Ким Робинсон - Марсианская трилогия

– Какой удивительный ил, – произнёс он, глядя на вязкую массу у себя в ладони. – Никогда не видел подобного биома.

– Неужели?

– А тебе нравится?

– Этот биом? Думаю, да. Тут жарковато и слишком сильно все зарастает, но он интересный.

– Значит, ты не против. Выходит, ты не из Красных.

– Красных? – она рассмеялась. – Нет, я либерал.

Он задумался над её заявлением.

– То есть ты хочешь сказать, что политики больше не делятся на Зелёных и Красных?

Она указала на слоновую траву, окаймлявшую поляну.

– Куда уж им теперь?

– Очень интересно, – он откашлялся. – Когда соберешься на Уран, пригласишь с собой моего друга?

– Может быть, – сказала Зо и слегка пошевелила бедрами.

Он понял намёк и спустя мгновение наклонился вперёд, чтобы начать массажировать ближайшее к нему бедро. Она ощущала, будто к её коже прикасались маленькие обезьяньи лапки, ловкие и умелые. Его кисть исчезала в её лобковых волосах целиком, и, похоже, это ему нравилось, потому что он погружал её так несколько раз, пока не достиг эрекции, и тогда она крепко взялась за его член. Конечно, это было не так, как на столе, но оргазм – это всегда хорошо, особенно на природе под тёплым солнцем. Он обращался с ней довольно просто, не стремился к взаимным чувствам, не был и сентиментальным. В общем, не походил на тот тип занудных стариков, которым недостаточно физического наслаждения. Перестав содрогаться, она перекатилась на бок и взяла член в рот – будто мизинец, который она могла полностью обхватить языком, – открыв ему при этом отличный вид на своё тело. Раз она прервалась, чтобы посмотреть на себя, роскошные и аккуратные изгибы своего тела, – и увидела, что её бедра находились почти на уровне его плеч. Затем вернулась к своему занятию и невольно задумалась о vagina dentata[44], нелепом патриархальном мифе. Зубы казались совершенно излишними – ведь не всем обязательно их иметь. Достаточно было хватать бедолаг за члены и сжимать их так, чтоб они скулили, – и что бы они могли поделать? Могли попробовать не попадать в эту хватку, но в то же время этого им хотелось больше всего. Поэтому они, жалкие и растерянные, подвергали себя риску попасться в зубы, используя каждую возможность, что им выпадала. И она слегка защемила его, чтобы напомнить об этом его положении, а потом довела дело до оргазма. Для мужчин было благом, что они не владели телепатией.

Потом они ещё раз окунулись в озеро, а когда вернулись на песок, он достал из сумки буханку хлеба. Разломив её пополам, они поели.

– Ты там мурчала? – спросил он между делом.

– Угу.

– Это ты поставила себе такой признак?

Она кивнула и, сглотнув, пояснила:

– Когда в последний раз проходила терапию.

– Кошачьи гены?

– Тигриные.

– А-а.

– Мне слегка изменили гортань и голосовые связки. И тебе стоит попробовать – даёт отличные ощущения.

Он поморгал и ничего не ответил.

– Так что это за друг, которого ты хочешь отправить на Уран?

– Энн Клейборн.

– А, твой заклятый враг!

– Вроде того.

– А почему ты думаешь, что она согласится лететь?

– Ещё не факт, что согласится. Но может. Мишель говорит, она пробует новое. И мне кажется, ей будет интересна Миранда. Луна, расколотая надвое ударом и собранная обратно. Луна и то, что её ударило, вместе. И все эти камни… Она любит камни.

– Я об этом наслышана.

Расселл и Клейборн, Зелёный и Красная, два известнейших противника в драматической саге о первых годах в поселении. Первые годы… Они были такими тяжёлыми, что Зо содрогалась, думая о них. И их опыт, несомненно, оставил след в мозгу каждого, кто через это прошёл. А Расселл позднее получил ещё более впечатляющее повреждение, как она сейчас вспомнила. Ей было трудно восстановить события, все истории о первой сотне расплывались у неё в памяти: Великая буря, тайная колония, измена Майи – все её споры, романы, убийства, мятежи и тому подобные грязные дела, в которых, насколько она понимала, едва ли было хоть что-то положительное. Эти старики – словно бактерии-анаэробы, которые жили в ядовитой среде, медленно выделяя из себя необходимые условия для появления обогащенной кислородом жизни.

Исключением была лишь Энн Клейборн, которая, судя по историям, поняла: чтобы радоваться жизни в каменном мире, нужно любить камни. Зо такое отношение нравилось, поэтому она сказала:

– Конечно, я спрошу её. Или ты сам спросишь? Если спросишь, скажи ей, что я согласна. Мы найдём ей место в дипломатической группе.

– Группе «Свободный Марс»?

– Да.

– Хм.

Он расспросил её о политических стремлениях Джеки, она ответила, на что смогла, опустив глаза на своё тело с его изгибами и твёрдыми мышцами, смягченными подкожным жиром: тазовые кости по бокам живота, пупок, жёсткие чёрные волосы на лобке – она смахнула с них хлебные крошки, – длинные мощные бедра. Женские тела имели куда более красивые пропорции, чем мужские. Микеланджело на этот счёт был не прав, пусть его Давид и служил отличным доводом против. Тело Давида походило на тело летателя.

– Я хочу, чтобы мы слетали к ободу, – сказала она.

– Я не умею летать в птичьем костюме.

– Я могу понести тебя на спине.

– Правда?

Она осмотрела его. Лишние тридцать – тридцать пять килограммов.

– Конечно. Это будет зависеть от костюма.

– Удивительно, на что они способны.

– Дело не только в костюмах.

– Нет. Но нам не дано летать от природы. Тяжелые кости и все такое. Сама знаешь.

– Знаю. Костюмы, разумеется, необходимы. Просто их было бы недостаточно.

– Точно. – Он смотрел на её тело. – Любопытно, какими крупными становятся люди.

– Особенно их гениталии.

– Ты так считаешь?

Она рассмеялась.

– Просто подкалываю.

– А-а.

– Хотя как думаешь, могут ли вырасти части тела, которые мы сильнее всего используем, а?

– Да. Я читал, выросла ширина грудной клетки.

Она снова рассмеялась.

– От разреженного воздуха, да?

– Предположительно. Во всяком случае, в Андах это так. Там расстояние от спинного хребта до грудины примерно вдвое больше, чем у тех, кто живёт на уровне моря.

– Ого! Как грудные полости у птиц?

– Наверное.

– А ещё большие пекторальные мышцы, молочные железы…

Он не ответил.

– Выходит, мы эволюционируем в кого-то похожего на птиц.

Он покачал головой.

– Это лишь фенотипы. Если ты будешь растить детей на Земле, их грудная клетка снова сожмется.

– Сомневаюсь, что у меня будут дети.

– А-а. Из-за перенаселения?

– Да. Нам нужно, чтобы вы, иссеи, начали умирать. Даже эти малые миры не помогают. Земля и Марс превращаются в муравейники. Вы, по сути, отняли у нас наши миры. Вы клептопаразиты.

– Звучит слишком сильно.

– Нет, это настоящий термин. Означает животных, которые воруют пищу у своих детенышей в особенно тяжёлые зимы.