Ясмина Сапфир - Мельранский резонанс

Прибор дал мне «зеленый свет», дверь отъехала в сторону и… я увидела Раса.

Он стоял на лестнице, на высоком пороге, не двигался и только смотрел своими удивительными синими глазами. Пару минут смотрела и я.

В животе разливалось тепло, сердце пропускало удары, ускоряясь с каждой секундой. Я радовалась Расу и грустила, что наша встреча – лишь прелюдия к разлуке.

Сегодня мельранец покинет планету, отправится на поиски плазменных индиго. Единственных существ в Галактике, которые способны помочь моим незадачливым похитителям, спасти семью Беллардов от неминуемой гибели.

Корабль стартует через несколько часов, и все это время – наше и только наше. Но хватит ли его? Успеем ли открыть все, что на душе? Поймем ли друг друга?

Рас дернулся навстречу и странно улыбнулся. Я только выдохнула и вернула ему улыбку. Мельранец внезапно подхватил, стиснул, стянул с лестницы и потащил в парк. Голубая брусчатка дорожек позвякивала под каблучками. По сторонам зеленели пышные газоны с громадными цветами, курчавыми деревьями, кустарником, усыпанным неестественно-фиолетовыми градинами ягод.

Мы обогнули особняк, и Рас потянул меня на широкую скамейку из странного, голубоватого материала. Сидеть на ней оказалось еще удивительней, чем наблюдать, как яркие солнечные лучи бликуют на поверхности, а вслед за ними растекаются перламутровые разводы.

Скамейка была мягкой и в тоже время упругой. Материал мгновенно принял форму спины, и я расслабилась, глядя в глаза Раса.

Вокруг разливались мелодичные птичьи трели, неподалеку кружили в странном танце несколько громадных стрекоз. Легкий ветерок шевелил распущенные волосы и приносил нам цветочные запахи – приторно-сладкие, терпкие, пряные.

Я не хотела отпускать своего мельранца, не желала верить, что он уедет. Мы сидели друг напротив друга, и сердце восторженно колотилось в груди, слова не шли с языка, колени совсем ослабели. Мельранец вдруг придвинулся, пленил меня кольцом сильных рук и поцеловал. Не так, как в машине – отчаянно, порывисто, страстно, не так как возле карантинного центра – с надеждой на долгие встречи. Так, словно мы расстаемся на сотни лет, и тысячи планет разделят нас непреодолимой преградой.

Я прильнула к Расу, замерла на его сильной груди, прикрыла глаза и время остановилось. Я слышала его шумное дыхание, ощущала, как быстро колотится под ладонями сердце мельранца и хотела остаться тут навсегда. Чувствовать его объятия, слушать рваный шепот – что-то страстное, и одновременно нежное. Я бы никогда с ним не рассталась!

Рас прижал меня еще крепче, резко напрягся, углубил поцелуй. Внизу живота стало тепло и томно. Рас подхватил меня на руки, и мы понеслись куда-то.

Не сразу я поняла, куда же именно, в чужом-то поместье. Но вскоре Рас заскочил в свою громадную черную машину.

Задние сиденья выдвинулись, спинки опустились, превратив кресла в просторный диван. Рас осторожно уложил меня на него и лег сверху. Я инстинктивно выгнулась ему навстречу, и почувствовала твердый бугор на брюках мельранца. От этого ощущения голова совсем пошла кругом, внизу живота начались сокращения. Я потянулась к Расу – к его губам и телу.

Мельранец задрожал, прижался, потерся свидетельством своего желания о мой живот, и твердый бугор запульсировал. Рас задрожал сильнее, и я сама, кажется, тоже.

Прикрыла глаза и отпустила себя. Рухнули границы и запреты, исчезли страхи и сомнения. Я забыла о том, что знаю Раса совсем недолго, считанные дни. Только ощущала, как огненной лавой струится по венам горячая кровь и все внизу живота сжимается, наливается жаром.

Рас нетерпеливо раздел меня, едва не порвав тонкую трикотажную блузку. Сбросил брюки, рубашку, и мы соединились. Не было долгих прелюдий, поцелуев везде-везде, невероятных ласк неземного мужчины. Но я таяла и млела под своим мельранцем. А он сливался со мной так суматошно, так жадно, словно не видел женщин много столетий. И от этого я все сильнее хотела Раса, все более страстно отдавалась ему.

Мельранец излился несколько раз, не прекращая вздрагивать, терзая мои губы поцелуем. Волны наслаждения прошлись по моему телу, а вслед за ними наступила долгожданная нега. Не слабость – расслабленность, не утомленность – томность.

И мы остались лежать, на мягком сиденье, прикрытые тонким пледом с шелковистым ворсом.

– Ты уверена, что хочешь остаться? – осторожно спросил Рас, положив мою голову к себе на плечо.

– Я не хочу, – выдохнула я. – Но должна. Я усиливаю способности Стемисов, резонирую, как говорит Лу. Помогаю им держаться, исцеляя друг друга и самих себя. Я не могу бросить их. Просто не могу…

– Лу сказала, что поживет тут, пока не окрепнет Нарт, – вздохнул Рас. – Дольше им оставаться опасно. Полузулубов будут искать. По факту они пока вне закона. Карантинный центр не признал их безопасными, не выпустил по доброй воле. Значит, и власти не признают их свободными гражданами Союза и Мельрании.

– Лу не вернется к ним, – поделилась и я тревожными новостями. – Говорит, хватит с нее неволи.

– Понимаю, – пальцы Раса словно непроизвольно начали перебирать мои волосы, поглаживать их. – Они всю жизнь провели в застенках исследователей. Не в тюрьме, но разница не так очевидна. Но если сбегут, их будут искать. И кто знает, какие распоряжения, какие права получат преследователи. Если полузулубов признают опасными для здоровья граждан Союза, сыщикам могут дать полный карт-бланш. Даже на убийство…

Я в ужасе прижалась к Расу, и несколько секунд сердце неровно билось в груди, ледяные волны бежали вдоль позвоночника. Я и представить не могла, чтобы Лу… или Нарт… Уехали и больше не вернулись. Никогда. Я ненавидела это слово с тех пор, как на маминых похоронах одна сердобольная старушка выдала: «Бедная. Теперь в твоей жизни мамы не будет никогда».

Рас погладил меня по голове, по спине и произнес:

– Не знаю – как им помочь. Помочь хочется. Я уверен, что будь в организмах полукровок что-то опасное, его давно обнаружили бы. Медики перестраховываются. Полузулубы никогда прежде не рождались. Вот они и боятся неведомого, непонятного. Но и Лу, и Нарт имеют право жить как свободные граждане. Я буду думать…

Мельранец замолк, и несколько минут мы лежали почти неподвижно. Прижались друг к другу и ощущали, что нет ничего более естественного, чем оставаться рядом.

– Ты могла бы полететь с нами, – предложил Рас, уже шестой или пятый раз за последние сутки. – Кто знает, может, мы сразу найдем нужных индиго и вернемся не позднее, чем через неделю.

Секунду или чуть больше я колебалась, усомнилась в правильности решения. Но что-то внутри подсказывало – я должна остаться. Слава богу, я прислушалась к шестому чувству, не бросила Беллардов. Иначе жалела бы потом всю оставшуюся жизнь.