Лоис Буджолд - Осколки чести

Просторное старинное здание, построенное из местного камня, почти сливалось с растительностью. Она втянула крылья, выключила двигатель и осталась сидеть, неуверенно глядя на согретый солнцем фасад.

Из-за угла неспешно вышел высокий человек в странной, коричневой с серебром, форме. Рука его привычно покоилась на кобуре. Она поняла, что Форкосиган где-то неподалеку, потому что это был сержант Ботари. Он казался совершенно здоровым, по крайней мере физически.

Она выскочила из флайера.

– Э-э… добрый день, сержант. Адмирал Форкосиган дома?

Ботари, щурясь от солнца, вгляделся в гостью, потом лицо его разгладилось, и он отдал ей честь.

– Капитан Нейсмит? Да, сударыня.

– Вы выглядите гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи.

– Последней встречи?

– На флагманском корабле. У Эскобара.

Вид у него был неспокойный.

– Я… не помню Эскобар. Адмирал Форкосиган говорит, что я там был.

– Понятно. – «Забрали у тебя память, да? Или ты сам это сделал? Теперь не узнаешь». – Мне жаль это слышать. Вы храбро служили.

– Правда? Меня комиссовали, потом.

– А что на вас за форма?

– Родовые цвета графа Форкосигана, сударыня. Он зачислил меня в личную охрану.

– Я… уверена, что вы будете хорошо ему служить. Можно мне видеть адмирала?

– Он за домом, сударыня.

И Ботари побрел дальше, очевидно, совершая обход парка.

Корделия двинулась вокруг дома. Солнце пригревало ей спину, непривычная юбка взлетала над коленями. Она купила это платье вчера в Форбарр-Султане – отчасти ради удовольствия, отчасти потому, что ее бетанская форма со споротыми нашивками привлекала всеобщее внимание. Распустив волосы, Корделия расчесала их на пробор и закрепила двумя эмалевыми гребнями, тоже купленными накануне.

За домом начинался сад, окруженный низкой стеной из серого камня. Нет, не сад, поняла она, подойдя ближе, а кладбище. Там трудился старик в потрепанном комбинезоне, высаживая c лотка рассаду. Когда Корделия прошла в узкую калитку, старик поднял голову, и она безошибочно узнала его. Граф оказался немного выше сына, мышцы его от возраста истончились и вытянулись, но черты лица были те же.

– Генерал граф Форкосиган? – Она привычно козырнула, только потом поняв, как странно это должно выглядеть в ее наряде. – Я кап… я Корделия Нейсмит. Друг Эйрела. Я… не знаю, говорил ли он вам обо мне. Он здесь?

– Очень приятно, сударыня. – Старый граф встал почти по стойке «смирно» и приветствовал ее до боли знакомым коротким кивком. – Сын мне мало что сказал, и я никак не думал, что буду иметь честь встретиться с вами. – Он с трудом улыбнулся, словно отвечавшие за это движение мускулы заржавели от долгой неподвижности. – Вы даже не представляете, как я рад, что ошибся. – Он махнул через плечо, в сторону холма. – Там, на вершине, небольшая беседка с видом на озеро. Он… э-э… большую часть времени проводит там.

– Понятно. – Она увидела тропинку, вьющуюся за кладбищем. – Гм-м… Я не знаю, как лучше выразиться… Он трезв?

Граф Форкосиган взглянул на солнце и сжал морщинистые губы.

– Вероятно, в этот час – уже нет. Первое время, вернувшись домой, он пил только после обеда, но постепенно стал начинать все раньше. Очень тревожно, но я ничего не могу с этим поделать. Конечно, если у него опять начнется кишечное кровотечение… – Старик запнулся и неуверенно всмотрелся в нее. – Эйрел принял свой эскобарский провал слишком близко к сердцу… Его отставка была совершенно необязательной.

Граф явно не был посвящен в секреты императора. «Это не провал убил в нем дух, сэр, а успех», – мысленно проговорила Корделия. Вслух же она сказала:

– Я знаю, что преданность императору всегда была для него делом чести.

«Последним бастионом этой самой чести, а ваш император сровнял его с землей ради своей прихоти».

– Почему бы вам не подняться наверх? – предложил старик. – Хотя я вынужден предупредить вас: сегодня у него не очень хороший день.

– Спасибо. Я понимаю.

Корделия пошла вверх по извилистой тропе, затененной деревьями, в основном привезенными с Земли, и какой-то незнакомой растительностью, очевидно, местной. Особенно привлекательно выглядела живая изгородь из чего-то вроде цветущих метелок (по крайней мере она решила, что это цветы, Дюбауэр знал бы точно), похожих на розовые страусовые перья.

Беседка оказалась строением из потемневшего от непогоды дерева в неопределенно-восточном стиле. Отсюда открывался прекрасный вид на сверкающее озеро. По ажурным стенкам вились лозы – они словно прикрепляли ее к каменистой почве. Беседка была открыта со всех четырех сторон. Вся обстановка состояла из пары потрепанных шезлонгов, большого выцветшего кресла, скамеечки для ног и маленького столика. На нем стояли два графина, несколько рюмок и бутылка с каким-то молочно-белым ликером.

Форкосиган сидел, откинувшись в кресле: глаза закрыты, босые ноги на скамье, сандалии небрежно брошены сбоку. Корделия остановилась у беседки, разглядывая его с тайным удовольствием. На нем были старые форменные брюки и очень гражданская рубашка с неожиданным кричащим цветочным узором. Она разглядела, что на пальцах ног у него растут небольшие жесткие черные волоски, и решила, что его ноги ей определенно нравятся. Но в целом его вид не радовал – усталый и даже более чем усталый. Больной.

Чуть приоткрыв глаза, Форкосиган потянулся было за хрустальной рюмкой, наполненной янтарной жидкостью, но передумал и взял вместо нее белую бутылку. Рядом с ней стояла небольшая мерная стопка, но он пренебрег ею и сделал глоток белой жидкости прямо из горлышка. Издевательски ухмыльнувшись бутылке, он сменил ее на хрустальную стопку. Отхлебнул, подержал напиток во рту, наконец проглотил и еще глубже погрузился в кресло.

– Жидкий завтрак? – осведомилась Корделия. – Так же вкусно, как овсянка с заправкой из рокфора?

Глаза его широко распахнулись.

– Ты… – хрипло сказал он через секунду. – Не видение.

Он начал вставать, потом передумал и снова упал в кресло, весь одеревенев от смущения.

– Я не хотел, чтобы ты увидела…

Корделия поднялась по ступеням, придвинула поближе шезлонг и уселась. «Дьявольщина, я сразу поставила беднягу в неловкое положение, застигнув в этаком виде. Как же мне его успокоить? Мне так хочется, чтобы он был спокоен – всегда…»

– Я вчера прилетела и пыталась позвонить, но никак не могла тебя застать. Раз ты ждешь видений, то, видно, питье это необыкновенное. Налей и мне тоже.

– По-моему, тебе больше понравится другое. – Форкосиган налил ей из второго графина. Вид у него был по-прежнему потрясенный. Любопытствуя, она пригубила его рюмку.

– Фу! Это не вино.

– Бренди.