Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Солнце висело в небе уже пару часов, когда Фрэнк отправил на Вегу последнюю благодарность и отключился. Илья спал на полу. Надя с натянутым видом встала и вышла прогуляться по парку, воспользовавшись преимуществом света, что позволял ей хорошенько осмотреться. Ей приходилось переступать через тела, спящие на траве группами по три-четыре человека, люди прижимались друг к другу, чтобы сохранить тепло. Швейцарцы установили большие кухни и ряды флигелей вдоль городской стены, благодаря чему это место напоминало стройку. Внезапно она почувствовала, как по лицу стекают слезы. Но она шла дальше. Приятно было вот так просто ходить по улице при свете дня.

Но в конце концов она вернулась в городское управление. Фрэнк стоял возле Майи, спящей на диване. Он смотрел на неё безо всякого выражения, а затем с сонным видом обратился к Наде:

— Она совсем отключилась.

— Мы все устали.

— Да… А как сейчас выглядит Эллада?

— Все ушло под воду.

Он покачал головой.

— Саксу это, должно быть, нравится.

— Я то же самое говорю. Но думаю, даже для него все это слишком, потому что неуправляемо.

— Ах да. — Он закрыл глаза и словно уснул на секунду-две. — Очень жаль Аркадия.

— Да.

Они снова помолчали.

— Она похожа на маленькую девочку.

— Немного.

На самом деле Надя не помнила, чтобы Майя когда-либо выглядела старше. Они приближались к восьмидесяти и не могли оставаться прежними независимо от того, прошли они терапию или нет. В душе они уже были старыми.

— Ребята с Веги сказали мне, что Филлис и остальные с Кларка хотят попытаться достать их с помощью аварийной ракеты.

— Разве они не ушли из плоскости эклиптики?

— Сейчас да, но они собираются добраться до Юпитера, а потом использовать его, чтобы вернуться в их систему.

— Но на это уйдёт год-два, разве нет?

— Около года. Надеюсь, они либо совсем промахнутся, либо врежутся в Юпитер. Или у них к тому времени закончатся припасы.

— Вижу, ты не в восторге от Филлис.

— Она сука. Большая часть ответственности за это лежит на ней. Она переправляла сюда всех транснационалов, которые обещали добыть хоть какой-то металл, который можно использовать. Думала, что станет королевой Марса, а все остальные будут её подданными. Вы бы видели её там, на Кларке, когда она смотрела на планету, будто была её богиней. Так и удавил бы! Как бы я хотел видеть её лицо в момент, когда Кларк упал! — Он резко рассмеялся.

Майя, пошевелившись при звуке его смеха, проснулась. Они помогли ей подняться и вышли в парк, чтобы поесть. Присоединились к очереди, где были люди, которые поеживались, стоя в прогулочниках, кашляли, растирали руки и выпускали изо рта пар, похожий на белые хлопья. Почти все стояли молча. Фрэнк презрительно их осмотрел, и когда они получили свои порции рёшти и табуле, он быстро с ними справился и начал говорить по-арабски со своей наручной панелью.

— Говорят, Алекс, Евгения и Саманта сейчас едут из Лабиринта с моими друзьями-бедуинами, — сказал он им после того, как отключил связь.

Это были хорошие новости. Об Алексе и Евгении в последний раз слышали, что они были в Ауреум-Оверлуке, оплоте повстанцев, уничтоженном армадой кораблей ООН, а потом сожженной ракетным огнём с Фобоса. А от Саманты вообще не было новостей за целый месяц войны.

Все члены первой сотни, бывшие в городе, собрались у северных ворот Каира, чтобы их встретить. Ворота эти выходили к длинному естественному уклону, что спускался к одному из южных каньонов Лабиринта Ночи. Из каньона по этому склону тянулась дорога, и вся она просматривалась до самого дна. И оттуда вскоре после полудня, взметая облака пыли и медленно двигаясь навстречу, появился караван марсоходов.

Примерно час машины поднимались по последней части уклона. Не более чем в трёх километрах от ворот среди них вспыхнуло огромное пламя, отчего некоторые марсоходы врезались в скалу, другие взлетели в воздух. Остальные резко остановились и загорелись.

Затем от взрыва сотряслись и ворота, и друзья нырнули под стену. На общей частоте раздались крики и возгласы. И больше ничего — они стояли не двигаясь. Ткань шатра ещё держалась, но шлюз на воротах, по-видимому, заклинило.

Внизу над дорогой в воздух поднимались тонкие клубы бежевого дыма, и их сносило пыльным ветром на восток, в Лабиринт, где разрывало в клочья. Надя отправила несколько беспилотных марсоходов, чтобы проверить, нет ли выживших. Наручные панели передавали лишь помехи и ничего, кроме помех. Что ещё они надеялись услышать? Крики? Фрэнк ругался в свою панель, перескакивая с арабского на английский и обратно. Тщетно пытался понять, что случилось. Но Александр, Евгения, Саманта… Надя испуганно смотрела на маленькие изображения у себя на запястье и управляла камерами роботов. Разбитые марсоходы. Несколько тел. Ничего не шевелилось. Из одного марсохода все ещё валил дым.

— Где Саша? — кричал Илья. — Где Саша?

— Она была в шлюзе, — ответил кто-то. — Она собиралась выйти им навстречу.

Они принялись открывать внутреннюю дверь шлюза. Надя повозилась с кодами, затем взялась за инструменты и, наконец, установила кумулятивный заряд, который кто-то сунул ей в руку. Они отошли подальше, и шлюз вылетел, как стрела из арбалета, позволив тяжёлой двери медленно отвориться. Надя выбежала вперёд и упала на колени перед Сашей, которая в своей куртке, закрывающей голову, держала оборонительную позу, но была мертва — плоть на её лице была по-марсиански красной, а взгляд стеклянным.

Чувствуя, что ей пора пошевеливаться, чтобы не превратиться в камень прямо на месте, Надя вскочила и бросилась к городским машинам. Запрыгнула в одну из них и поехала прочь: у неё не было плана, и машина, казалось, сама выбирала направление. Сквозь помехи на её панели прорывались голоса друзей, звучавшие, как сверчки, запертые в клетке. Майя, плача, безудержно кричала что-то по-русски — лишь Майя была достаточно сильна, чтобы не сдерживать свои чувства.

— Это опять был Фобос! — кричала она. — Они там полные психи!

Остальные были настолько потрясены, что их голоса звучали, словно компьютерные.

— Они не психи, — сказал Фрэнк. — Они идеально расчетливы. Видят, что скоро наступит политическое урегулирование, и стреляют столько, сколько могут.

— Убийцы! Ублюдки! — ругалась Майя. — Гэбэшные фашисты!.

Городская машина остановилась у городского управления. Надя вбежала внутрь, в комнату, куда сложила свои вещи, которые сейчас составляли лишь её старый синий рюкзак. Она порылась в нем, все ещё не зная точно, что именно ищет, пока её четырехпалая рука, все такая же сильная, как прежде, не вытащила наружу некий предмет. Передатчик Аркадия. Ну конечно. Она бегом вернулась к машине и снова поехала к южным воротам. Сакс и Фрэнк все ещё разговаривали там, и Сакс своим привычным тоном рассказывал: