Николай Бумажный - Повелитель Ориона

Ближайшие дни-недели должны были явить миру новый порядок в Федерации, и какой он будет — никто не знает. У Гейтса были точные данные о войсках, которые подтягивал к столице генерал округа МакКлейн. Были у Гейтса и точные данные об активности генерал-лейтенанта столичной полиции. Генерал-лейтенант в срочном порядке перекраивал систему патрулирования города. Так перекраивал, что вздумаеся ему что — он получит возле основных правительственных зданий как минимум двадцать-двадцать пять тысяч бойцов. Это не считая бесчисленных спец подразделений и сил подавления бунтов. Из-за этого уже несколько окольных районов Столицы оказались почти без представителей сил правопорядка. Что будет дальше непонятно, но скорей всего Столицу ждёт невиданный всплеск преступности.

Гейтс поежился — ему стало страшно при одной мысли, что может произойти в Столице, если партии решатся на открытое столкновение. Но пока всё было тихо. Гейтс активировал последние резервы, которые были у него в руках — большую кучу чиновников и политиков, взятых разведкой на учёт. На каждого из них был компрамат, и все они были согласны сотрудничать с разведкой.

Всё то, что строил Гейтс последние годы готово было развалится за считанные мгновения. Тихо идти к власти не получалось, будь прокляты эти сакрасы с политиками вместе! Поневоле приходилось действовать открыто, часто не успевая обдумывать к чему приведёт то или иное решение.

Охраник-африканец пошевелился и, кинув взгляд на навигационный терминал, посмотрел на Гейтса.

— Подъезжаем, мистер Гейтс.

— Хорошо.

Пока Гейтс размышлял, машина выехала с коммерческого путепровода и добралась до района, где у Гейтса был дом.

Гейтс достал из коробки, лежащей на столике, сигару. Телохранитель поднёс зажженную зажигалку. Тихо загудел воздух в воздухозаборниках кондиционера. Машина медленно сбросила скорость и въехала во двор дома. Ворота за машиной с лязгом закрылись. По улице не спеша, мимо дома Вильяма Гейтса проехала машина.

Дом у Вильяма Гейтса представлял собой полу-целиндр, развёрнутый плоской частью к центру города. На плоской части дома было только три окна, другая же сторона дома, выгнутая, была сплошь застеклена. Гейтс не любил смотреть на Столицу, ему гораздо больше нравился вид Северных Гор.

Солнце стремительно скатывалось за горизонт, бросая последние отблески на горы. Изредка из самого сердца гор медленно вырастал ярко-белый луч, упираясь в небосвод — с базы ВКФ Федерации стартовали корабли Столичного Крыла Патрулирования.

Гейтс вошел в зал как раз когда один из кораблей уходил в космос. Эта была ещё одна причина, по которой Гейтс построил здесь себе дом, он очень любил наблюдать за стартами кораблей.

Тихо, словно его тут и нет, слуга приблизился к Вильяму Гейтсу со спины.

— Мистер Гейтс, ужин?

— Да, — ответил Гейтс, не отрывая своего взора от яркой лини в небе.

Слуга также тихо, как и пришел — удалился. Гейтс остался в зале один. Линия в небе медленно сходила на нет.

Со стороны дом Главы Внешней Разведки был похож на обрезанный по средине цилиндр. Фасад дома был полностью, без остатка, застеклён и в свете уходящего Солнца ярко красно светился. Забор вокруг дома представлял собой двух метровой вышины ограду, выложенную серым мрамором с белыми прожилками, на заборе — кубики лазерной сигнализации.

Мики и Алекс сидели в машине уже битый час, штурм-бригада явно задерживалась. Мики, здоровенный плечистый скандинав, крутил в руках зажигалку-нейробласт. Алекс, славянин, не меньше Мики в плечах, но ниже ростом, беспокойно затягивался очередной сигаретой. В багажнике машины лежало два фузионных бластера повышенной мощности. Законом «Об оружии» Федерации Марса, хранение, ношение и использование оружия такой мощности каралось сроком до двадцати пяти лет в колонии усиленного режима. И Мики и Алекс об этом знали, но им было плевать, полиции они не боялись, у каждого на руках были документы лейтенантов полиции. Они боялись другого — боялись, что операция сорвана и машины внутреннего департамента внешней разведки уже несутся по направлению к этому дому, а с воздуха приближаются штурмовые антигравы полиции Столицы. Но пока, вроде, всё было тихо.

Метрах в двухстах от машины Мики и Алекса на улицу вырулил серый обтекаемый фургон с надписью на роже — «Z-пицца». Мики первый увидевший фургон толкнул под руку Алекса. Фургон медленно ехал вдоль улицы, моментами от фургона отделялась мутная фигура и тут же растворялась в воздухе.

— А вот и они, — произнёс скандинав и, закурив, полез из машины.

Апекс молча сунул руку под сиденье и достал невзрачного вида светло-серый комбинезон.

Сзади в машине глухо шелкнул замок багажника, Мики полез за бластерами.

— Мистер Гейтс, ужин… — слуга сделал значительную паузу, — готов.

— Хорошо, — сказал Гейтс, отрывая свой взгляд от последней газеты «Марс-пост».

Личный повар Гейтса имел длинный и заслуживающий уважение послужной список. Вырос он в РКЗ, с самого детства работал в ресторане под началом у повара-булрати, повзрослев, повар отправился в кулинарную академию. Поступить туда ему помог его бывший шеф-булрати. Закончив академию, повар проработал несколько лет в ресторане «Медведи», расположенном в столице РКЗ, Новой Москве. Ресторан пользовался очень большим уважением в высших кругах общества Новой Москвы. Потом повар в поисках счастья и впечатлений перебрался на Марс. Устроившись в одном из самых известных ресторанов Столицы он отработал несколько лет, но был уволен — не сошелся характерами с владельцем ресторана. В поисках работы он, совершенно случайно, набрёл на объявление, данное слугой Гейтса. Пришел на собеседование, после чего слуга порекомендовал его Гейтсу.

Гейтс согласился, он очень любил вкусно покушать и совершенно не любил автоматические кухни-синтезаторы-с-пятью-тысячами-блюд-и-полной автономностью. Он считал, что настояшую еду должен готовить неприменно человек.

Сегодня слуга, словно наделённый телепатическим даром, приготовил для Гейтса нечто невообразимое. Превзойдя самого себя. Гейтс долго не мог разобраться — из чего всё это было сделано. И пока Гейтс раздумывал над своей едой, сумрачные мысли покидали его бренный разум.

Незаметно для самого себя, Гейтс съел всё и с сожалением встал из-за стола. Слуга и вышедший в столовую повар, вежливо поклонились. Гейтс ответил им коротким кивком и пошел к себе в кабинет.

Дом был залит сумрачным светом. Свет проходил сквозь бронированные поляризованные окна и мягко ложился на стены. За окнами жило предместье города. Мелькали изредка светлые червяки-поезда, проносились по трасам машины, в небе тусклыми светляками плыли пасажирские лайнеры.