Николай Бумажный - Повелитель Ориона

Меклонец недоверчиво кхекнул, девушка-дарлок вжала голову и, кажется, даже не дышала. Да мне и самому стало не по себе. Не каждый день узнаёшь, что сказки, которые тебе рассказывали в действительности реальность. Мур выждал несколько секунд и продолжил.

— В вашу задачу будет входить сбор наибольшего числа информации о кораблях Антареса, в частности об их вооружении и двигательных систем. — Сказал он железным голосом.

— А если мы не согласимся? — Поинтересовался я и краем глаза заметил, как слегка кивнула головой Катерина.

— Это не в ваших интересах. Господин Романцов — на станции вы сидели за контрабанду и неуплату налогов, за угон личного корабля главы системы Вульф. Ваше заключение было сроком на тридцать лет. Но если трибунал узнает о незаконных махинациях с ценными металлами, перепродажу их Урсе, торговлю оружием и выброску десанта Ареала Алкариса? Смертная казнь! — Флаг-капитан резко повернулся к меклонцу. — Z009/R3, вы сидели за шпионаж. А как же саботаж на Магнусе II и Парме основной? Силикоиды многое отдадут за возможность переплавить ваши железки. А вы, Катерина, в вашем послужном списке столько крупных пакостей, что хватит на целый диверсионный отряд. Если не согласитесь вы, Алкарисы получат данные по всему вашему клану! Вы, надеюсь, понимаете о чем я? Я о мелких делишках с похищениями яиц династии К" рус.

Девушка-дарлок побледнела, если такой оборот можно применять к её расе. Я слышал когда-то, что если дарлок получает чью-нибудь ДНК, то принимает эту особь себе в клан. А это даже не семья, клан для дарлоксианина это частица его самого. Дарлок клянётся членам клана в верности, и если он не сдерживает обещание, то покрывается вечным позором и изгоняется. Теперь понятно, что так подействовало на Катерину. Флаг-капитан немного успокоился и продолжил.

— Если вы согласитесь, файлы с вашими личными делами станут чисты, как лаборатории псилонцев. Проще сказать — этих файлов не станет. Вы получите привилегии, новую жизнь, разумеется деньги.

О его предложении стоило задуматься, ведь мой файлик далеко не такой короткий, как сказал Мур.

От такого предложения меклонец не мог отказаться. Я даже подумал, что будь у него нормальные глаза, они бы у него загорелись. Z009/R3 встал с кресла и громко произнёс.

— Я, именуемый на вашем языке — Z009/R3, соглашаюсь на выполнение задания и вверяю свою судьбу в руки мое командира.

Ого, загнул. Следом встала Катерина и произнесла аналогичную фразу. И теперь все взгляды в каюте устремились на меня.

— Что скажете, господин Романцов? Вы с нами?

— При одном условии. — Не хотелось сдаваться без боя. — В команду войдут ещё два человека. Те, которых я назову.

Если он согласится, то он действительно сильно нуждается в моих услугах. Нет — автономная станция Пеницилиарного Управления встретит меня с распростертыми объятиями. Мур несколько секунд размышлял.

— Хорошо, Романцов. Говорите, кто они и где их найти.

18 января 12:00

Планета Зиб-Основная (Зона боевых действий)

Военная база Планетарных Войск Русской Колонизационной Зоны.

Нахождение — долина Пренар. Гауптвахта.

Камера была большой, просторной, залитой ярким светом от пяти плафонов, рассчитанной на десять человек. Но много коек сейчас пустовало, база славилась своей репутацией самого дисциплинированного места дислокации планетарных войск на Зиб-Основной.

— Хорошо, что нас полковник не видел. А то бы загудели под трибунал. — Сказал высокий мускулистый солдат с сержантскими нашивками.

— Не сглазь, Ник. Нам сильно везло предыдущие три раза. — Ответил рядовой, развалившийся на койке. — А сейчас к делу может подключиться разведка.

Сержант улыбнулся. Три дня назад они вместе с рядовым Максимом Жердько решили немного подшутить над своим лейтенантом Мариной Улумбой, толстой чернокожей бестией, со скверным характером и глубокими русскими корнями. Инструментом шутки стал рядовой Гриша из соседнего гарнизона РКЗ, которого они четыре часа поили в трактире, а потом засунули в боевой костюм и под видом раненного пронесли на территорию базы. Ну а потом, Гриша в красивых кожаных трусах был оставлен в кровати Марины, которая только вернулась с дежурства. Первой о шутке узнала военная милиция. Милиция фишки не просекла и за предположительное оскорбление по расовому признаку рядового Гриши, а также за предположительное оскорбление по эпитальному признаку лейтенанта Марины Улумбы упекла шутников на гауптвахту.

— Зря мы ему голову побрили, обидеться может. — Вздохнул Максим.

— А как бы мы его с такой шерстью на базу протянули? — Искренне удивился сержант.

— Гелем надо было намазать или лаком для волос.

— Мы и так ему всю морду томатом измазали.

— Да уж, если Марина узнает, она нам такую взбучку устроит, что вся война с Сакрой покажется детским лепетом. — Продолжал жаловаться рядовой.

— Не накличь, пророк хренов. — Произнёс гулкий бас переходящий в инфразвук.

Дверь со скрипом отодвинулась в сторону и в проходя появилась массивная лохматая фигура. Булрати Гриша посмотрел на солдатов и широко улыбнулся. У Ника и Макса отвисли челюсти.

— Слышишь, э-э-э, Гриша. Ты, это, так больше не улыбайся, а то я инфаркт получу от испуга. — Упавшим голосом сказал рядовой.

— Больше не буду, вот только должок отдам. — Пророкотал булрати и повернулся к конвоиру, чтобы тот снял наручники. Сержант военной полиции нажал пару кнопок, браслеты распались, и повернувшись к двум заключенным на прощание кивнул головой.

Дверь закрылась и в камере повисла тишина. Первым не выдержал Майк.

— Ты чего так долго, лохматый.

Бурлати пропустил обращение «лохматый» и только вздохнул, почти по-человечески.

— Проснулся я, значит. — Начал рассказывать Гриша. — Посмотрел по сторонам. Вижу явно не моя казарма и явно не моя любимая гауптвахта. Поднялся, вышел в комнату, а там пьяная в одно место сержант в одних трусах бродит. Да и я ж не во фраке (спасибо вы помогли). Ну, в общем, приняла она меня за какого-то штаб-лейтенанта Уникален и давай цепляться.

— Улеканненов. Он русский с финскими корнями. — Поправил сержант втихаря смеясь, Макс ещё держался, но и его терпение заканчивалось.

— Ну и я говорю Уленакеный. Ну, пришлось подыгрывать. Покувыркались мы с ней всю ночь, а утром к ней этот фин-русский пришел и меня спалил. Вызвал военную полицию, а Улулумба забаррикадировалась в комнате и отказалась меня выдавать. Только через два дня меня оттуда вызволили. Верите, открыть дверь её упрашивал сам полковник Игорев. Сержант Марина Улулумба, наверное, до сих пор кричит, что лучшего любовника в жизни не ощущала. — Гриша в очередной раз вздохнул. — Я такой бабы не встречал. Монстр! — Последнее слово было встречено диким хохотом.