– Скорее всего, – пояснила Бобби, – дело в твоих связях.

– Холден?

– И Фред Джонсон. И возможно, через них мы оба связаны с Авасаралой. Она бывала на «Росинанте».

– Примерно полторы минуты, и с тех пор сколько лет прошло!

– Помню. Я тоже там была, – кивнула Бобби. – Так или иначе, они, скорее всего, думают, будто я о чем-то тебе сообщила – или ты мне. А самое лучшее тут, что их это напугало.

– Не хотелось бы смотреть в зубы дареному коню, но с «самым лучшим» ты, по-моему, перебрала, – заметил Алекс. – Ты рассказала о своем расследовании?

– Нет, к этому я пока не готова.

– Но считаешь, что связь есть?

– Еще бы, черт возьми! А ты так не думаешь?

– Вообще-то я на это надеюсь, – вздохнул Алекс. В палате напротив кто-то неразборчиво закричал. Мимо пробежала хмурая сиделка. – И что мы будем делать?

– Выбора у нас нет, – поморщилась Бобби. – Будем копать дальше.

– Разумно. Только что именно искать?

Бобби сразу стала серьезной.

– Дело в кораблях, – сказала она. – Корабли марсианского флота – лучшие. Новейшие в системе. У Земли кораблей много, но они устаревают, техника на них далеко не последнего поколения, а если устанавливают новую, то ее приходится подгонять под древние системы. И земной, и марсианский военный флот за последние годы понесли большие потери.

То ли с подачи Авасаралы, то ли по ее наводке Бобби обнаружила кое-что интересное.

Семь больших кораблей класса «Доннаджер» оказалось легко проследить, но они несли на себе флотилию корветов, подобных «Росинанту», и вот те были скользкими. Бобби начала со сведений о бое на Ио, потом занялась столкновениями по эту сторону Кольца и инцидентом в Медленной Зоне. Данные о потерях шли лавиной.

Сперва все вроде бы сходилось. Здесь потеряно полдюжины кораблей, там еще горстка, опознавательные коды вычеркнуты из списка. Но, присмотревшись, Бобби нашла нестыковочки.

Приписанный к «Беллэйр» корвет «Цуси» списали после Ио. Однако годом позже он снова возник в маленькой стычке близ Европы. Корабль снабжения «Апалала» вывели из состава флота, а семь месяцев спустя он доставил груз на Ганимед. Пропавшее в результате аварии медицинское оборудование вдруг мелькнуло в таможенном рапорте Цереры и снова исчезло. Оружие, утраченное в боях вокруг нынешней станции «Медина», оказалось инвентаризовано при аудите базы Геката, а затем снова пропало.

«Кто-то, – заключила Бобби, – подправляет отчеты и старые рапорты, вставляет корабли в списки потерь и стирает их из всех последующих документов по мере сил». Бобби нашла полдюжины следов, но о тех кораблях, с которыми все было проделано чисто, она узнать не могла. А это означало участие достаточно высокого чина в командовании флота – человека, имеющего доступ к соответствующим файлам.

Конечно, был список лиц, допущенных к этим сведениям, и Бобби как раз выясняла, насколько строго он соблюдается на практике, когда получила от Алекса приглашение на обед.

– Раз уж ты за это взялся, – попросила она, – займись вот чем: узнай, кто именно мог подправлять данные. Тогда я начну их искать.

– Пройти дальше по тому пути, на который ты уже вышла, – кивнул Алекс.

– Только действуй, если получится, через своих друзей на флоте.

– Это один из способов. Хотя и не единственный.

Бобби качнулась к нему, задохнулась от боли и снова откинулась на подушку.

– А что ты еще надумал?

– Кто-то нанял тех джентльменов, что нас обработали. Я, наверное, не пожалею времени, чтобы разузнать и о них.

– Этим я тоже собиралась заняться, – усмехнулась Бобби.

– Вот и хорошо, – сказал Алекс и оглянулся на возникшего в дверях мужчину.

Человек был крупным – его плечи целиком заполнили дверной проем, – а массивные черты лица выражали огорчение, или гнев, или страх. Букет нарциссов казался крошечным в его кулаке – в вазе он был бы пышным.

– Ой, – заговорил великан, – я только…

– Заходи, – перебила Бобби. – Алекс, это мой брат Бен. Бенджи, это Алекс Камал.

– Рад познакомиться, – сказал великан, бережно встряхивая скрывшуюся в его ладони руку Алекса. – Спасибо вам за все.

– Да что там! – усмехнулся Алекс.

Кровать Бобби заскрипела под усевшимся у нее в ногах братом. Тот робко посматривал на сестру. Теперь Алекс видел, как они похожи, только Бобби ее внешность была больше к лицу.

– Врач сказал, ты поправляешься, – начал Бен. – Дэвид просил передать, что думает о тебе.

– Мило, хотя Дэвид думает исключительно о терраформировании и сиськах, – отмахнулась Бобби.

– Я прибрался в комнате для гостей, – сказал Бен. – Выпишешься, можешь пожить у нас.

– Это вряд ли, – несколько жестче усмехнулась Бобби.

– Нет уж, – заявил ее брат, – и не спорь. Я сразу тебе сказал что Иннис-Шэллоу – опасный район, особенно для одинокой женщины. Если бы тебя не спас Алекс…

– Не думаю, что я кого-то спас, – вставил Алекс, но Бен, поморщившись, гнул свое:

– Ты бы погибла. А то и хуже.

– Хуже, чем погибла? – удивилась Бобби.

– Ты понимаешь, о чем я.

Бобби наклонилась к нему, оперлась локтями о колени.

– Понимаю – и считаю, что это чушь. В Иннис-Шэллоу мне не опаснее, чем в Брич-Кэнди.

– Что ты такое говоришь! – возмутился брат. – Неужели тебе все еще не ясно…

Алекс бочком сдвинулся к двери. Бобби заметила его движение и короткой улыбкой сумела выразить: «Извини», и «Спасибо», и «Как он уйдет, вернемся к важным делам». Кивнув, Алекс ретировался в коридор. Раскаты семейной баталии отдавались и там.

У собственной койки Алекса поджидала полиция. На сей раз его показания были по крайней мере связными. Впрочем, кое-что пострадавший постарался оставить в тени.

Слово «семья» на дальних кораблях использовалось большей частью в переносном смысле. Иногда и впрямь попадались кровные родственники, но почти всегда это были астеры. На военной службе и в корпорациях изредка встречались женатые пары и уж совсем редко – с ребенком. Случались двоюродные братья и сестры. Впрочем, гораздо чаще слова о семье выражали потребность в дружбе, в близости, в человеческом контакте, вписанную так глубоко в гены, что без нее человек чувствовал себя не вполне человеком. Слово «семья» было высокопарным именованием товарищества, синонимом верности, значившим много больше своего исходного значения. В воспоминаниях Алекса настоящая семья – кровная родня – выглядела как люди, которые сами не понимают, как так получилось, что они числятся по одному адресу. Пока были живы родители, Алекс их любил, да и сейчас любил память о них. Кузены всегда радовались его приезду, Алекс с удовольствием пользовался их гостеприимством. Увидев Бобби с братом и ощутив их глубинное, непреодолимое несходство, он что-то до конца понял.